Уилл Смит: «Главная тема фильма — отношения между отцом и сыном»

Джейден четко дал мне понять, что я должен изменить свое отношение к нему в сравнении с тем, которое было при работе над «Карате-пацаном». Там я был генералом с требованием сделать этот фильм как надо. Для «После нашей эры» я отступил от своих родительских обязательств и решил, что Джейден должен показать все, чему научился.

Уилл Смит был простым парнем из обычной семьи. В 1980-х он уехал из дома со своим другом, диджеем Джаззи Джеффом, чтобы сделать карьеру в музыке, представляя слушателям облегченный (без грязных слов) юморной рэп, который можно было слушать и по радио. Тогда Уилл стал Принцем, точнее, его называли Дерзким Принцем (слово «fresh» в американском английском часто употребляется именно в этом значении). В 1990-х Дерзкий Принц Уилл Смит стал героем телеэпопеи под называнием «Принц из Беверли-Хиллз». Сериал имел огромный успех, и уже в 1995-м Уилл получил возможность показать себя на большом экране в комедийном боевике «Плохие парни», а через год вышел «День независимости». Оба этих фильма практически выстелили ковровую дорожку актеру на звездный небосклон «фабрики грез».

Мы уже и не называем всем известных «Людей в черном», где в главной роли совершенно невозможно представить никого другого, кроме Уилла с его неповторимой улыбкой и непередаваемым выражением лица. О дарованиях Смита можно спорить, но факт остается фактом: он — один из самых влиятельных людей в современном кинобизнесе. Уилл и его семья стали частенько проскальзывать в печати с титулом Hollywood royalty. Его сын Джейден явно движется в направлении актерской профессии, а дочь Уиллоу пишет стихи и музыку. Уилл Смит, кроме всего прочего, еще и продюсер. За его плечами 28 проектов, Бог знает сколько в разработке и в планах.

С первых же мгновений появления актера в зале, где были расставлены столы для интервью, невозможно было не услышать взрывы хохота оттуда, где в тот или иной момент находился Уилл. Такое впечатление, что смеется он все время. Даже говорит как-то через довольное и счастливое выражение лица. Посмотреть на него и не улыбнуться трудно. Его слова очень легко понять, хотя и есть в его речи одна особенность, показавшаяся нам любопытной и затруднившей перевод. Все, что говорит Уилл, так или иначе связано с американской культурой. Не зная культуру этой страны, можно запутаться в его ответах и интерпретировать их неверно. Поскольку актер перешагнул сорокалетний рубеж, а для каждого из нас это серьезный и даже поворотный момент, разговор начался именно с данной темы.

КиноПоиск представляет расшифровку встречи в формате круглого стола в Канкуне, где мы записали интервью с Уиллом Смитом, посвященное выходу фильма «После нашей эры».

Ты как-то сказал, что тебе 44 года, многое в твоей жизни меняется. Что ты имел в виду?

Этот процесс начался примерно три года назад, когда жизнь меня вынудила пересмотреть некоторые мои довольно стабильные представления о Вселенной и о том, каким должен быть глава семьи. Ты понимаешь, я вырос в военной семье. В моем представлении сложилось так: вот есть командир, и если ты выполняешь все, что от тебя требуется, то ты в порядке. Все началось с момента выхода песни Уиллоу «I whip my hair». Огромный успех во всем мире! Первая десятка! Уиллоу участвовала в двух концертах, и после этого она мне говорит: «Окей, папа, мне хватило. Я готова вернуться домой». А я ей говорю: «Нет, малышка! Какое там „домой“? Нет-нет!» Она мне: «Да-да, пап, все было отлично, но думаю, что пора домой, с меня довольно, я хочу домой». Я в панике: «Нет, ты не можешь вернуться домой, милая. У нас два месяца работы, обязательства, понимаешь ли». Это был настоящий кризис моих представлений об отцовстве, об амбициях и даже выживании. Мне пришлось пересмотреть мое убеждение в том, что ты должен установить флаг на вершине горы несмотря ни на что. Если мы говорим, что сделаем что-то, то мы должны это обещание выполнить. Не имеет значения то, что ты чувствуешь, устал ли, голоден ли, зол на весь свет или даже заболел. Если ты сказал, что установишь флаг на вершине, ты должен это сделать, а потом уже иди на все четыре стороны. То есть мне пришлось отказаться от этого постулата и принять тот факт, что она получила удовольствие и приобрела какой-то опыт.

