Квентин Тарантино: «Вообще-то Брюс Ли и правда был заносчивым парнем»

Квентин Тарантино снова в Москве. 15 лет назад он приезжал на Московский кинофестиваль и побывал на могиле Бориса Пастернака, в этот раз вместе с министром культуры Владимиром Мединским прошелся по Кремлю, потрогал Царь-колокол, поел холодца из краба и стал героем многочисленных мемов. На следующий день после прогулки Квентин вместе с продюсерами «Однажды в… Голливуде» Шеннон МакИнтош и Дэвидом Хейманом давал пресс-конференцию, и это был тот редкий случай, когда, как говорится, яблоку негде было упасть. Традиционно на таких мероприятиях строго-настрого запрещено фотографировать (если ты не аккредитованный фотограф), задавать вопросы на английском (это мешает синхронному переводу) и несанкционированно дарить подарки. Разумеется, все эти правила были нарушены: Тарантино полюбовался татуировками журналистов с кадрами из его фильмов, получил в подарок российский сыр и российский комикс.

За исключением этих мелких «преступлений», пресс-конференция вышла на удивление толковой. Сказались, видимо, всенародные «респект и уважуха» к режиссеру. Поэтому вместо пересказа мы решили привести все вопросы и ответы целиком.

— Квентин, только что в Каннах отмечалось 25 лет с момента премьеры «Криминального чтива». Тогда вы ворвались в мировое и голливудское кино и были там блестящим аутсайдером. Сегодня ваш фильм называется «Однажды в… Голливуде». Чувствуете ли вы себя частью Голливуда, или вы в какой-то степени остались аутсайдером, которым были когда-то?

— Интересный вопрос. С одной стороны, я абсолютно часть голливудского сообщества. Я живу в Голливуде, работаю в индустрии, я занимаюсь этим 27 лет. Поэтому да, конечно же, я примерный член этого сообщества. Возможно, поэтому студия Sony и дала нам деньги на этот фильм. С другой стороны, если сравнить с тем, как в Голливуде снимается кино, я всегда был немного аутсайдером. В 1990-е так точно. Еще лет десять назад Голливуд не очень хотел со мной работать, я мог оказаться на обочине. Возможно, с этим фильмом я сейчас там и окажусь. Но он все-таки и не «Аквамен».

— Ваш фильм рассказывает об эпохе золотого века Голливуда. Как вы думаете, чему та эпоха сейчас может научить нас и будущее поколение? Или, может быть, предостеречь от чего-то?

— Мне ужасно нравится это время в Голливуде, оно было очень веселым. Но не знаю, может ли эта эпоха сама по себе чему-то нас научить. Идея фильма в том, что произойдет в следующем, 1970-м году, когда начался Новый Голливуд. Действие разворачивается за год до ключевых событий, речь о том, что всех ждет завтра. И вот 1970-е могут преподать Голливуду 2019-го множество уроков. Мне самому очень нравится та эра телевидения, но она устарела.

— Почему вы выбрали Джона Дайкстру главным супервайзером по визуальным эффектам? И что вообще было сделано в плане визуальных эффектов?

— Джон Дайкстра — прекрасный специалист, один из лучших в Голливуде, по моему мнению. Мы с ним работаем еще со времен «Бесславных ублюдков». Когда он был на площадке, его побаивались даже Лео ДиКаприо и Брэд Питт. Были такие: вау, вот это настоящая звезда. Что касается эффектов, мы на самом деле построили огромное количество декораций и практически ничего не закрашивали на компьютере. Потому что если снимать в настоящем городе, то придется закрашивать антенны и вывески. В плане визуальной графики много эффектов было, когда мы снимали поездки на автомобилях. Мы снимали их на миниатюрах. Там были маленькие машинки, маленькие водители — никакой компьютерной графики. Мне очень нравятся миниатюрные съемки, и все трюки я снимаю именно так, без графики. Мы старались снимать все максимально реалистично.

— Год действия фильма — 1969-й, когда вам было 6 лет. Ваш отчим водил «Фольксваген Карманн-Гиа», который появляется в фильме — на этой машине ездит Клифф. Также мы видели ее в фильме «Убить Билла». Что еще из своих воспоминаний вы привнесли в этот фильм?

