Игривая экранизация романа Сергея Шаргунова, снятая к 30-летию вооруженных столкновений на Красной Пресне и у телецентра. С хеппи-эндом!
О чем это
Действие фильма начинается летом 1993 года. Главный герой — вынужденный дауншифтер Виктор, некогда строивший луноходы — вкалывает сантехником в аварийной бригаде. Его жена, нервная блондинка Лена, работает диспетчером в той же аварийке напротив гостиницы «Минск». Семья продала свою квартиру в центре и теперь живет в двухэтажном частном доме за городом. В приусадебном хозяйстве имеется коза, за которой приглядывает 15-летняя дочь Таня, поклонница сибирского панк-рока и Майкла Джексона одновременно. Рядом с домом героев высится кирпичный особняк, в котором проживает обеспеченный ресторатор-еврей по фамилии Янс (его национальность зачем-то постоянно подчеркивается) с грустной женой Викой и дочерьми-близняшками, у которых все никак не начнутся месячные (еще одна навязчивая и необъяснимая тема сценария).
Череда многочисленных и никак не связанных между собой событий (драки, измены, пьянки, забавные случаи на работе) подводит героев к осени. Конфликт между президентом и Верховным Советом накладывается на тлеющий конфликт в семье, и вот в ночь с 3 на 4 октября Виктор оказывается в леске у осажденного «красно-коричневой» оппозицией «Останкино», под пулями спецназа, а Лена — на Тверской, где у здания Моссовета (сейчас там находится мэрия Москвы) собираются лояльные президенту москвичи. Дочь Таня и коза Ася в гражданском конфликте не участвуют.
Кто это сделал
Выпущенная аккурат к годовщине трагических событий 1993 года вольная-превольная экранизация романа Сергея Шаргунова — первая за четыре года кинотеатральная работа Александра Велединского. До этого Велединский работал на, так сказать, той же книжной полке — снимал сериал по прилепинской «Обители». Любовь к скупой мужской прозе вообще характерна для режиссера, последовательно воспевшего молодого харьковского хулигана Савенко («Русское» по мотивам книги Лимонова), солдатскую правду однополчан Данилы Багрова («Живой» по оригинальному сценарию) и бардовскую тоску учителя географии, по недомыслию судьбы оказавшегося в нашем неромантичном времени («Географ глобус пропил» по Иванову). В «1993» Велединский закрепляется на взятой очень успешным «Географом» высоте и теме (кризис «лишнего инженера»). Роль постсоветского мачо, немного «пьющего, но с багажом», позволяющим осмыслить историческую турбулентность вокруг, играет Евгений Цыганов, уверенно чувствующий себя в своем стандартном амплуа меланхоличного громилы. Жену Лену (как водится во вселенной режиссера, недостаточно сознательную и надежную) — Екатерина Вилкова, вполне убедительная в роли суетливой домохозяйки, но совершенно непохожая на женщину 1993 года, узнававшую себя в фильмах Эйрамджана. Александр Робак в роли богатого ресторатора, нацеленного на эмиграцию в Израиль, привычно пьет водку, Александра Ребенок привычно играет истерику. Остальные герои сливаются в мультяшную массовку — неслучайно Велединский постоянно заставляет их разыгрывать заставку мультфильма про Черепашек-ниндзя.
Как это снято
В «Географе» Велединский с Хабенским, задолго до того как это стало модным, затронули тему оптики. В одном из интервью Хабенский с чапаевской наглядностью даже пояснял, чем «мужской взгляд» «Географа» отличается от «женского»: мужской — с этой стороны стакана с водкой, а женский — с другого. Камера в «1993», несомненно, смотрит на Москву с той стороны стола, где пьют «тупо за женщин». Но вот понять, с какой стороны баррикад находится Велединский в описываемом конфликте «демократов» и «красно-коричневых», совершенно невозможно, хотя мысль о том, что нельзя оставаться над схваткой, проговаривается в фильме несколько раз.
В целом мораль «1993» можно прочесть как «произошла чудовищная ошибка»: невесть почему россияне одинакового достатка, в одинаковой одежде, даже поющие под гитару одни и те же песни, оказались вдруг в разных лагерях. Интересно, что молодой Шаргунов, будучи помощником депутата от КПРФ Астраханкиной, участвовал в работе парламентской комиссии, расследовавшей события сентября-октября 1993-го, но в фильме выводы этой комиссии тщательно, до неразличимости растворены в фикшене. Например, парочка романтиков-нацболов, которым сантехник Витя помогает пройти по подземельям к Белому дому, — это, очевидно, Алексей Шумский и Наталья Петухова, спелеологи-любители, доставлявшие в Белый дом по подземным коммуникациям продукты и медикаменты и выводившие раненых. Нацболами оба не были, оба жестоко убиты при невыясненных обстоятельствах.
Режиссерский стиль Велединского всегда выглядел как крепкая середина — нормальный зрительский реализм с легким запахом пластмассы, опирающийся на актерскую работу. Но поскольку игра Цыганова часто отличается основательной стабильностью, исключающей нервный психологизм, а мелодрама на фоне политических катаклизмов все-таки требует сложных мелодий, режиссер вносит в сюжет элемент, так сказать, фантазии. Сквозным образом катится по фильму луна, а по ней — луноход, а рядом с ним исполняет свою moonwalk Джексон с лицом Цыганова; аварийная бригада косплеит Рафаэля, Леонардо, Микеланджело и Донателло (черепашек, не художников), и сам Циолковский садится за руль ночного такси, чтобы процитировать героям Бисмарка. Все это похоже то ли на цирковые интермедии «Шапито-шоу», то ли на бюджетную версию Кирилла Серебренникова. Вполне легитимный телестандарт.
Вердикт
Собственно, телестандарт и является ключевой проблемой фильма. Речь тут, конечно, не о дешевизне продакшена — «1993», может, и жидковат в массовых сценах, но обильно декорирован броне- и пиротехникой (БМП, горящие грузовики, трассеры в ночном небе), — а скорее, о его неоправданном размахе. Романная форма с множеством мотивов просто не лезет в хронометраж (хотя Велединский и проводит радикальные сокращения оригинального текста). Смотреть на начатые и брошенные, не связывающиеся в единый мир сюжетные линии тяжеловато. Так что когда с экрана начинают звучать настойчивые требования разойтись по домам, трудно противиться этим приказам: здесь мы точно не свидетели истории с большой буквы «И». Но как заявка на большой сериал со множеством маленьких человеческих сторис это выглядело бы в высшей степени любопытно.
Автор: Василий Корецкий
