Как квир-контент стал частью массового телевидения и перестал быть квиром

Предыстория: квир-вампиры и Марлен Дитрих

Разговор об эволюции квир-сериалов невозможно начать без нескольких слов о развитии квира в кинематографе вообще. В переводе с английского слово «квир» («queer») означает «странный», «экстравагантный», и изначально оно было оскорблением, но сейчас термин часто используется для обозначения ЛГБТ-людей и к тому же несет дополнительный социально-политический подтекст.

Квир-персонажи сопровождали кинематограф практически с самого зарождения: одним из первых ЛГБТ-фильмов считают «Михаэля» Теодора Дрейера 1924 года о любви, вспыхнувшей между художником и натурщиком. Любовная связь двух женщин впервые была показана на киноэкране в 1930-м в «Марокко» Джозефа фон Штернберга с Марлен Дитрих. Гомоэротическое напряжение нередко чувствуется и в ранних хоррорах, особенно про вампиров — «Носферату, симфония ужаса» (1922, Фридрих Мурнау) и «Дракула» (1931, Тод Браунинг); кинорежиссерам часто легче было говорить об инаковости не напрямую, а через остранение, через категорию ужасного (в сегодняшнем сериальном ребуте «Интервью с вампиром», к которому мы еще вернемся ниже, гей-линия уже прочерчена четко и внятно).

Первые голоса: «Стоунволл», Уильям Фридкин и трагедия ВИЧ

Стоунволльские бунты 1969 года (столкновение посетителей нью-йоркского бара Stonewall с полицией и последующие демонстрации против полицейского произвола) способствовали началу разговора о правах квир-сообщества, в том числе и в кино. Так, в США в 1970-м выходят «Оркестранты» (The Boys in the Band) Уильяма Фридкина — эмоционально насыщенная хроника одной вечеринки, которую устраивает группа геев; в их разговорах, исповедях, ссорах и шутках поднимается весь комплекс проблем, связанных с положением гомосексуалов в американском обществе. В 1975-м появляется «Шоу ужасов Рокки Хоррора» (The Rocky Horror Picture Show), карнавальный квир-мюзикл, пародирующий фильмы ужасов. Тут иным, до паралича пугающим стрейт-пару молодых американцев, становятся демонстративная андрогинность и чрезмерная (би)сексуальность заглавного персонажа, одетого и накрашенного как глэм-рокер.

В Англии декриминализации гомосексуальности, случившейся в 1967-м, предшествовали фильмы, прямо или косвенно осуждающие дискриминацию геев. Самый показательный пример — триллер «Жертва» с Дирком Богардом, сюжет которого развивается вокруг случаев шантажа геев группой неизвестных. Богард, безусловно положительный герой, играет успешного адвоката-бисексуала, который ведет, рискуя всем, расследование смерти своего экс-любовника. В фильме звучат программные монологи против дискриминации геев, которые, что важно, произносят полицейские. Следующей важной картиной на гей-тему стали ультрареалистичные, снятые почти в документальной манере «Ночные ястребы» (1978) Рона Пека, рассказывающие о преподавателе-гее, который вынужден прямо отвечать на вопросы любопытных школьников о гомосексуальности.

В 1980-х эпидемия ВИЧ, усилившая стигматизацию гомосексуалов, подталкивает представителей ЛГБТ-сообщества активнее снимать кино о самих себе. Сперва яростные требования равных прав (в том числе и на жизнь, которой угрожает игнорируемая властями эпидемия) начинают звучать в андерграунде, в среде нью-йоркских художников, фотографов и трансгрессивных режиссеров. Так или иначе, этих тем в своих работах и манифестах касаются Кит Харинг, Дэвид Войнарович, Норман Рене, Роб Эпштейн и Джеффри Фридман. Вскоре о собственном опыте проживания травмы, борьбы со стигмой и утраты близких в эпидемию начинают снимать артхаусные режиссеры, а там разговор подхватывает и мейнстрим, использующий, по наблюдению Сьюзен Зонтаг («СПИД и его метафоры», 1989), те же слова и образы, что и в милитаристском нарративе: борьба, победа и неизбежные лишения, которые надо превозмочь в этой борьбе.

