В онлайн-кинотеатре Okko продолжает выходить «Аутсорс» — сериал об исполнителях высшей меры наказания, породивший вокруг себя живую дискуссию. О возможных трактовках и сложностях съемок в промозглой тюрьме мы поговорили с Эльдаром Калимулиным — артистом, которому за последние годы удалось поработать сразу с несколькими знаковыми российскими режиссерами. Он дважды сыграл в проектах Душана Глигорова (в «Химере» и «Аутсорсе»), получил приз кинофестиваля «Маяк» за главную роль в фильме Михаила Местецкого и даже успел «обмануть» Юрия Быкова. А с нами поделился впечатлениями о состоянии индустрии прямо сейчас и планами на собственную метавселенную.
— Прямо сейчас мы все смотрим и обсуждаем «Аутсорс». Почему ты решил присоединиться к проекту?
— В творческой группе было много людей, с которыми у нас уже есть удачи: продюсеры Иван Самохвалов, Ольга Никулина и Дмитрий Чернолихов, режиссер Душан Глигоров, оператор Батыр Моргачёв. Я прочитал синопсис и пилот, зацепили ни на что не похожий сеттинг, сложные темы, которые поднимаются в каждой паре героев, и в особенности линия моего персонажа — молодого сомневающегося парня, который проходит через серьезные вызовы. Все это захотелось исследовать. Потом меня вызывали на пробы, а там Ваня Янковский! Мы давно друг друга знаем, давно хотели поработать вместе.
— А то, что ты уже снимался у Душана Глигорова, помогло? Тебя изначально видели в определенной роли?
— Думаю, да. Ребята сразу пригласили и дали возможность попробовать Сашу Рыбкина. Хотя мне еще очень нравится линия врача Петра, которого играет мой друг Лёня Тележинский, но не могу сказать, что прямо сильно ее хотел. Все-таки с Душаном мы уже не первый год работаем, и я ему невероятно доверяю.
— Ты рассказывал, что Сашина челочка-штрихкод — твоя идея, а сделана она в камчатской парикмахерской «Ангелина». Пришлось ли идти на другие жертвы?
— Усики! Полгода до начала съемок я регулярно писал о них Душану, но он отказывал, мол, комично будет выглядеть. А у моего отца были усы, и мне показалось, что это попытка выглядеть старше, солиднее. В то время как раз не борода была в моде, не небритость, а именно усы. Душан много раз сказал свое «нет». Но мы с художником по гриму Таней Коломицевой не сдались и все-таки протащили и прическу, и усы. Были у коллег и другие предложения, но я решил, что у меня уже есть ответ, и он должен быть категоричным. Штрихкод и усики — комбо. И ставка сыграла.
— Душан много свободы дает при создании роли?
— Глигоров — очень хороший режиссер и серый кардинал. Позволит сделать все, что хочешь. И ты будешь настолько опьянен свободой, что попросту не заметишь, как он направляет тебя ровно туда, куда нужно ему. К тому же у нас уже есть взаимопонимание, какие-то вещи мы даже не проговариваем. Просто друг другу подмигиваем, интуитивно понимая, куда следует двигаться. Я, как артист, предлагаю идеи, а он видит в них что-то, цепляется, раскручивает. Не всегда предложения могут звучать однозначно интересно, но Душан все равно даст попробовать. И велика вероятность, что получится ярче просто потому, что оно тебе понятнее. И его все устроит: он просто направит и филигранно, как алмаз, тебя обточит.
— Как проходили съемки на Камчатке? Добавляли ли погодные условия сложностей?
— На Камчатке, за исключением двух дней, погода была хорошая, тут нам повезло. Тяжелее всего пришлось в тюрьме, потому что она не отапливалась, и в -15 было очень холодно. Там стояли пушки, нагревающие помещение, но из-за того, что сами стены были ледяными, на них выпадал конденсат. А когда поднимается влажность, начинаешь зябнуть. И после нескольких дней съемок озноб рождает злость и агрессию. Хотя для такого материала это даже хорошо.
— Действие сериала происходит в середине 1990-х. Как думаешь, почему к ним сейчас так часто возвращаются?
— Возможно, это способ рефлексии. Или возможность показать, что сейчас все иначе. В любом случае, происходит же романтизация прожитых периодов: у кого-то это молодость, у кого-то — детство. Приятно иногда вспомнить и увидеть что-то знакомое, получается такой небольшой ностальгический портал в прошлое. Неважно, хорошо там было или плохо.
— В сети и синефильских кругах множатся трактовки сюжета «Аутсорса». О чем эта история конкретно для тебя?
— О том, как мы на аутсорс отдаем свою ответственность. Очень удобно бывает делать виноватым другого — общество, девушку. Перекладывать на кого-то свой выбор, будто тебя заставили или обстоятельства вынудили. Мой персонаж точно про это. Пока ты не возьмешь ответственность хотя бы за свои поступки и за то, что происходит с тобой, будешь жить чужую жизнь.