— Довольно много. Я не жил в самом Голливуде, но часто там бывал. Мы жили в Восточном Лос-Анджелесе и несколько раз приезжали в Голливуд. Когда приехали впервые, зашли в Китайский театр Граумана, и отчим рассказал мне, как все кинозвезды оставляют перед ним свои отпечатки рук в цементе. Еще он рассказывал мне о Голливудском бульваре и «Аллее славы» — в общем, я знал историю этого места. Но что осталось самым ярким в моей памяти — то, как часто все пользовались радио. Я слушал очень много радио и помню, насколько важными были тогда радиостанции. Когда ты ехал на машине, то все время слушал радио. Если тебе не нравилась песня, ты не искал другую, а продолжал слушать, а когда шла реклама, ты не выключал ее, а просто перекрикивал. Еще я помню, как выглядели остановки, билборды — то, что привлекает шестилетку, когда он едет на машине. На серьезную рекламу я внимания не обращал, но помню билборды «Книги джунглей», «Агентов А.Н.К.Л.».

— В одном из ваших интервью вы сказали, что «Однажды в… Голливуде» станет вашим последним фильмом, если вы сможете вложить в него все, что хотели показать в кино. Получилось ли так сделать или же у вас еще что-то осталось на будущее?

— Это не последний мой фильм, я хочу сделать десять фильмов. Еще у меня есть идея объединить двух «Убить Билла» в одну картину. Но вообще, конечно, я в этот фильм вложил все, что у меня было, что оставалось недосказанным или недоделанным. Честно говоря, я пока не знаю, что будет в десятой картине, но если предположить, что все мои фильмы так или иначе рассказывают одну историю, а каждый фильм в отдельности — этакий вагончик в огромном составе поезда, то я хочу сделать какой-то огромный суперфильм, который логически завершит все мои фильмы и станет этаким эпилогом.

— Вопрос к продюсерам. С Тарантино, наверное, очень нелегко работать. Как вы это выдержали? И небольшой вопрос к Квентину: как вам пришло в голову свести вместе Лео и Брэда?

Шеннон МакИнтош: Я с Квентином работаю уже 25 лет, и, знаете, на самом деле с ним очень легко работать. Я счастлива, что мы с ним вместе уже столько лет. Дэвид работал с Квентином впервые, и ему нравится это даже больше, чем мне.

Дэвид Хейман: У Квентина такой имидж анфан террибль, который всем мешает работать. На самом деле это неправда. Очень интересно наблюдать, как он работает на площадке. Квентин точно знает, чего хочет, очень тщательно работает со сценарием, с актерами, деталями. Конечно, снимать фильм про 1969 год и Голливуд — это большой вызов. Но Квентин как режиссер — просто счастье. На площадку он привносит много энтузиазма, его любовь к кинематографу заряжает всех вокруг. Иногда он просил доснять еще дубль, и когда я спрашивал «зачем?», то вся команда отвечала: «Потому что мы обожаем снимать кино!» Думаю, эту любовь можно почувствовать в каждом кадре нашего фильма. Так что нет, с Квентином совершенно не сложно работать, наоборот, это один из самых классных режиссеров, с которым мне доводилось иметь дело.

Квентин: Насчет Лео и Брэда. Я хотел, чтобы они были у меня в фильме, но, конечно, понимал, что это будет кастинг века, и не надеялся, что такое обязательно получится. Я с обоими актерами работал раньше, они знали, что я пишу новый сценарий, и захотели его прочитать. Я им его отправил, предложил эти роли и они, к счастью, согласились. Но надо понимать, что актеры участвуют в фильме не в вакууме. Один играет дублера второго. То есть нужно быть похожими друг на друга, по лицу хотя бы издалека, по языку тела и телосложению. Поэтому мы не могли взять двух случайных людей, и если бы один из актеров отказался, то пришлось бы искать такого, который бы подходил второму. Также нам надо было воссоздать отношения между актером и его дублером. Обычно дублер на 10 лет старше актера, и у нас так и было в фильме: Брэд старше Лео на 10 лет.

— Известна ваша привязанность к русской литературе: Гоголь, Булгаков, Пастернак прежде всего. Также к отсылкам киноклассики, к разным фильмам категории Б. Есть ли в этой картине какие-то литературные цитаты или отсылки? Может быть, даже к русской литературе?