Взрыв: new queer cinema и «Близкие друзья»

В 1990-х годах в американском кинематографе выделилась группа независимых режиссеров, снимавших об ЛГБТ-людях. Так называемое new queer cinema стало выражением протеста против гетеронормативного мейнстрима, то есть того, где единственной нормой считается гетеросексуальность. Эти фильмы — например, «Мой личный штат Айдахо» Гаса Ван Сента, «Оголенный провод» Грегга Араки и «Хедвиг и злосчастный дюйм» Джона Кэмерона Митчелла — были, по сути, политическими манифестами. Они открыто говорили о проблемах комьюнити, в том числе проблемах принятия и каминг-аута, и показывали, как устроена повседневная реальность маргинализированной части американского общества.

В 1990-е годы квир-персонажи стали появляться также и на телевидении. В 1997 году заглавная героиня сериала «Эллен» вслед за игравшей ее Эллен ДеДженерес совершила каминг-аут; этот эпизод вошел в историю медиа. Год спустя на канале NBC начал выходить своеобразный ответ ситкому «Друзья» — крайне популярный сериал «Уилл и Грейс» про четырех приятелей, двое из которых — геи. Квир-персонаж появился и в «Баффи — истребительница вампиров»: в четвертом сезоне подруга Баффи, Уиллоу, завязывает отношения с другой ведьмой.

Взрывной рост сериалов с квир-героями происходит в нулевые. В Queer As Folk («Близкие друзья» в российском переводе) — американском ремейке британского сериала — откровенно показана жизнь городских геев: работа, клубы, друзья, отношения. Шоу стало прорывным для своего времени; впервые долгоиграющий сериал на американском телевидении был адресован квир-аудитории, а «обычного американца», наоборот, ставил в позицию стороннего наблюдателя, Другого. Queer As Folk открыл дорогу другим проектам, показав, что жизнь квир-сообщества может быть интересной и понятной «широкому зрителю». The L Word («Секс в другом городе») рассказывал о жизни группы подруг-лесбиянок. В телевизионном проекте Queer Eye for the Straight Guy («Натурал глазами гея») пятеро геев-специалистов стиля и моды улучшали жизнь простых американцев, а заодно занимались репрезентацией сообщества и наведением мостов. В 2009 году стартовало реалити-шоу «Королевские гонки РуПола», где дрэг-артисты борются за приз и звание лучшей королевы; начавшись как проект для своих, за годы шоу разрослось до международной франшизы и стало феноменом массовой культуры.

Все эти шоу произвели революцию на телевидении, повысив узнаваемость ЛГБТ и бросив вызов стереотипам. Без демонизации, без осмеяния телевизионные геи и лесбиянки девяностых и нулевых вошли в культуру мейнстрима. Однако и новая стратегия нормализации («гейстриминга») оказалась проблематичной: она ставила в привилегированное положение узкий сегмент сообщества (белых геев и лесбиянок), упускала из виду структурные проблемы (бытовая гомофобия, неравенство в правах, официально принятая в американской армии во времена Клинтона политика «не спрашивай — не говори») и зачастую, способствуя ассимиляции и нормализации ЛГБТ+, стирала самобытность персонажей, ту самую квирность.

После того как в 2009 году закончился «Секс в другом городе», квир-шоу на несколько лет будто исчезли из поля зрения. Геи снова появлялись в сериалах наподобие Modern Family («Американская семейка») или «Хора» Райана Мёрфи, где как квир-персонажи, так и персонажи с инвалидностью были гармонично инкорпорированы в повествование о буднях школьного хора. Однако такие герои зачастую оказывались стереотипными и упрощенными для лучшего восприятия гетеросексуальной аудиторией.

