Деградация «Полицейского с Рублевки»: от «Армани» майора Измайлова до дефективного агентства Мухича

Василий Степанов

Кинокритик, главный редактор журнала «Сеанс»

Шесть с лишним лет назад, весной 2016 года, на новеньком черном «Мерседесе» в эфир ТНТ въехал «самый богатый из честных ментов России (или самый честный из богатых)» — майор Измайлов, он же Гриша, он же Демон, оперативник отделения полиции Барвиха Северное, полицейский с Рублевки, дерзкий парниша в красных «конверсах» и при «ролексе». Привел его на телевидение шоураннер Илья Куликов, к тому моменту широко известный благодаря другому своему вкладу в большой ментовский телемиф — Куликов писал и развивал «Глухаря».

Вообще говоря, закон и порядок на российском телеэкране — тема необъятная. Затруднительно точно подсчитать, сколько именно людей и оборотней в погонах прошло по экранам за 10–20 лет, минувших с тех пор, как веру в киногению правоохранительных органов вернули зрителю питерские «Улицы разбитых фонарей». Полиции на экранах было много; это фон пестрый, как сама жизнь. Однако и на нем «Полицейский с Рублевки» выделялся каким-то особым, ни с чем не сравнимым шиком. Тут, кажется, дело в диапазоне: едва ли был у нас другой герой, который так органично расхаживал бы в «Армани» с пачкой красных пятитысячных на кармане и в то же время мог спеть на свадьбе сестры «Все идет по плану».

Название куликовского произведения отсылало к яркой трилогии эпохи хай-концептов — «Полицейскому из Беверли-Хиллз», при этом из российской версии была изъята собственно суть того хай-концепта. Американское кино о простом черном парне в шикарном районе подразумевало, что герой Эдди Мёрфи для Беверли-Хиллз рылом не вышел, попал не в свою тарелку. Гриша же Измайлов, сирота и наследник изрядного родительского состояния, чувствовал себя на Рублевке исключительно комфортно, был дома. Незваными гостями оказались зрители ТНТ.

Суть придуманного Ильей Куликовым концепта сводилась к желанию убедить этих зрителей в двух вещах. Во-первых, рассказать, что мент остается ментом даже в обстановке тяжелого русского люкса. Что изменится, если полицейскую раскраску наносить не на джип-уазик, а на спорткар «Ламборгини»? Можете не верить, но фактически ничего. Во-вторых, надо было показать, что российские полицейские, как и карамзинские крестьянки, чувствовать умеют. В первых сезонах Куликов лихо сводил грубую комедию на грани слэпстика и скатологических эскапад с типичной дневной мелодрамой, не забывая при этом об элементах полицейского процедурала. Когда-то Пушкин писал Грибоедову по поводу «Горя от ума», что, мол, Софья «начертана неясно: не то <б***ь>, не то московская кузина». Столь же сложное впечатление производил и главный герой «Полицейского с Рублевки». Измайлов в исполнении самого востребованного на тот момент российского актера Александра Петрова жестоко куражился над начальником Яковлевым в исполнении Сергея Бурунова (оба скабрезно матерились и не особенно стеснялись рукоприкладства), а проржавшись, трепетно, с ахами-вздохами и душевными травмами, устраивал личную жизнь свою и любимой сестры (Александра Бортич).

Нетрудно догадаться, что романтические линии сериала — ухаживания за предельно положительной бизнесвумен Аленой и раскрепощенной столичной гетерой Кристиной — прежде всего должны были удержать у экрана женскую аудиторию. Мальчикам — юмор телесного низа и насилие, девочкам — любовь. Расчет сработал. Более того, одним из камней преткновения для третьего и четвертого сезонов стала попытка свести Измайлова с третьей пассией — ядовитой оперативницей Алисой Рыбкиной (Рина Гришина). Вот уж, казалось бы, был прорывной для нашего киноландшафта персонаж: умница, хулиганка, эмансипе. Однако зеркальное фемотражение Измайлова было слишком далеко от патриархальных взглядов широкой публики. Тут зритель не выдержал: хамство, агрессия и правовой нигилизм в России позволены только мужчинам. Гендерные стереотипы не шутка, и если женщина на российском экране ведет себя как мужчина, то она в глазах публики непременно должна быть наказана (хотя бы несчастьем в личной жизни). Такой была плата Рыбкиной за несоответствие патриархальным клише.