Если бы я попытался настоять на своем, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Но я понял, что ей всего 10 лет, она взяла все, что было ей необходимо, из этой ситуации с ее песней и хочет двинуться дальше. Ей это уже неинтересно. И это вполне понятно. (Смеется.) Но мне было трудно отказаться от моего твердого убеждения, что ты должен, если обещал. Мне пришлось расширить границы моего сознания и принять за факт то, что есть и еще что-то, что можно назвать победой, что это не только верхняя строчка в таблице хитов и мировое признание. Возьмите меня и Джейдена в этом фильме. Мне нужно было подготовить себя к тому, что наши отношения будут развиваться во время работы над лентой и после ее выхода. Мы можем стать ближе. Совершенно неважно, будет ли фильм этот успешным в прокате или нет, неважно, что и как было сделано во время съемок. Для меня важно то, что я должен быть абсолютно сфокусирован на нем, на Джейдене, на том, чтобы он вынес из этой работы максимально возможный и положительный опыт. Каким бы ни получился фильм в итоге, мы сделали для этого все, что могли, но масштаб проекта не был для нас самоцелью.

Все эти дела с детьми в последние годы очень повлияли на меня и изменили мои представления о разных вещах, в которых я был однажды абсолютно уверен.

В „После нашей эры“ Джейден воспринимал меня скорее как телохранителя, чем как надсмотрщика

Как ты чувствовал себя в отношении себя самого в этот период перемен? Все-таки 40 лет — это своего рода рубеж для многих.

Когда тебе исполняется 40, ты в какой-то степени производишь переоценку ценностей, пересматриваешь свои позиции в жизни. Я оглядываюсь назад и вижу, что я достиг в жизни того, чего хотел достичь. Я исполнил практически все свои желания, но для этого я должен был стать нечувствительным ко многим вещам. У нас жесткий бизнес, ты же понимаешь. Но я вижу, что подошел к порогу, за которым уровень чувствительности взаимодействия с другими людьми значительно выше, особенно с дочерью. Когда у тебя появляется дочь, это меняет вообще все в твоей жизни! Она требует от тебя именно того, что ты пытаешься заблокировать, чтобы иметь возможность работать по 19 часов в сутки. Сейчас я начинаю замечать, что есть удовольствие от общения с близкими людьми, а есть нежность и любовь, и я бы заметил это раньше, если бы не необходимость закрыть глаза на все, что не касается работы. Возраст это меняет. Ты становишься эмоционально доступнее, если у тебя растут дети, а остальное отходит на второй план.

Актеры часто говорят о том, что не хотят, чтобы дети следовали их примеру. Какое у тебя отношение к тому, что твои дети явно движутся в том же направлении, что и ты?

Я воспитывался в семье, имевшей свой бизнес. После службы в армии мой отец открыл небольшой бизнес по производству льда. Мы упаковывали в пакеты лед, который был в наших морозильных камерах, и развозили по разным магазинчикам. Все, что я знаю о жизни, я знаю от моего отца и из опыта работы с ним. Мы доставляли лед в магазин, получали деньги и прямым ходом направлялись в супермаркет, чтобы купить еды для всей семьи. То есть у меня сложилась прямая связь между выживанием в этом мире и уроками выживания, исходящими непосредственно от родителей, поэтому я не знаю, как быть отцом как-то иначе. Ты должен быть с детьми каждый день, чтобы иметь возможность поймать тот момент, когда нужно что-то объяснить, что-то подсказать. Без этого ты теряешь возможность настоящего контакта. Я не представляю, как я могу быть отцом, участвующим в жизни моих детей, если я не с ними в самый важный период, когда формируются их характеры, индивидуальность. Мой сын сейчас со мной практически постоянно, каждый день, и так будет еще несколько недель, пока идет компания в поддержку фильма перед релизом в разных странах. Это очень сложный и критический период для него. Ему задают сложнейшие вопросы о жизни и окружающей среде. Я не могу вообразить лучшего случая, чтобы показать себя настоящим учителем и отцом. Во всяком случае, я так думаю. Да, есть в этом и негативные стороны. Это тяжелая работа для взрослого и опытного актера, но положительный эффект все-таки значительно больше, по-моему.

