«Прорубь» между кино, театром и искусством: Стоит ли погружаться?

Нет, это фильм «Прорубь», участник основного конкурса «Кинотавра». В легкой дымке стандартных квартир перед телевизорами сидят люди. Их движения заторможены замедленной съемкой: тут дети жуют шоколад, тут мужики пьют пиво и едят чипсы, тут любовники после секса отвлеклись на новостной сюжет, да так, что не могут оторваться. Еще бы, ведь по всем телеканалам захватывающие сюжеты о проруби. Крещение же. По всей столице оборудованы во льду зияющие черные дыры, куда верующие могут счастливо окунуться. «Натритесь жиром бобра или карпа, в воде проведите не более трех минут, до проруби идите в тапках, — наставляет телеведущая (Анна Монгайт). — И помните: само купание от грехов вас не избавляет». Публика в зале смеется.

«Прорубь» режиссер Андрей Сильвестров задумывал как фильм-фреску, фильм-мозаику. Драматурги Екатерина Троепольская и Андрей Родионов предложили сделать фильм в стихах. Их текст стал сначала стихотворной пьесой, которую ставили в Москве в Центре им. Мейерхольда — камерно, на четырех актеров. Но из-за использования в спектакле технологии прямого эфира постановка обходилась дорого. Решили все-таки снять фильм, в котором все говорят стихами.

«Прорубь» заявляет себя фильмом про контекст. Чтобы ее воспринимать, этот контекст нужно неплохо знать: в кадре появляется художник-акционист (тот самый водолаз, оскорбивший чувства верующих водолазным костюмом), и видные люди искусства с пародийными фамилиями вроде Марат Бельман начинают обсуждать, искусство это или нет, оскорбил он кого-то или не оскорбил. «Нам никуда не уйти от литературности нашей жизни», — заявляет один из них. Действительно, «Прорубь», хоть и делает акцент на всепоглощающей силе телевидения, написана так, чтобы ее можно было читать и слушать, а вовсе не смотреть.

На экране мелькают: президент Булат Царев (Дмитрий Брусникин), который беседует в своей загородной резиденции с волшебной щукой из проруби и просит — нет, не нефти! — любви; опальный олигарх (Михаил Ефремов), которого в Мещерской области ищут с волонтерами, пока вдруг история не выныривает спустя полчаса (а это половина фильма) к двум главным героям — Андрею (Андрей Родионов) и его жене Ане (фантастическая Ксения Орлова, ради финальной сцены с которой можно посмотреть и весь час).

Андрей — алкоголик, и Аня от этого устала, а потому сама напилась и утопилась в проруби. История обыкновенная, но текстом Родионова и фантастическим подводным шоу «На дне» поднятая на уровень античной трагедии. Как Орфей за Эвридикой, спускается Андрей в подводное царство искать свою возлюбленную утопленницу. Правда, потом вдруг вмешивается хор ЗОЖников, и зритель окончательно теряет нить повествования.

Недавно «Манифесто» продемонстрировал, что медиаинсталляция может притвориться фильмом и выйти в кинотеатральный прокат, а узнаваемое лицо актрисы вполне способно обеспечить интерес публики к художественным манифестам. «Прорубь» тоже пытается сделать этот шаг — из галерейно-театрального пространства в кинотеатральное. Лента сознательно сделана для большого экрана, говорит Сильвестров. Ведь из квартиры на квартиру не посмотришь — нужна дистанция. С ним трудно не согласиться: большой экран действительно придает «Проруби» масштаб и объем, которые не найдешь на экране ноутбука. На последнем фильм будет смотреться странной, забавной театрализованной сатирой для своих. Но как «Трансформеров» сложно представить себе на маленьких плазмах в художественной галерее, где на экран с прищуром смотрят ценители с бокалом шампанского в руке, так же трудно понять, для кого из кинотеатральной публики предназначена «Прорубь», как бы остро она ни фиксировала современную действительность, насыщенную телевизионным абсурдом.