— В этом фильме нет, потому что, гарантирую, Рик Далтон никогда не смотрел русское кино. Он немного ксенофоб. (Смеется.) Он даже с субтитрами фильм никогда не посмотрит, для него это просто дикость. Понимаете, кино же снято с его точки зрения. Ему вон не нравятся итальянские фильмы, но он вынужден в них участвовать и жить в Италии. Но если бы я делал кино о маленьком Тарантино из 1969 года, там был бы один русский фильм, который знает маленький Квентин — «Человек-амфибия». Я даже не знал, что он русский, я смотрел его по телевизору, и он мне очень нравился. Дело в том, что в Америке «Человека-амфибию» никогда не показывали в кинотеатрах, его дублировали и отдали на телик. Я включал 9-й канал, и в начале 1970-х там очень часто показывали этот фильм. Я его просто обожал.

— Квентин, вы любите комиксы. Может быть, после десятого фильма вы ими займетесь? Если бы вы их делали, о чем бы они были, кто был бы героем? И не хотели бы вы сами стать героем комикса? Один персонаж из русских комиксов очень вас напоминает — это «Константин, хранитель видеопроката».

— (Рассматривает комикс.) Ой, надо же! Не думаю, что он меня напоминает, он вообще с меня срисован один в один! Знаете, фильм по комиксу я бы не снял, не очень в таком заинтересован. Сейчас все их снимают. Но вообще-то я уже немного занимался комиксами. «Джанго освобожденный» превратили в комикс, плюс мы вместе с художником графических романов Мэттом Вагнером написали новый комикс, где Джанго встречается с Зорро. Он уже вышел, можете найти его.

— Давайте поговорим о вашем каннском лауреате — замечательном американском питбуле, получившем премию «Пальмовая собака». Скажите, сколько собак снималось в фильме, как вы с ними работали и насколько это реальный персонаж? Была ли такая собака у прототипа Клиффа Бута или же это сказочный герой? И почему вам было важно, чтобы у этого персонажа был именно такой пес?

— Мне нравится определение «сказочная собака»! Персонаж Брэда не очень похож на настоящего Хэла Нидэма, в отличие от Шэрон Тейт. Он такой воображаемый персонаж, поэтому и питбуль Брэнди тоже была полностью выдумана. Я хотел, чтобы у Клиффа была такая собака, мне нужна была эта черта в фильме. Я очень горжусь, что Брэнди наградили в Каннах, мы даже сделали с ней персонажный постер. По-моему, мы использовали трех собак на съемках, но вы в основном видите двух. Большую часть мы снимали милейшую собаку-девочку. 90% фильма снято с нею, а в финале, где были драки, играл уже мальчик. Это был прекрасный пес, я его обожал, но вот актеры ему не очень доверяли. (Смеется.)

— Шэннон и Дэвид, вопрос к вам. Фильм Квентина Тарантино, конечно, великолепен, в нем участвуют две большие звезды, однако вместе с тем это и радикально авторское кино — длинное, насыщенное диалогами. Возникали ли у вас сомнения в выборе Квентина и были ли попытки убедить его сделать фильм более типовым, мейнстримным, блокбастерным?

Дэвид: Нет.

(Квентин радостно смеется.)

Квентин: Можно я немного встряну? Понимаете, я все вкладываю в сценарий. Когда его читаешь, то очень хорошо представляешь, каким будет фильм, и легко понять, понравится тебе он или нет. Когда читаешь мой сценарий, то фактически смотришь кино. Возможно, с «Джанго» или «Бесславными ублюдками» студия не могла предположить, что они столько заработают, но они прочитали сценарий, увидели фильм, он им понравился, и они подумали, что, может быть, он понравится и зрителям. И потом уже это была моя ответственность, чтобы эти фильмы были такими, какими их увидели в сценарии. Пока что это у меня получается.

— Квентин, в итоге сколько всего фильмов вы сняли внутри фильма «Однажды в… Голливуде»?

— Мне очень нравилось снимать все эти фильмы Рика. Это было самое веселое. Больше всего я был одержим деталями. Мы очень много материала наснимали про «Закон Баунти», «Лансера», «14 кулаков МакЛавски», рекламу сигарет Red Apple. Я ужасно хотел снять сцену из «Небраски Джима», но в итоге отказался. По-моему, в итоге мы сняли пять фильмов.

— Вчера вы гуляли по кремлевским музеям, встречались с Царь-пушкой. В каком вашем фильме могла бы выстрелить Царь-пушка?