Но в какой-то момент ты все же должен отпустить их, своих детей?

Ты знаешь, как раз в этом фильме у нас складывается подобная ситуация. Мой герой и герой Джейдена — генерал и его сын-подросток в ситуации между жизнью и смертью. Генерал чувствует, что должен сказать сыну: «Ты сделаешь так, как я сказал!» А сын думает: «Ты не можешь судить. Тебя здесь нет!» Это столкновение отца и сына-подростка было для меня и Джейдена идеальной возможностью узнать, что мы думаем друг о друге. (Смеется.) Разумеется, мы говорили о наших героях с позиции Сайфера и Китая, но, по сути, это было озвучиванием наших мнений друг о друге.

А твоему отцу было сложно отпустить тебя в свое время, как ты думаешь?

Мне повезло, что в то время, когда я начал свою карьеру и был уже достаточно далеко от дома, мой отец все еще работал и не мог контролировать мои действия. (Смеется.) Вряд ли бы ему понравилось то, что я делал, как я это делал и какие решения принимал. Я его об этом, конечно, не оповещал, чтобы не травмировать. Трудно ли ему было, не знаю, но думаю, что трудно. С другой стороны, он ведь не знал и половины тех ошибок, которые я делал. Наверное, он принял как факт то, что я далеко от дома и сам несу за себя ответственность. У моего героя в «После нашей эры» ситуация, кстати, была хуже. Он видел все те неверные шаги, которые предпринимал его сын. Благодаря их видеосвязи он видел все, что происходило с Китаем. Это тяжко, конечно, не иметь возможности быть рядом, но и хорошо, с другой стороны.

Чем ты больше всего гордишься в этом фильме?

Я думаю, что самая важная тема фильма — это все-таки не окружающая среда, которая нас вышвырнула, а отношения между отцом и сыном. Я горд тем, что мне удалось снять фильм об отце и сыне, пытающихся пережить подростковый период без тяжелых травм. (Смеется.) Подростки ведь знают все, им не нужна наша помощь!

Ты к Джейдену более требователен на площадке, чем к другим?

Нет, не в «После нашей эры». Мне пришлось внести кое-какие коррективы. Джейден четко дал мне понять, что я должен изменить свое отношение к нему в сравнении с тем, которое было в работе над «Карате-пацаном». Там я был генералом с требованием сделать этот фильм как надо. Мы работали в Китае, и Джейдену было только 11 лет. Но в 11 ты вполне в состоянии взять на себя ответственность за что-то. Все эти люди, работающие с нами, имели возможность купить еду, полагаясь на твою способность произнести фразу как надо, выучить текст, появиться на площадке вовремя и подготовленным. Для «После нашей эры» я отступил от своих родительских обязательств, как я их представлял на тот момент, и решил, что Джейден должен показать все, чему научился, весь свой опыт, продемонстрировать свой характер.

Найт сказал: „Не надо мне желать ничего. Лучше придумай фильм, который мы могли бы сделать вместе“

И это твое решение было вознаграждено?

О да! Это принесло свои плоды! Когда мы снимали «Карате-пацана», если что-то не получалось, я был последним человеком, которого Джейден хотел видеть на площадке, так как он знал, что я скажу: «Слушай, если бы ты приложил больше усилий, мы бы тут не застряли. Вперед! Сделай это снова!» Я был строгим отцом, от которого Джейден всегда ожидал только нагоняев. В «После нашей эры» единственное, что меня беспокоило, так это его безопасность во время сложных трюковых съемок. Благодаря этим переменам, когда что-то не получалось, он просил позвать меня! В этот раз ему требовалась моя помощь, и он воспринимал меня скорее как телохранителя, чем как надсмотрщика.

Что тебе нравилось в М. Найте Шьямалане до работы с ним?

То, что он выдает всегда самые гениальные концепции по сравнению с остальными в кинобизнесе. Идеи, которые приходят ему в голову, просто поразительны, и еще поразительнее то, как он работает с этими идеями. Для «После нашей эры» он придумал идею призрачности, которая заключалась в том, что, если человек полностью избавляется от страха, он становится невидимым для опасности. Найт назвал людей с этой способностью призраками, невидимками. Это было гениально. Я не знаю ни одного фильма, в котором основа идеи Найта не была бы гениальной!

Расскажи немного о рождении истории для этого фильма.

