Мне хотелось делать фильмы не только популярными, но и близкими к народу, отсюда и выбор тем, которыми мы как бы приоткрываем занавес над нашими собственными жизнями, показывая их в новом свете. Популярность дает возможность быть на виду и своевременно получить звонок от студии с предложением возглавить такой огромный проект, как «One Direction: Это мы».
Морган Сперлок стал известен в мире своим экспериментом с McDonalds, когда он посадил себя на «диету» этой компании и начал вести образ жизни среднестатистического американца с небольшим достатком (то есть меньше физических нагрузок и больше сидения у телевизора), фиксируя все это на камеру. Итог рискового эксперимента — 11 килограмм лишнего веса, проблемы с печенью, склонность к депрессии и документальный фильм «Двойная порция».
Здоровье Морган восстановил и активно занялся работой в жанре документалистики, снимая очень любопытные фильмы. Например, один из самых интересных — это, на наш взгляд, «Величайший фильм из всех когда-либо проданных», где речь идет о том, что фильм можно снять только на деньги, полученные от спонсоров за использование их продукции в картине (главное, нужно их в этом убедить). Для тех, кто любит и ценит жанр документального фильма, имя Моргана достаточно хорошо известно, так как работы его отличаются оригинальностью мышления и подхода.
Именно эта оригинальность, видимо, и привлекла к нему внимание студии Sony, которая пригласила режиссера снять для них полнометражный документальный фильм с концертами сенсационно успешной группы One Direction. Мы встретились с Морганом Сперлоком в Канкуне, чтобы поговорить с ним не столько о новом фильме, который мы на тот момент не видели, сколько о его работе в целом.
Похоже на то, что направление твоей работы меняется...
Да, в какой-то степени можно и так сказать. Я сейчас продолжаю снимать телевизионный документальный сериал, который мы начали еще в прошлом году одновременно с разработкой проекта фильма «One Direction: Это мы». Этот сериал исследует разные социальные вопросы современной Америки — от образования до оружия, от марихуаны до самоубийства. Будучи режиссером документального кино, я считаю, что мне очень повезло с возможностью снимать фильмы, чтобы не только провоцировать людей на активизацию мыслительного процесса, но и увлекать их этим настолько, чтобы мои картины становились популярными. В этом и заключалась моя цель. Причем мне хотелось делать фильмы не только популярными, но и близкими к народу, отсюда и выбор тем, которыми мы как бы приоткрываем занавес над нашими собственными жизнями, показывая их в новом свете. Популярность дает возможность быть на виду и своевременно получить звонок от студии с предложением возглавить такой огромный проект, как «One Direction: Это мы». Кто бы мог подумать! Но я не могу жаловаться. Я приложил к этому огромное количество усилий и работал не покладая рук. Так что частично, я бы сказал, эта честь вполне заслуженная.
То есть ты не продаешься, как наемная сила, которую студии приобретают для проектов?
(Смеется.) Ты ведь видела «Величайший фильм из всех когда-либо проданных»? Я не продаюсь. Я вкладываюсь, то есть предлагаю свои знания, опыт и навыки. Я думаю, что для такого проекта, как этот, найдется не так уж много режиссеров-документалистов, которым студия могла бы предложить его возглавить. Такой фильм — это не просто уникальная возможность сделать что-то со студией, но сделать это в 3D, что вносит дополнительный интерес и возможность попробовать что-то новое. К тому же это невероятно массивный производственный проект, включающий в себя все сложности съемки в постоянных переездах. Я был просто непередаваемо счастлив, получив подтверждение, что именно я буду снимать этот фильм. Столько возможностей, столько всего нового! Просто подарок.
Я так понимаю, что вы были с ребятами в их кругосветном туре?
Мы были постоянно рядом с ними. Во всех их поездках, на всех концертах. Камера была направлена на ребят все время. Я был с ними подряд восемь недель, включая Японию. Нет, в общей сложности получается полных десять недель. Я был с ними в дороге первые пять недель в их туре по Великобритании, и я был с ними на протяжении съемок концерта в 3D. Как только мы сняли концерт в 3D, я сразу вернулся в Штаты и начал монтировать фильм, одновременно работая над текстом. Но команда операторов с кучей камер оставалась с ребятами на протяжении всего их тура и даже сейчас в Лондоне. Мы снимаем ребят в окружении их семей, с родными и друзьями. Мы снимаем членов их семей по отдельности, если того требуют обстоятельства, и я стараюсь сразу все это монтировать. Практически в реальном времени. В самом начале моей карьеры мы с моей командой решили, что должны успевать монтировать в процессе съемок, иначе мы не будем знать, что пропустили или не заметили. Мы начали снимать в январе и уже после первых двух недель съемок стали монтировать. Через три недели мы точно знали, как сложится мозаика, какой частью ее будут отснятые куски. Так мы понимаем, чего нам не хватает, и восполняем пробелы по ходу съемок, дополняя что-то в график, а что-то убирая. Правда, чаще мы дополняем. (Смеется.)