После квира: нормализация, взросление и классовые вопросы

Провозвестником новой эпохи постгей и постквира стал сериал HBO «В поиске» про трех друзей-гомосексуалов в современном Сан-Франциско. Это вовсе не обновленная версия «Близких друзей», хотя и там, и там рассказывается о жизни группы геев: свидания, клубы, секс на одну ночь и отношения, проблема стигматизации людей с ВИЧ. Однако оптика «В поиске» радикально иная, начиная со стилистики (клиповый монтаж в «Близких друзьях» и длительные, с минимальными эффектами, сцены близости во «В поиске») и заканчивая основными темами. «В поиске» начисто лишен комедийной составляющей — наоборот, он серьезен до исповедальности; камера вплотную приближается к лицам актеров, снимая интимные сцены и оттенки переживания персонажей честно, с минимумом эффектов и в нежном приглушенном свете. Главной проблемой в отношениях героев становятся не вопросы внешности или соответствия моде, а расовые и классовые коллизии.

«В поиске» меньше озабочен определением гей-культуры и больше сосредоточен на ее вписывании в контекст посткризисного мира и технологически бурно развивающегося Сан-Франциско. Вопросы самоидентификации, каминг-аута оказались разрешены и уже мало занимают и его героев, и персонажей других квир-сериалов современности. Чаще их волнует другое: кризис отношений, ментальные проблемы, старение, утрата близких. Подчеркивание инаковости сменилось утверждением универсальности — трудности, с которыми сталкиваются эти герои, знакомы и понятны и не-квир-зрителю.

Например, в перезапуске «Близких друзей» 2022 года герои переживают коллективную травму после шутинга в ночном клубе. В сериале Special («Особенный») писатель и комик Райан О’Коннелл показывает трудности жизни гомосексуального парня с церебральным параличом в мире, лишенном гомофобии, но полном эйблизма. Недавний нетфликсовский сериал Uncoupled («Без пары») исследует переживания одинокого сорокалетнего мужчины, который после расставания с партнером оказался выброшен в мир современных дейтинговых приложений, где возраст имеет большое значение.

Герои перезапущенных «Городских историй» (три мини-сериала Tales of the City 1993–2001 годов были экранизацией культовой серии книг Амистеда Мопина) участвуют в жизни большого сообщества, развивая максиму «семья — это те, кого мы считаем семьей». А новая телеэкранизация романа Энн Райс «Интервью с вампиром» вообще фокусируется на вечном одиночестве бессмертных существ, а не на их квирности (при этом тут она показана с откровенностью литературного первоисточника, довольно сильно приглушенной в фильме 1994 года). В категорию постквира попадает и очередной пересказ истории серийного убийцы Джеффри Дамера «Монстр»: Дамер занят не поиском своей идентичности, а собственно убийствами; правда, люди из квир-сообщества такой репрезентации оказались не рады, и Netflix пришлось убрать у сериала тег LGBTQ).

И снова квир: новый контент для нового поколения

Вместе с условно взрослыми сериалами появляется больше проектов, целевая аудитория которых — зрители, для кого вопросы самоидентификации, интеграции в ЛГБТ+-коммьюнити и мир вообще довольно актуальны. Локомотивом таких шоу оказался крайне популярный нетфликсовский сериал «Сексуальное просвещение» о школьниках, исследующих свою сексуальность, но стесняющихся спросить о ней у взрослых. Тему эту подхватили в столь же радикально откровенном ключе «Эйфория» и испанская «Элита».

На другом полюсе откровенности — приглушенном, нежных пастельных тонов — оказалось два сериала про первую влюбленность и принятие своей сексуальности. «С любовью, Виктор» — своеобразное продолжение ромкома 2018 года «С любовью, Саймон», с героями из той же школы, в которой учился Саймон. «Трепет сердца» — экранизация популярных комиксов об отношениях двух школьников и их друзей. Где-то между нежностью и откровенностью расположились и два других young-adult-проекта — шведский сериал о школьнике-принце «Молодые монархи» и «Первое убийство» про влюбившихся друг в друга девочек-вампирш. Так сериалы для молодой аудитории на новом витке продолжают тот же разговор, что и фильмы взрослой новой квир-волны девяностых-нулевых — об осознании своей инаковости, построении крепких личных границ и обретении силы в сообществе друзей.