— В 2021 году в рамках проекта «Новые русские» ты рассказал Кинопоиску, что больше всего хочешь работать с интересными тебе режиссерами над драматургией, которая будоражит. С тех пор у тебя было много громких и успешных проектов, взять хотя бы «Ладу Голд», «Год рождения», тот же «Аутсорс». Что из этого то самое?
— Да это все оно. Я тогда уже снимался во втором сезоне «Эпидемии» и знал, что мы будем делать «Химеру» и «Год рождения». Все три проекта были интересны и по драматургии, и по режиссуре. И после мне повезло в 2022-м сделать «Ладу Голд», которую долго ждал. Все как-то скопилось и начало выходить в одно время, что меня порадовало.
— А приз кинофестиваля «Маяк» за лучшую мужскую роль в фильме Михаила Местецкого «Год рождения» как-то помогает? Посыпались предложения?
— Не буду лукавить, на протяжении полугода после онлайн-релиза приходил на кастинги, и мне сразу говорили: «Посмотрели. Круто». Вроде очень приятно, но как будто, наоборот, пагубно влияет. Чувствовал, что ожидания от моей работы завышены. На этом фоне возник синдром самозванца. Казалось, от меня хотят больше, чем могу сейчас дать. Там была проделана длительная работа, и это ее результат, а сейчас я прихожу и не знаю еще до конца, буду ли я в этом кино и будем ли мы его вообще делать.
— Во многих проектах ты появляешься примерно в одном амплуа — парня простого, часто наивного, мечтательного, не слишком приспособленного к жизни. Как думаешь, почему тебя в нем видят и откуда все пошло?
— Мне кажется, это некий архетип современного человека. Я, может быть, делаю что-то утрированное, концентрированное, потому что того требуют драматургические конструкции. Но это все-таки во многих попадает, зритель видит в моем персонаже себя или своего знакомого. Потому сценаристы пишут такие образы, а продюсеры и режиссеры видят меня в них. Это работает, и та самая неприспособленность становится популярной общественной темой, волнует многих.
— Дважды тебе довелось играть персонажа с расстройством аутистического спектра. Первый раз — вызов. А второй? Не кажется повторением пройденного?
— Не совсем. Каждая картина, сериал, пусть даже и с повторяющимся героем, позволяет мне решить какие-то свои задачи, высказаться. Иногда, конечно, грызет совесть, но потом вижу в проекте хорошую драматургию, интересного режиссера, классных партнеров и думаю: «А почему я должен кому-то это все подарить?» Вот, например, в «Химере» поднимается тема наркотрафика, закладок, которая меня однозначно волнует. Но сценарист написал моего персонажа с аутизмом. Пришлось решать, что мне важнее, интереснее, могу ли я сделать иначе. Оказалось, могу. Да, диагнозы схожие, но Миша из «Эпидемии» и Дима из «Химеры» получились все-таки разными.
— Я доверился режиссеру Юрию Анатольевичу Быкову, который предложил рисунок роли. С радостью за него взялся, потому что давно подобного метода существования и игры у меня не было. Буквально за три смены до конца съемок, после тридцати смен работы Юра мне сказал: «Я посмотрел „Химеру“. Ты подлец, ты меня обманул. Ты делаешь то же самое». Опять же почему он, не смотря «Химеру», решил предложить мне подобный рисунок? Не знаю, может, я так выгляжу и такое впечатление произвожу. А может быть, в драматических конструкциях необходимы подобные слабые персонажи. Не могут все быть сильными, кого-то нужно им противопоставлять. То, что я могу быть подобного рода антагонистом, — моя суперсила.
— А можешь рассказать, кого ты там играешь?
— Программиста. Давненько их не играл. В первом сезоне «Метода» есть персонаж Олега Василькова — технарь, который помогает Меглину, следит за всеми, биллинги устраивает, взламывает. Вот и мой такой же, только с более темным сталкерским прошлым. Он в свое время прошел путь от обожания до обесценивания, унижения, шантажа. А куда зайдет в новом сезоне, нам и предстоит выяснить.
— Ты говоришь, к тебе пришли с готовым рисунком. Выходит, поэкспериментировать не удалось?
— Разумеется, от себя тоже что-то привносил, но по большому счету старался делать то, что велено, хотел поиграть по этим правилам. Все равно ты каждый раз немного переизобретаешь собственный подход. К тому же мой персонаж не может быть слишком ярким: он работает в команде, где уже есть и яркие, и сильные. Если он будет таким же, то его драматургическая линия не сработает. Его зовут Сталкер, он за всеми наблюдает, не включаясь напрямую в конфликт.
— У Быкова репутация своенравного автора, сложного режиссера. Как сложилась твоя с ним работа?