Камера была направлена на ребят все время
В чем заключается принципиальная разница процессов съемки студийного проекта и тех фильмов, которые ты снимаешь сам?
Куда больше людей вокруг, огромная съемочная группа. Это для начала. Много приходится общаться со студийными боссами. Для моей команды поезд движется куда быстрее, чем обычно, когда мы снимаем наши собственные фильмы. Для меня самым быстрым был мой дебютный документальный фильм «Двойная порция». Идея у меня появилась на День благодарения в 2002 году, а потом я узнал, что, если хочу попасть на «Сандэнс» с ним, должен закончить фильм ко Дню благодарения 2003 года. Так что у меня был год и один день, чтобы все полностью сделать. С фильмом, как этот, получается следующее. Меня утвердили в ноябре прошлого года, а буквально на следующий день мне сказали: «Кстати, фильм назначен к выходу в прокат на 30 августа следующего года». То есть мы уже знали точную дату выхода еще до начала съемок! Таким образом, мы могли рассчитать, к какому дню нужно заканчивать съемки. Мы работали буквально до самого последнего момента, чтобы суметь захватить максимальное количество реального времени, до того как отдать фильм студии. Но получилось так, что мы продолжали снимать еще несколько дней после срока сдачи фильма. Я чувствовал, что нам нужно обязательно ухватить концерт ребят в Мехико, где они выступали перед огромной аудиторией в 70 тысяч человек. Это самая большая публика из всех, перед которой ребята когда-либо выступали. Мне это казалось очень важно, чтобы показать, в каком направлении развивается их карьера. Главным для меня было сообразить, как вовремя вставить это в картину. Но мы справились.
Ты снимал фильм исходя из своих собственных представлений о группе, или тебе предлагалось какое-то определенное видение?
Нет, ты знаешь, мне как раз дали абсолютную свободу представить историю так, как я ее видел, то есть мы с моей командой. Для меня важно было рассказать, в чем заключается «почему» и «как» успеха этих парней, заставить зрителей прокомментировать место группы в истории музыки. Я спрашиваю зрителей: «Почему именно эти парни? Почему сейчас? В чем секрет их массивного успеха?» Я задаю эти вопросы себе и ими руководствуюсь при работе над фильмом. Мне хочется контекстом фильма на них и ответить.
Что было наиболее важным для тебя в их жизнях?
Самым важным, по-моему, для них является семья, отношения в семье. Их семьи играют в жизнях парней исключительную роль. Поразительно, как они поддерживают друг друга, и так было всегда, с самого раннего детства. Им было где-то между 16 и 18 годами, когда их карьера стала разворачиваться в сторону успеха. Они все оставили свои семьи в это время. Меня интересовал сам этот переход, когда ты оставляешь семью, которая любит тебя, поддерживает тебя во всем, но которая в общем-то не совсем понимает, что с тобой происходит, в какой мир ты входишь и где твое место в нем. Ты образуешь другую семью с четырьмя братьями, которые проходят через то же самое, что и ты. Они тебе ближе, чем твоя основная семья, потому что ваши интересы и ваши чувства совпадают. Такой переход из обычного и привычного мира в совершенно другой особенно интересен мне как документалисту.
Я не только снимал в 3D, но и тут же смотрел отснятый материал
А переход от обычной камеры к 3D, наверное, был с технической точки зрения почти как научная фантастика, нет?
О да, так и было. (Смеется.) В последнюю неделю мы снимали с восемью камерами, то есть фактически шестнадцать камер каждый вечер сменяют позиции. У тебя каждый вечер сменяются четыре позиции в течение пяти дней, съемочная группа состоит из 150 человек и работает постоянно, а еще все эти технокраны с камерами, устойчивые камеры, летающие камеры, делающие массивные, с широким захватом, кадры. Все эти игрушки, к которым у меня никогда не было доступа. И не потому, что не хотелось попробовать, а потому, что мы никогда не могли себе этого позволить. Слишком дорого. Я не только снимал в 3D, но и тут же смотрел отснятый материал в нем. Особенно это классно во время съемки концерта! Полностью меняется твое представление о кино и работе над фильмом. Я абсолютно захвачен этим сейчас. Нынче можно сделать трехмерный документальный фильм, но это было невероятно дорого, хотя именно этот аспект и вызывает желание что-нибудь этакое придумать, чтобы оправдать затраты. (Смеется.)
Было бы интересно сделать «Двойную порцию 2» в 3D?
