Конкурс этого года сложно назвать выдающимся. Даже если взглянуть на оценки жюри критиков, которые публикует журнал Screen, большинство фильмов получили два с небольшим балла из четырех, и только паре — «Острову собак» Уэса Андерсона и «Довлатову» Алексея Германа-младшего — удалось получить оценку выше трех баллов. Высоко оценили критики и норвежский фильм «Утёйя, 22 июля», о котором мы писали чуть раньше, а вот новая картина немца Филипа Гренинга «Моего брата зовут Роберт, и он идиот» разделила тех критиков, кто досидел до его конца. Трехчасовое кино стало чемпионом по количеству выходивших из зала журналистов. Рассказываем вкратце, чего ждать от некоторых конкурсных фильмов (и иногда опасаться).
«Не прикасайся»У 50-летней Лоры (британка Лора Бенсон) есть особенность: она не выносит, когда к ней прикасаются. Поэтому ее сексуальная жизнь сводится к наблюдению за молодыми мужчинами по вызову. Она смотрит, как татуированный юноша раздевается, принимает душ, а потом мастурбирует у нее на кровати. Когда он уходит, Лора утыкается лицом в простыни. О своих переживаниях и страхах Лора рассказывает режиссеру-документалисту (постановщица «Не прикасайся» Адина Пинтилие), однако камера следует за ней повсюду, в том числе в больницу, где она навещает отца и наблюдает за телесным тренингом для пациентов с ограниченными возможностями. Там она видит инопланетного исландца Тудора (Томаса Лемаркуса вы могли видеть в «Бегущем по лезвию 2049»), который пытается преодолеть собственную зажатость, а заодно избавиться от желания преследовать свою бывшую.
Сюжет в «Не прикасайся» не главное, хотя некая интрига — получится ли у Лоры преодолеть свой страх прикосновений и привлечь внимание Тудора — присутствует. Пинтилие снимает актеров как будто бы в документальном проекте, они рассказывают реальные факты своих биографий и даже иногда носят со своими персонажами одинаковые имена, однако игровая природа кино берет верх. Пинтилие дает зрителю возможность в подробностях изучить обнаженные тела, проникнуть вместе с героями в клуб фетишистов (сцена связывания голой девушки, кричащей от боли, тоже есть), но, главное, услышать истории абсолютно реальных людей, например транссексуала Ханны и живущего со спинальной мышечной атрофией Кристиана, который, несмотря на неспособность двигать конечностями, живет полноценной и свободной от предрассудков интимной жизнью со своей девушкой Грит. В сухом остатке — разговорное и довольно медленное кино с монологами о собственных страхах и отношениях с сексом, а также с большим количеством крупных планов самых разных обнаженных частей тела.
«Время дьявола»Филиппинец Лав Диас продолжает делать то, что он умеет лучше всего — снимать протяжное, как песня, черно-белое кино об истории родной страны. На этот раз дело происходит в конце 1970-х, когда военная диктатура не просто преследовала инакомыслящих, но и решила взять контроль над верованиями деревенских жителей. Молодая девушка-врач, оставив в городе мужа, поэта Хьюго, отправляется в джунгли лечить нуждающихся. Муж против, но признает, что на выбор жены повлиять не может. Когда она исчезает, он сначала заливает себя алкоголем, а потом отправляется на поиски. Как всегда у Диаса, черно-белое изображение оказывается ничуть не менее выразительным, чем цветное, а действие плавно и бесшовно переходит от одной группы персонажей к другой. На этот раз все реплики его герои поют а капелла, превращая четырехчасовую сказку в то, что Диас называет рок-оперой о свободе и борьбе с диктатурой.
Конечно, «Время дьявола» — зрелище специфическое и экзотическое, но оно вполне способно даже неподготовленного зрителя ввести в умиротворенный транс, и песни этому более чем способствуют. Интересно, что идея фильма родилась у режиссера в период президентских выборов в США, когда он понял, что Трамп действительно может победить. Когда продюсер спросила Диаса, о чем будет его фильм, он ответил так: «Это кино о шимпанзе, которые правят миром, и об участниках „Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера“, которые страдают от того, что уже тысячу лет томятся в заточении на желтой подводной лодке». Лучше и не скажешь, хотя ждать от песен «Времени дьявола» рок-н-ролльного задора все же не стоит.
«Свинья»
«Свинья»Удивительно видеть в конкурсе Берлина иранский фильм, который не является ни социальной драмой, ни обстоятельным комментарием на тему политической ситуации в стране. И это в Берлине, где традиционно стараются соответствовать мировой повестке, отражая важнейшие социальные и политические процессы. «Свинья» оказывается по-хорошему дурацкой (может, чуть затянутой) черной комедией про опального режиссера Хасана (Хасан Маджуни). Ему мало того что запрещают снимать кино, так еще и уводят из-под носа любимую актрису Шиву (Лейла Хатами). Но самое страшное впереди: в Тегеране появился маньяк, который отрезает головы самым известным режиссерам и заодно пишет у них на лбу «свинья». И этот маньяк явно обходит своим вниманием Хасана!