— Было интересно. Не могу сказать, что меня обижали, но он непростой человек и, конечно, автор. Оттого ему, может быть, и тяжело в продюсерских проектах — там много других механизмов, людей, принимающих решения. Но некоторые вещи приятно радовали. Юра включался даже в проходные, на первый взгляд, сцены, как-то интересно их решал.
Не терпится увидеть, что в итоге получилось. Там есть большие заседания персонажей, эдакий худсовет и прямые аллюзии на нашу нынешнюю жизнь. Это как бы театр Меглина, где Хабенский — художественный руководитель. Было классно: находишься в компании талантливых артистов, режиссера. И я, кстати, написал Быкову, что хочу поработать в его следующей авторской картине. Просто отправил сообщение, чтобы он был в курсе. Посмотрим, как пойдет.
— Еще не увидел финальный результат, пропустил премьеру, а «Пророк» схлопнул наш прокат. Так что не могу оценить. Пока снимали, казалось, что интонация правильная, я был согласен с режиссером Сашей Фоминым, что раз уж готовим комедию, значит, надо работать легче, не напрягаться. На бумаге было очень смешно, я зачитывал по 20 минут жене.
— Тематически фильм о том, как меняются жизнь и дружба с приходом четвертого десятка. Тебе самому это близко?
— Всё чуть наивнее и легче, но да, попадает. Иногда действительно могу с друзьями что-то подобное обсудить. Это тот временной промежуток, когда вдруг понимаешь, что уже не так молод и не можешь столько гулять и тусоваться. Кто-то из друзей выбрал взрослую жизнь, а кто-то никогда не повзрослеет. Все разные по характеру, темпераменту, и это нормально. Главное, об этом честно и открыто поговорить, поискать какой-то другой вариант отдыха. А если глобально смотреть на мою метавселенную, для меня Вадим из «По барам» — тот же персонаж, что в «Днюхе», только спустя 10 лет. Он уже понимает, что пить не так весело, и даже не совсем хочет это делать, но делает.
— Ты связываешь персонажей между собой?
— Да. Иногда кажется, что я где-то не договорил. Или не получилось по всем фронтам так, как хотелось. Если недостаточно было пресловутого успеха, то этот персонаж в моей метавселенной может вырасти. За некоторыми интересно наблюдать спустя время или чуть в других предлагаемых обстоятельствах.
— То есть следующий фильм у этого персонажа будет о кризисе сорока?
— Я еще про тридцатилетних не договорил. Про драму или комедию жизни, когда у человека все нормально. Он на обычной работе, у него есть ипотека, ребенок в детском саду или школе. Казалось бы, все спокойно, но и это его тоже вскрывает. Такой внутренний конфликт достоин как сложной драмы, что потом поедет на «Маяк», так и легкого комедийного сериала.
— А обычно ты все свои проекты смотришь?
— Часть полностью, часть — на перемотке. Иногда, когда в процессе съемок возникали вопросы и компромиссы, смотрю с надеждой на чудо. Правда, обычно оно не случается… Но и не всегда все так плохо, как сперва казалось. Важно проверять, сверять свои ощущения с тем, что на самом деле получается.
— Много смотришь из российского? Кино, сериалы?
— Кино мало смотрю в последнее время, а вот сериалов достаточно. Многое посмотрел не целиком, а по одной-две серии. Особенно интересно наблюдать за судьбой проектов, сценарии которых я читал, но по тем или иным причинам не взял в работу. Сейчас вот смотрю «Аутсорс» и «Подслушано в Рыбинске», еще хотел «Первый номер» глянуть. Это все то, что я зацепил еще на «Новом сезоне» и что сейчас попадает под мои вкусовые предпочтения.
— Спрашиваю про российское, потому что в «Новых русских» ты рассказывал, что хочешь, чтобы наше кино было зрительским, кассовым. Чтобы публика гордилась тем, что это «сделали наши чуваки». Как, по-твоему, мы на правильном пути?
— На правильном, но тогда темпы были выше, а возможностей больше. Сейчас слишком много производится контента, поэтому зачастую падает его качество. А процент сильных проектов либо тот же, либо даже ниже. Мы на очень хороших оборотах, но сейчас нужно обратить внимание на то, что важно не количество.
— Что в своей работе ты с удовольствием отдал бы на аутсорс?
— Чтение сценариев, потому что иногда хочется бить людей по рукам, настолько сырыми они бывают. Иногда прямо видно, что человек один раз написал и потом больше не проверял, даже не перечитывал.
— И в таком виде они доходят до артистов?
— Иногда в таком виде они доходят до зрителя. (Смеется.) Еще на аутсорс отдал бы грим, костюм и озвучание. Причем озвучание любое: и на площадке, и на студии. И часть реплик. А вот обед оставил бы себе.
Автор: Оля Краснова