«Кокаиновый медведь»: комедия, в которой лучшая шутка — ее название

В мировой прокат вышел распиаренный фильм Элизабет Бэнкс про то, как обдолбанная медведица в середине 1980-х весело рвет на куски туристов и наркомафию. Станислав Зельвенский — о том, почему все это не смешно, не страшно, а грустно.

Станислав Зельвенский

Критик Кинопоиска

В 1985 году наркокурьер, пролетающий на двухмоторном самолетике над заповедником в штате Джорджия, сбрасывает вниз расфасованную в брикеты партию кокаина и, не успев раскрыть парашют, погибает. Наркобарон с подходящей фамилией Уайт (Рэй Лиотта) отправляет своего сына (Олден Эренрайк) и еще одного подручного (О’Ши Джексон-мл.) по следу многомиллионного груза. Туда же командируется пожилой полицейский из соседнего штата (Исайя Уитлок-мл.). В том же лесу медсестра (Кери Рассел) ищет свою 13-летнюю дочку (Бруклин Принс), которая прогуливает школу с другом (Кристиан Конвери). Там же бродят женщина-лесник (Марго Мартиндейл), экоактивист (Джесси Тайлер Фергюсон), скандинавский хайкер (Кристофер Хивью), трио местных хулиганов и, наконец, огромная медведица, которая первой нашла и употребила кокаин.

«Кокаиновый медведь», штурмующий сейчас мировой прокат, относится к достижениям вирусного маркетинга, а не кинематографа, но это тот редкий случай, когда рекламные материалы по крайней мере не врут. Нашумевший трейлер вполне адекватно передает дух фильма, а название и вовсе — одно из самых честных в истории. Другой вопрос, что рекламной кампанией вполне можно было и ограничиться: «Медведь» на поверку оказывается необязательным полуторачасовым аппендиксом к порожденным им же самим мемам.

Как всем уже известно, фильм формально основан на реальных событиях: наркокурьер на самолете был, черный медведь (он же барибал), который объелся кокаина и умер, тоже был. Несчастный мишка перед этим никого, правда, и пальцем не тронул, так что сценарист Джимми Уорден (муж Самары Уивинг, занятый на паре ее проектов) додумал от себя кровавую баню и заодно, как сейчас модно, сменил медведя на медведицу.

1980-е — кокаиновое десятилетие, в которое происходит действие — обозначены на экране весьма схематично: идиотские прически, розовый спортивный костюм Кери Рассел, конвейерный синтезаторный саундтрек (с приглашенными звездами, впрочем, включая Depeche Mode в самой бодрой сцене), плюс пара фрагментов из антинаркотической рекламы тех лет. По сути же фильм представляет собой странную смесь вялой посттарантиновской комедии, какие любили делать в 1990-е, и лютого «creature feature» из 1970-х. Для последнего зверь, правда, слишком хорошо и дорого отрисован на компьютере. Но по-настоящему, без скидок правдоподобный медведь — одна из последних вершин, до сих пор не взятых голливудскими специалистами по CGI, так что и героиня «Медведя» временами выглядит совершенно мультяшно.

Конечно, определенная прелесть есть в самом факте существования этой картины: можно пойти (там, где можно) вечером в мультиплекс и на огромном экране посмотреть, как обезумевшее животное отрывает людям руки и ноги, а милые детишки (девочка из «Проекта Флорида» и мальчик из Sweet Tooth) матерятся и едят кокаин горстями. Дополнительно смешно, что фильм с такими вводными поставила Элизабет Бэнкс, мейнстримная актриса, чьи предыдущие режиссерские работы — «Идеальный голос 2» и ребут «Ангелов Чарли».

Но это опять же вопросы блестящей упаковки. По факту фильм, в отличие от медведицы, довольно беззубый. Оторванные конечности шокируют раз, два, на третий — уже не очень. Откровенно смешных моментов мало, явно недостаточно. Больше таких, где хочется переспросить авторов, пора ли уже смеяться. Например, персонаж Эренрайка все время хнычет, потому что у него только что от рака умерла жена. Скрыт ли здесь какой-то тонкий юмор? Или авторы решили разбавить фильм про медведя на кокаине печальной лирической линией?

Никто из дюжины героев не перетягивает на себя одеяло, но это означает, что и выделить из них некого — ни покойного Лиотту, ни даже всегда великолепную Мартиндейл. Кто-то погибает, кто-то выживает — косолапая режиссура Бэнкс не дает нам шанса всерьез заинтересоваться ни одной из пересекающихся историй. И в финальной части, которая происходит в полутьме, становится особенно ясно, что тела шлепаются на землю в совершенно произвольном порядке. Хочется сказать, что по крайней мере у медведицы яркая индивидуальность, но, откровенно говоря, даже после всего увиденного идентифицировать ее на полицейском опознании получится, только если ее морда будет в белом порошке.