Как будто мало Хасану несчастий: его преследует поклонница (сталкеры — тренд сезона), жена разлюбила, престарелая мама, кажется, впадает в маразм, но зато по-прежнему готова за сына всех порвать. Сам Хасан носит футболки с Black Sabbath, AC/DC и KISS, снимает рекламу пестицидов в стиле психоделического мюзикла и никак не может взять в толк, когда же за ним уже придет его маньяк. «Свинья» — кино простое и без двойного дна, но работает и так, а заодно напоминает о культуре, в которой запрещенный художник может вписать себя в историю едва ли не единственным способом — трагической смертью.
«Моего брата зовут Роберт, и он идиот»Можно было бы съязвить и сказать, что куда больше фильму Гренинга подходит название «Сказка о потерянном времени»: три часа его фильма о двойняшках Роберте и Елене кажутся вечностью, а мучительная эскалация сюжета от простой ревности до обязательного инцеста и кровавого финала — предсказуемой и клишированной. Роберт (Йозеф Маттес) и Елена (Юлия Занге) проводят выходные в полях рядом с шоссе и бензоколонкой. Роберт взялся помочь Елене подготовиться к выпускному экзамену по философии. О том, что между братом и сестрой отношения непростые, режиссер заявляет в первой же сцене, заставляя мучительно дожидаться развития событий. Но подростки цитируют Хайдеггера и Августина Блаженного, рассуждают о времени, ковыряются в земле, играют с кузнечиком, снова ковыряются в земле, купаются, пьют пиво, разглядывают муравьев, наконец, берут в заложники милого в общем-то продавца на бензоколонке и устраивают веселье в стиле недавних «Дачников».
Несмотря на утомительный хронометраж, картина Гренинга может похвастаться поэтичностью и визуальной эстетикой — с положенными по статусу муравьями, бликами на воде и золотистыми пшеничными полями маликовского размаха. Однако их оказывается недостаточно, для того чтобы восполнить тот вакуум, что образуется на экране. Противоречивые цитаты из философских трактатов оказываются не нужны ни Роберту, запутавшемуся в своих желаниях, ни Елене, которая пытается вызвать ревность брата дурацким пари: если она переспит с кем-нибудь до понедельника, он исполнит любую ее просьбу. Время утекает сквозь пальцы, бутылки пива пустеют, книжки забыты, а под кассой лежит пистолет, и молодости никто не указ.
«Музей»Гаэль Гарсиа Берналь умудряется и в 39 лет играть студента. На этот раз его герой — недотепа Хуан, который в тридцать с чем-то продолжает учиться на ветеринара и ежедневно терпит издевательства родственников — от колких замечаний на тему низкого роста до намеков на то, что университет ему никогда не окончить («Ну, конечно, Хуан у нас уже написал диссертацию, да, Хуан? Большая исследовательская работа на тему онанизма, очень трудился!»). Однако в голове у Хуана зреет дерзкий план — ограбить в канун Рождества антропологический музей, забрав реликвии народа майя. Помочь Хуану должен его друг, такой же, если не больший, недотепа Уилсон (Леонардо Ортисгрис). Дело осложняется тем, что покупателями для сокровищ друзья заранее не озаботились, да еще отец Уилсона вот-вот умрет и требует внимания сына.
Фильм открывается остроумным титром: «Это реплика оригинальной истории». И правда, в 1985 году неизвестные (полиция предполагала, что это группа из 20 профессионалов-грабителей) украли более 120 ценных и известных в музейном мире объектов (например, обсидиановую вазу в виде обезьяны) из антропологического музея в Мехико. В реальности поиски шли три года, однако авторы «Музея» упаковывают все действие картины — от безумной идеи до драматичной развязки — в плотный комедийный триллер, в котором каждая минута на счету.
Алонсо Руису Палашиосу удается каким-то волшебным образом вплести в историю ограбления и тонкую семейную драму, и политический подтекст («Да вы сами когда-то украли все эти вещи у народа!» — с пафосом декларирует Хуан), и непередаваемое словами благоговение перед предметами искусства (Донне Тартт в ее «Щегле» для этого понадобилось много страниц), и забавный исход дела (из-за ограбления внимание к музею возросло настолько, что люди буквально приходили посмотреть на пустые витрины). Самое печальное, что камерная трагикомедия о том, что по-настоящему ценно и как часто мы узнаем об этом, только увидев перед собой зияющую пустоту, вполне может остаться незамеченной, как какой-нибудь скромный и невзрачный музейный объект, стоящий на самом деле сотни миллионов долларов.
А вот «Моего брата…» почему-то тянет посмотреть, несмотря на всю его предполагаемую затянутую полупустую созерцательность. Не уверен, что согласен поставить трехчасовой эксперимент над своим терпением в кино, но вот дома, по Интернету – скорее всего, гляну.