В работе над «Карате-пацаном» я наблюдал за тем, как Джеки Чан и Джейден работали, сколько удовольствия было в этом. И, наверное, завидовал. (Смеется.) Боже, они так развлекались, столько радости было между ними в этом общении, в каждой сцене и подготовке к ней! Я думал: а почему бы и мне не получить столько же удовольствия от общения и работы с моим собственным сыном? Я начал искать идею фильма, где мы могли бы работать вместе. Сначала все это задумывалось в настоящем времени, где отец, военный, возвращается домой. И с этого момента я начинал экспериментировать с соединением историй через время. Я думал: а что если забросить героев в Польшу 1942 года, где площадкой для событий служил бы «Гамлет»? Думал о том, чтобы соединить историю через разные временные периоды, и меня вдруг осенило: а почему бы не поместить ее в будущее? Скажем, на тысячу лет вперед! Идея того, что Земля была бы очень опасным местом, только-только стала формироваться в моем воображении, когда я звонил Найту, чтобы поздравить с днем рождения.

У него была вечеринка, но я не смог появиться, поэтому позвонил, чтобы пожелать счастливого дня рождения. Он сказал: не надо мне желать ничего, лучше придумай фильм, который мы могли бы сделать вместе. Мол, дай мне идею! И я рассказал ему, что в то время крутилось в голове. И вдруг он завелся сразу: «Я с тобой!» И все закрутилось очень быстро. Мы нашли парня по имени Питер Дэвид, который пишет графические романы. Питер Дэвид сделал для нас 300 страниц своего рода Библии тысячелетней истории Земли. Он прошел через каждый этап тысячелетней истории и придумал все, что могло случиться с человечеством. Он придумал это сокращение — п. н. э. (после нашей эры), как, например, латинское Anno Domini (от Рождества Христова). Он написал: «В 94 году п. н. э. на Пегасовом Ковчеге (Pegasus Arc) состоялись первые интергалактические Олимпийские игры, и Джонатан Рейдж победил забег на стометровке с 8,4… Я буквально обалдел от этого! Невозможно такое напридумывать на трезвую голову. Они, наверное, слегка обкуренными писали все это. (Смеется.) Все это выводило нас на совершенно другой уровень! Он пишет дальше: «В Швеции они хранили все семена всех злаков и растений, собранных со всей планеты, и семена эти были вывезены на Арийский Ковчег (Aryan Arc), где вырастили они первый виноград в космосе в 47 году п. н. э.)». Это просто наваждение какое-то! У нас есть фильм, но есть еще и интеллектуальная собственность, которая будет питать другие проекты. Рон Мур только что закончил и представил на рассмотрение первый вариант пилота для телевизионного сериала «После нашей эры», действие которого будет происходить на Ковчеге Выносливости (Endurance Arc). То есть это история того, что произошло на этом ковчеге. Концепция «После нашей эры» очень богата. Не только мы работаем над ее разработкой, мы подключили к ней много художников во всем мире. Из этой концепции можно создать много интересного.

В последние годы ты выглядишь всегда всем довольным и счастливым. Откуда такое положительное отношение к жизни? Поделись секретом.

Я недавно разговаривал с Уорреном Баффеттом. Знаешь, обычно, если мне удается поговорить с кем-то, кто дожил до 80 лет, я стараюсь узнать побольше. К такому возрасту они уже знают кое-какие секреты, я думаю. (Смеется.) Последние два-три года я часто спрашивал разных людей о жизни, задавал самые общие вопросы, и Уоррен Баффетт сказал одну вещь, которая показалась мне очень глубокой и сильной по своей сути: «Ты никогда не будешь счастлив, если делаешь не то, что ты хочешь». Это действительно настолько просто! Мы загоняем себя в ту жизнь, которая вынуждает нас делать то, что мы должны делать, но никто не рискует просто взять и начать делать только то, что ему хочется. Нет, я понимаю, что это не так просто, но если подумать! Разве не от тебя зависит, какую дорогу выбрать? Дорога к тому, что ты хочешь делать в жизни, может быть трудной, но если ты ее выберешь, то у тебя есть шанс быть счастливым. Нет? Я счастлив, потому что делаю то, что мне нравится, и то, что я хочу делать. Я люблю рассказывать истории, снимать фильмы.

Автор: Наталья Хиггинсон