Показать ожирение в трехмерности? (Смеется.) Тогда надо пропустить 2 и сразу снимать 3. Увеличиваем себя втрое и в 3D. Но я бы, честно говоря, не рискнул. Здоровье уже не то. Стар я для таких экспериментов над собой. Вот если найдутся волонтеры, тогда можно будет обсудить.
Я так понимаю, что ты снимаешь этот фильм с позиции культурного явления? Ты это так задумывал, или это получилось как итог наблюдения за ребятами и тем, что вокруг них происходит?
Я думаю, что в данном случае имеет место быть комбинация и того и другого. В нем есть и наш взгляд на то, какое влияние они оказывают на общую поп-культуру, на их место в современно мире, на то, что его определяет. В то же время мы даем зрителям возможность заглянуть в интимный мир участников группы, туда, куда никому до этого заглядывать не удавалось. Они щедро открыли перед нами двери и впустили в их мир, приглашая посмотреть, чем и как они живут. На мой взгляд, это просто совершенно классно, чтобы они решились показать их жизнь изнутри. Не каждый артист на такое решится.
Люди считают их своими знакомыми, и это невероятно добавляет популярности
One Direction не единственная группа с таким сногсшибательным успехом. Были и 'N Sync, и Backstreet Boys…
Ты знаешь, на самом деле между ними и One Direction огромная разница. И я даже не говорю о том, что One Direction — это уникально одаренные ребята, оказавшиеся вместе не благодаря случаю, а именно таланту. То, что случилось после этого, успех и признание — все это благодаря их удивительной доступности. Они нравятся всем. Уникальность их ситуации заключается в том, что именно благодаря современным средствам массовой информации и в большей степени интернету их популярность стала глобальной. Этого не было у 'N Sync или Backstreet Boys. Интернет как социальный медиум позволил их популярности распространиться со скоростью лесного пожара. Они практически никому не отказывают в персональном общении через сайты и социальные сети. Люди считают их своими знакомыми, и это невероятно добавляет популярности. Может быть, это и не настоящие взаимоотношения между людьми, как в реальной жизни, тем не менее это взаимоотношения на максимально доступном уровне. Не издалека, как мы раньше наблюдали за нашими кумирами. В таком аспекте успех One Direction абсолютно уникален, по-моему.
Расскажи немного в своем новом шоу на телевидении.
Это телешоу называется Inside Man. Оно на канале CNN. Если раньше, когда у меня было шоу «30 дней», я приглашал людей, которые становились как бы фильтром, через который мы пропускали ту или иную тему, то в новом шоу я сам стал таким фильтром. Я в каждом эпизоде становлюсь частью группы людей, занятых в той или иной сфере деятельности, о которой я хочу рассказать. Например, в одном из эпизодов я работал вместе с эмигрантами во Флориде, где мы собирали апельсины. Эти люди, по сути, являются основой всей индустрии в этом штате. На них держится производство апельсинового сока, который мы все так любим по утрам пить. Именно этих людей многие в Штатах презирают и считают, что им не место в нашей стране. Но это люди, выполняющие работу, за которую американцы браться не желают, считая, что такой труд должен оплачиваться адекватно стандартам жизни в стране. Я показываю жизнь и быт этих людей изнутри, становясь частью этого всего, пропускаю происходящее через себя и показываю зрителю с моими комментариями. Я надеюсь изменить отношение людей к разным проблемам, волнующим наше современное общество. У меня есть эпизод, где я работаю в клинике, в которой выращивается и распространяется медицинская марихуана в Окленде. Они продают медицинской марихуаны на 25 миллионов долларов в год, они вторые по величине налогоплательщики города, и они фактически убирают с улиц на 25 миллионов долларов марихуаны, где доход от ее продажи пошел бы в карманы криминала. Я считаю, что исследовать все эти горячие точки в обществе очень важно в наше время. Люди должны прочувствовать сами, в каком мире они живут. Мы хотим поднять разговор об эмиграции в страну через браки, об усыновлении детей из других стран и отношении к этому в нашей стране и странах, откуда эти дети. Тут столько всего переплетено, и все эти темы довольно сложны для раскрутки, но показывать это важно. Я думаю, что шоу продержится в эфире еще некоторое время.
Но, работая на телевидении, ты все же не оставляешь документальный жанр в кино?
Нет, конечно, нет. И этот фильм тому пример. Я уверен, что фильм будет успешным, будут и другие проекты такого же масштаба. Без ложной скромности могу сказать, что упорный труд всегда приносит свои плоды. Я всегда знал, что со временем у меня будет работы больше, чем я в состоянии буду сделать. (Смеется.) Главное условие успеха заключается в том, чтобы не думать о нем, а просто делать любимое дело максимально хорошо, тогда у тебя сложится соответствующая репутация, которая позволит тебе продвинуться дальше в своей карьере.
