Я не пытался сделать фильм в духе «Хижины дядюшки Тома» или «Списка Шиндлера», где я бы просто окунул вас по самые уши в криминал и ужас происходящего, чтобы вы прочувствовали, как страшно и больно все это было. Я же только хотел рассказать вам отличную, волнующую приключенческую историю, которую поместил в те времена.
Квентин Тарантино — режиссер и сценарист, которого не надо представлять большинству читателей КиноПоиска. В России у режиссера поклонников не меньше, чем в любой другой стране. Мы знаем его работы, мы понимаем и принимаем его взгляд на мир через линзу кинокамеры. В большинстве своем мы разделяем иронию и даже сарказм, которыми изобилуют его фильмы. Если бы вам довелось встретиться с Квентином, он бы вас мгновенно обаял своей непосредственностью, юмором, честностью и добротой. Да-да, он производит впечатление именно доброго и внимательного человека. Разговаривать с ним легко, словно вы знакомы лет сто и только вчера вечером замечательно провели время в дружеской посиделке. Вы чувствуете, что он ценит ваше мнение и вы ему интересны.
В день нашей встречи с режиссером Штаты потрясла трагедия в начальной школе, где маньяк расстрелял почти целый класс малышей, включая учительницу, используя оружие, которое принадлежало его матери. Очень неудачное начало дня для интервью с Квентином Тарантино, у которого в каждом фильме прорва маньяков и моря кровищи. Исключительно сложный момент для выхода его нового фильма «Джанго освобожденный» в широкий прокат. Однако справедливости ради надо отметить, что настоящие поклонники кино (и Квентина Тарантино) умеют отличить реальность ежедневной жизни от реальности экранной. Тем не менее ситуация требовала соответствующих вопросов.
Ты наверняка слышал утренние новости о начальной школе…
Конечно, слышал. Страшная трагедия, но ты ведь не пытаешься, надеюсь, в сотый раз спрашивать меня о количестве насилия в моих фильмах?
Ну, может быть, не о количестве насилия, а о моменте выхода фильма в широкий прокат, о том, какой ты представляешь себе реакцию американского зрителя. Собственно говоря, тема фильма — рабство и расизм — больное место для американцев и по сей день.
Ну, знаешь… Может быть, в ближайшие две недели фильм и вызовет какую-то полемику. Но, если честно, кто сейчас серьезно относится к спорам о рабстве и расизме?! Пусть картина и станет противоречивой в чем-то для кого-то, какие-то ее элементы могут кому-то нравиться или не нравиться. Все это будет продолжаться какое-то время только потому, что фильм свеженький, только что вышел в прокат, потому что это высокобюджетный фильм, он оказывается в центре внимания и рассматривается чуть ли не под микроскопом. Так происходит практически с каждым моим фильмом. Я не пытаюсь это игнорировать, не подумай ничего такого, но вся эта полемика вокруг моих картин так иллюзорна и неустойчива. Через девять недель кто вспомнит об этой полемике вокруг картины, кто будет считать ее спорной? Всем будет начхать на это. Люди будут просто смотреть и следить за происходящим в ней. Через полгода ты будешь смотреть фильм на DVD, сидя на своем диване, в четыре часа утра, в пижаме и с кружкой горячего кофе, чая или просто молока. И где будут все эти споры о нем? Правильно. (Кивает, прочитав по моим губам то место, куда я шепотом отправила всю эту полемику.) Именно там.
Мне «Джанго» все-таки показался несколько тяжелее тематически, чем твои предыдущие фильмы…
Ну да, но это только потому, что фоном для моей истории стал самый тяжкий и больной период истории страны. Ты знаешь, я вот что скажу тебе, нет такой страны в мире, где в прошлом люди бы не совершали ужасные, кошмарные вещи по отношению друг к другу. Где-то это происходит и сегодня. Большинство стран не прячется от своего прошлого, они разбираются с этим, и весь остальной мир в той или иной степени принимает это на конкретных условиях и определяет свое отношение. Америка же добрую сотню лет всячески избегала больной темы рабства, а в последние десятилетия просто уклоняется от ее обсуждения или остерегается любого упоминания о ней. Это умалчивается, игнорируется. Причем это делают не только белые, но и черные тоже. Все просто предпочитают не иметь дела с уродливой стороной этого периода в нашей истории. Я не пытался сделать фильм в духе «Хижины дядюшки Тома» или «Списка Шиндлера», где я бы просто окунул вас по самые уши в криминал и ужас происходящего, чтобы вы прочувствовали, как страшно и больно все это было. Я же только хотел рассказать вам отличную, волнующую приключенческую историю, которую поместил в те времена. Цель моего фильма заключалась в том, чтобы завлечь зрителей разных стран и поместить их на американский Юг до Гражданской войны и отмены рабства, дав тем самым возможность бегло взглянуть на то время и на то, как там все было устроено.
