Первый фильм венецианского конкурса — странная, мрачная, эстетская сатира на покойного (в реальности) чилийского диктатора, превращенного волей режиссера в Носферату. К сожалению Станислава Зельвенского, не рассчитанная на широкого зрителя.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Над ночным Чили летает темная фигура в военной форме и плаще, вырывает у ничего не подозревающих граждан сердца и пьет кровь. Что если это покойный диктатор Аугусто Пиночет?
Достоверно известно, что Пиночет (Хайме Вадель) действительно вампир, и в 2006 году он не умер, а инсценировал свою смерть. С тех пор генерал ведет в глуши тихую вечную жизнь со своим верным дворецким, белогвардейцем Красновым (Альфредо Кастро), тоже вампиром, и с женой (Глория Мюнхмайер), которая тщетно просит, чтобы и ее кто-нибудь укусил. Когда, подустав, бывший диктатор планирует все-таки отправиться в мир иной, на пороге появляются его многочисленные дети, мечтающие о наследстве, а также молодая монашка Кармен (Паула Лухсингер); экзорцист и по совместительству бухгалтер, она должна разобраться в сложных финансовых делах антигероя.
Чилийский режиссер Пабло Ларраин за рубежом известен в первую очередь своими лирико-сатирическими зарисовками про американскую и британскую систему власти, показанную глазами женщин («Джеки» и «Спенсер»). Почти вся его домашняя фильмография между тем была связана с эрой и фигурой Пиночета — косвенно («Тони Манеро», «Вскрытие») или прямо («Нет»). Теперь Ларраин созрел для полноценного портрета диктатора и единственно возможным жанром для этого полотна, очевидно, посчитал черную комедию на стыке реальной истории и чистой аллегории. Эксперимент трудно назвать полностью удавшимся, но, во всяком случае, это один из самых удивительных байопиков государственных деятелей.
Как сообщает на хорошем британском закадровый голос (кому он принадлежит — будет раскрыто в конце, так что мы не будем делиться подробностями, хотя очень хочется), Аугусто Пиночет (тогда его еще звали Пинощ) родился во Франции в XVIII веке, вырос вампиром и в результате драматических событий Великой французской революции страшно невзлюбил леваков. Особенно его травмировала казнь Марии-Антуанетты — мы видим героя, с интересом облизывающего ее гильотину.
Двести лет спустя фобии Пиночета как следует почувствовали на себе чилийцы: во время его почти двадцатилетнего правления тысячи были убиты, прошли через тюрьмы и пытки, вынужденно эмигрировали. При этом в реальности сам генерал, несмотря на шумную процессуальную эпопею в конце (как мы считали!) его долгой жизни, так и не был осужден, а в некоторых кругах до сих пор считается молодцом. Фильм Ларраина, таким образом, в каком-то смысле восстановление справедливости, своего рода ремейк знаменитого плевка (тут тоже воспроизведенного) на пиночетовский прозрачный гроб в исполнении родственника одной из его жертв.
Баланс между ерничеством и честным возмущением найти сложно, и режиссера регулярно заносит в разные крайности: «Граф» то с яростью хоррора раскраивает черепа, то превращается в салонный фарс про наследников, то надолго застревает в вязком болоте метафоры. Само название — прозвище, которое, если верить фильму (а во многих деталях ему и правда можно верить), Пиночет предпочитал в ближнем кругу, и в то же время прозрачная отсылка к другому знаменитому кровососу из Трансильвании. У Пиночета есть даже собственный Рэнфилд: слуга Краснов — важнейший персонаж картины. Он тоже, кстати, реальная историческая фигура, пусть Ларраин поиграл и с его биографией (Краснов жив и отбывает 144-летний тюремный срок, так что вампиризм ему пригодится).
В порядке, видимо, стилизации под классические ужасы и чтобы густо не заливать экран красным, Ларраин выбрал ч/б в изумительно элегантном исполнении Эдварда Лэкмана, постоянного оператора Тодда Хейнса. Другое дело, что на одной красоте далеко не улетишь даже по чилийскому небу, а действие тут, как часто случается с притчами, грешит некоторой монотонностью. После того как мы понимаем и принимаем правила игры, сама игра оказывается разочарованием: в центральной части фильма много говорят, но мало чего происходит вплоть до яркого финального отрезка. И комедия — это все-таки не совсем ларраиновская территория, хотя актерский ансамбль во главе с 87-летним Ваделем безупречен, а шутки про Гаагу всегда к месту.
Ларраин, иначе говоря, подтвердил «Графом» свою репутацию одного из мировых лидеров политического кино и смелого, амбициозного художника, но в процессе немножко забыл про публику. Хотя, возможно, он сделал этот фильм для одного-единственного зрителя, и тот сейчас беспокойно ворочается в гробу.