Поразительно, но мир «Полицейского с Рублевки», сознательно высмеивающего на рублевском материале самые болезненные язвы российской жизни — коррупцию, этатизм, стяжательство, повсеместное насилие, мужской шовинизм и всякого рода нетерпимость, — оказался ценностно близок целевой аудитории. Она бесхитростно узнала в малосимпатичных героях Куликова себя. Публику умилил стихийный дурак-имперец подполковник Яковлев, чей кабинет с развешанными по стенам саблями и портретами Александра III напоминал чертоги самого Бесогона (не зря Яковлев прозвал Измайлова «демоном»). Публику радовал своим неунывающим тупоумием следак Мухич (вот он, истинно народный характер!). Публику манили ухоженные дамы полусвета. Но главной ролевой моделью для самых широких слоев населения стал осиянный финансовым благополучием и сексуальными победами улыбчивый альфа-трикстер Измайлов — решала, мент, национальный мультгерой, у которого сила в правде, пиво в стакане, пушка в кобуре, а задница уютно устроилась на сиденье с подогревом.

«Полицейский с Рублевки» стал зримым оправданием бытовой лексической агрессии (изъясняются герои сериала с шокирующей грубостью типа: «Купи себе паяльник и запаяй хлебальник!»), нормализовал насилие (еще дальше пойдет в этом смысле приквел «Милиционер с Рублевки») и непрестанно пестовал лицемерие и оппортунизм. Вы не подумайте, это же комедия, несерьезно.

После четвертого сезона, закруглив мелодраматическую линию и отпустив на волю Петрова (смешно, но Илья Куликов отправил своего героя-мента в бессрочное свадебное турне по Европе, что по нынешним временам чуть ли не эмиграция!), вселенная «Полицейского с Рублевки» приобрела совсем уж гротескные черты.

Шоу разложилось на плесень и липовый мед: с одной стороны, случился циничный чес по кинотеатрам с полнометражными новогодними сиквелами, с другой — от старого концепта отпочковались сериальные спин-оффы. Жанровое преображение в чистую комедию абсурда тут подтвердил хронометраж: теперь каждая новая серия длилась не 45, а 25 минут, наполненных мемным, на грани кринжа и фола, юмором. Начальника, полковника Яковлева, перевели из Барвихи руководить полицейской академией. Избавленный от сентиментальной горячки и Измайлова пятый сезон «Полицейского с Рублевки» превратился в типичный ситком. Затем история Яковлева удостоилась приквела, по-своему смешного: «Милиционер с Рублевки», несмотря на условно детективные обстоятельства, оказался ревизией лихого десятилетия с позиций не криминальных, а комично обывательских. Важным аттракционом тут было перечисление поп-культурных феноменов 1990-х — от вкладышей из Turbo до телемагазина и Фредди Крюгера.

А в 2022 году комиковать отправили совсем уж второстепенного героя: следователь-тугодум Мухич (Роман Попов) стал частным детективом.

Пожалуй, психоделические диалоги Мухича и его партнерши по жизни и делу Кристины (София Каштанова) сделали бы честь и «Монти Пайтону». Но, несмотря на явную тягу к британскому абсурду, в них остро ощущается именно национальная российская специфика. Работа детективного агентства — дистиллят разрушительного сюра, наглядное опровержение любых законов логики. Мухич отменяет причинно-следственные связи подобно тому, как клюющая корм курица без головы отменяет принципы пищеварения. Он чудо-человек, русский недоросль-богатырь, дважды в день знающий точное время. Тут стоит вспомнить, что в ранних сезонах «Полицейского с Рублевки» герой Бурунова грубо, но за дело называл Мухича «конченым».

И действительно, «Детективное агентство Мухича» существует где-то за гранью добра и зла и представлений о хорошем и плохом — там, где мир теряет знакомые очертания. Сам факт того, что «конченый» Мухич становится в 2022-м для вселенной «Полицейского с Рублевки» главным героем, что он продолжает заниматься на телеэкране ровно тем же, что и последние шесть лет, то есть отпускать скабрезные шутки в адрес Кристины и грезить о «Макдоналдсе», не замечая, как изменилась реальность вокруг (и нет ни Петрова, ни Бурунова, ни даже того самого «Макдоналдса»), очевидно, важный симптом чего-то происходящего в этой самой реальности. Но только чего? Этого зритель пока не понял. Судя по рейтингам, зритель в замешательстве.