Я не могу врать, когда речь идет о моей истории и моих героях!
В фильме часто употребляется слово «ниггер», а мы знаем, как болезненно американцы воспринимают его употребление публично. Вы как-то обсуждали этот вопрос с продюсерами или маркетологами дистрибьюторов?
Мне никогда не приходило в голову… Окей, был разговор, конечно, но ты же понимаешь, что даже говорить об этом было бы бессмысленно, так как мы имеем дело с тем периодом, когда это слово употреблялось, убрать его из диалогов было бы по меньшей мере нечестно. Если бы они мне сказали, что в то время на Юге это слово употреблялось значительно меньше, чем я это показываю в фильме, тогда я бы мог расценить это как попытку что-то доказать мне аргументированно. Я бы сказал, что они ошибаются, и доказал бы это. Но никто не сделал такой попытки, они просто хотели, чтобы я сгладил углы, попросту соврал и приукрасил действительность. А я не могу врать, когда речь идет о моей истории и моих героях!
Я заметила множество отсылок к спагетти-вестернам в картине. Тут у тебя и настоящий Джанго — Франко Неро, и Эннио Морриконе, и элементы фильмов Серджио Корбуччи и Леоне. Ты вставляешь эти отсылки намеренно, для любителей вестерна?
Люди часто говорят, что я вставляю много отсылок к каким-то конкретным картинам прошлого в мои фильмы. Не знаю, наверное, это происходит подсознательно. Ты знаешь, я очень люблю вестерны, я всегда любил этот жанр и спагетти-вестерны в особенности. Я большой поклонник итальянского жанрового кино. Мне страшно нравится их возвышенная драматичность. Я восхищаюсь тем, как они берут какой-то жанр и делают из него что-то совершенно неподражаемое. Особенно если говорить о вестернах и о тех двух режиссерах, что ты только что упомянула, с их вестернами. Я использую влияние спагетти-вестернов и их эстетику практически во всех своих фильмах. Раньше я говорил, что «Криминальное чтиво» — это современный рок-н-ролльный спагетти-вестерн с сёрф-роком, который прикидывается рок-н-ролльным Эннио Морриконе. То же самое есть и во второй части «Убить Билла», и, естественно, в «Бесславных ублюдках», где открывающая фильм сцена выглядит почти так же точно, как сцена из вестерна, который есть в картине (оммаж фильму Серджио Леоне «Однажды на Диком Западе» — Прим. КиноПоиска). Последнее десятилетие я использую музыку спагетти-вестернов во всех своих картинах, так что было здорово сделать в итоге один настоящий спагетти-вестерн и иметь возможность использовать музыку так, как нужно для жанра! Но, с другой стороны, уже невозможно сделать настоящий спагетти-вестерн в наше время, как, впрочем, и настоящий нуар. И тот жанр, и другой были продуктами своего времени.
Раз уж ты затронул тему музыки, как ты обычно ее подбираешь? У тебя всегда самая классная музыка в фильмах.
Подборка музыки — это отдельный процесс в общей разработке всего проекта. На самом деле для меня она начинается еще до собственно сценария. Когда у меня появляется идея, о чем я хочу сделать фильм, я иду в мою комнату с коллекцией записей и ищу музыку, которая будет как-то отражать эту идею или соответствовать жанру, куда можно эту идею поместить. Я нахожу пару вещей, которые мне нравятся. И неважно, войдут они в итоге в фильм или нет, но именно эти вещи помогают мне укрепиться в идее и начать ее разработку. Музыка меня поощряет, подталкивает мысль, дает мне дополнительные идеи и помогает увидеть фильм в перспективе, как бы уже на экране, а не на странице сценария. И так продолжается во время всего процесса работы над сценарием. Я слушаю разную музыку и чувствую ее соответствие тому, о чем пишу. Этот процесс не прекращается и во время съемок, и во время монтажа. Я все время в поиске и получаю от этого огромное удовольствие. Причем иногда нужная музыка приходит вообще из совершенно неожиданных мест, не только из моих записей, хотя у меня их тонны.