— Царь-пушка, конечно, впечатляющее зрелище. Но если вы обратите внимание, то ядра, которые лежат возле этой пушки, в нее физически не влезут. Не представляю, как бы я снимал о Средневековье, я не очень понимаю это время. Вам не нужно, чтобы такой фильм снимал я. Есть другие прекрасные режиссеры, которые справятся с этим лучше. Но я бы с удовольствием посмотрел такой фильм Ридли Скотта — вот он бы отлично снял Царь-пушку!

— Ряд критиков в Европе и США отзывались негативно о картине и обвинили ее в «жестокости по отношению к женским персонажам, расистских оскорблениях и создании до смешного белого кино». Что вы об этом думаете?

— По-моему, это чушь. Понимаете, эти персонажи никак не представляют меня, они сами по себе, такие, какие есть. Они герои своего времени. Поэтому да, Рик Далтон говорит: «Я не хочу ехать в Италию к этим макаронникам». Я так не думаю, но Рик Далтон — человек, который жил в то время и так говорил. Так тогда думали все эти ковбои-ксенофобы. В моем понимании это абсолютно честное отображение того времени. Что касается насилия, знаете, у меня нет никакого сочувствия к «Семье» Мэнсона. Мне абсолютно похрен, что Клифф разбивает лицо Кэти. Если говорить, на чьей я стороне, Кэти или Эбигейл Фолгер, то я абсолютно точно на стороне Эбигейл, которая умерла в ту ночь. Насчет эти трех убийц из фильма: не думаю, что Мэнсон вообще был вовлечен в то убийство на Сьело Драйв, это была идея Текса и Сэйди, убийц в стиле Бонни и Клайда. Все говорят, что Мэнсон промыл им мозги, но именно Сэйди зверски убила Эбигейл, хотя могла этого и не делать. Я не верю во все это «невинная девочка, ею манипулировали». Она могла отпустить Эбигейл, когда та выбежала на порог дома, но она наносила и наносила ей удары ножом. Так что мне нравится, как с нею поступили в фильме. Я хотел бы, чтобы с нею так случилось и в реальной жизни.

— По поводу сцены с Брюсом Ли: почему вы так увидели его в фильме? Почему была такая сцена с Клиффом?

— Знаете, я не старался специально сделать Брюса плохим. Ок, признаю: я немного преувеличил, чуть-чуть повеселился на его счет. Эта сцена немного пародийная. Но вообще-то Брюс Ли и правда был заносчивым парнем. То, как он разговаривал в жизни — я это не выдумал, я это слышал. Вот все возмущаются, что Брюс никогда не говорил, что мог бы побить Мохаммеда Али. Но я слышал, что он это говорил! Более того, его жена Линда написала это в биографии Брюса Ли, одной из первых, которые я читал — «Брюс Ли. Мужчина, которого знала только я». Он точно говорил такое. Но в фильме у нас ведь вымышленный персонаж. Конечно, Брэд Питт не смог бы побить Брюса Ли, а Клифф Бут смог бы. Это из той же серии, как если бы меня спросили: кто бы победил в схватке — Брюс Ли или Дракула? Клифф и Дракула — оба вымышленные персонажи! Клифф — зеленый берет, он на Второй мировой сражался врукопашную и убил кучу людей. Об этом-то и говорит Брюс Ли во всей сцене: ему нравятся битвы и настоящие бойцы, и ближе всего к реальному бою в спорте бокс. Но Клифф даже спортом никаким не занимался, он просто воин и сражался по-настоящему. Поэтому если бы Брюс и Клифф сошлись на состязании по боевым искусствам где-нибудь в Мэдисон-сквер-гарден, то Брюс убил бы Клиффа. Но если бы они сошлись в филлипинских джунглях врукопашную, то Клифф бы убил Брюса Ли.

— Если вообразить сиквел «Однажды в… Голливуде», в котором Роман Полански снимает Рика Далтона в кино, что это был бы за фильм?

— Знаете, я не представляю, что даже в той вселенной Полански взял бы Рика к себе в фильм. Думаю, он бы не хотел, чтобы и его жена общалась с Риком. Не могу даже вспомнить ни одного фильма Полански, где бы мог сыграть Рик Далтон. Хотя есть роль, в которой Рик бы прекрасно смотрелся — роль Джона Кассаветиса в «Ребенке Розмари». Вот они похожи, мне кажется, и роль парня, который продает душу дьявола, ему очень подходит. Рик бы классно смог там выступить.

 «Однажды в… Голливуде» выходит в наш прокат 8 августа. Билеты в кино можно купить, нажав на соответствующий значок на карточке фильма.