Музыка добавляет романтизма в фильм, да и история в нем тоже вполне даже романтична. А в жизни ты сам романтик?
Когда-то был романтиком. По-моему, самый романтичный фильм из всего, что я написал, был «Настоящая любовь». Со временем я как-то поизносился, подустал, поскучнел. (Вздыхает.) Я стал все больше предпочитать свою собственную компанию, мне нравится одиночество.
Расскажи про Франко Неро. Наверное, он был твоим героем. Как тебе удалось заполучить настоящего Джанго на небольшую роль в твоем «Джанго»?
Впервые я встретился с Франко на премьере «Ублюдков» в Риме. Я знаком с Энцо Дж. Кастеллари, который сделал оригинальных «Ублюдков», а он работал с Франко много раз. Энцо пригласил меня и Франко пообедать тогда в Риме. Мы замечательно провели время, рассказывали много разных историй друг другу. Потом был фестиваль итальянских фильмов в Лос-Анджелесе, и Франко обычно каждый год на него приезжает в Штаты. Мы опять встретились пообедать вместе. И так было несколько раз. Когда пришло время снимать моего «Джанго», я решил позвонить Франко и спросить, не захочет ли он сняться в камео у меня. Мне, правда, было несколько неловко просить его об этом, все-таки роль совсем крохотная, практически ничего и не было на странице сценария. Я сказал ему: «Слушай, я понимаю, что если ты посмотришь в сценарий, то не захочешь ничего делать у меня. Я бы с удовольствием написал больше, но это такой огромный фильм, и если я начну писать для тебя что-то приличное, то на это уйдет еще 20 минут фильма, а он не резиновый! Я и так написал больше, чем надо было!» Я ужасно боялся, что он откажется. Но он согласился! Честно тебе сказать, я, тем не менее, знал: даже несмотря на то что в сценарии практически не было его роли, если я заполучу Франко Неро к себе на площадку, то использую его на полную катушку. Такую возможность нельзя упустить!
Кстати о камео. Ты всегда появляешься в своих фильмах. Как ты выбираешь для себя роль?
Если говорить о «Джанго», то этот кусочек с ковбоем был довольно опасным, и я не мог себе позволить попросить какого-либо актера выполнить его. Я мог бы попросить каскадера сделать это, но никогда не подвергну опасности актера! Никто до меня ничего подобного не делал, верно? (Подмигивает.) И мы сделали это втихую, иначе нам бы просто запретили из соображений безопасности на площадке. Я даже с продюсерами этот момент оговаривал очень аккуратно, слегка преуменьшив размер того, что должно было произойти. Только инженер спецэффектов и каскадер знали про то, насколько этот трюк был действительно опасным. В моем сидельном мешке была тонна взрывчатки. (Смеется.) Здорово получилось, правда?
Я увольняю людей гораздо быстрее, чем прежде
Если бы ты мог выбрать какой-то самый лучший фильм из спагетти-вестернов, то что бы ты выбрал?
Я думаю, что это была бы «долларовая трилогия» («За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше», «Хороший, плохой, злой»). Я думаю, что эти три фильма самые лучшие. Но я также большой поклонник «Навахо Джо» Серджио Корбуччи, очень люблю «Жестоких» с Джозефом Коттеном.
Изменился ли со временем и опытом твой подход к созданию фильма?
М-м-м, мне бы хотелось сказать, что я стал лучше. Вернее, лучше сказать так: я знаю, в чем я стал лучше. (Подмигивает.) Я увольняю людей гораздо быстрее, чем прежде. Если ты не тот, кто мне нужен, если ты лажанулся, то ты — прошлое. У меня нет времени на идиотов и лентяев.
Как ты относишься к разным наградам — к «Оскару», «Золотому глобусу»?
О, это все замечательно! Я люблю все эти церемонии и тусовки, с ними связанные. (Смеется.) Встречаешься там со всеми, с кем не видишься целый год! Но из всех наград, полученных мною, я, пожалуй, больше всего ценю «Пальмовую ветвь». Ты знаешь, номинации «Джанго» на «Оскар», «Золотой глобус» или BAFTA не сделают фильм лучше. Если он ничего не получит от этих ребят, то это не сделает фильм хуже. Множество из тех фильмов, которые я ценю и люблю, ничем и никем не были отмечены. Эли Уоллах не получил «Оскар» за «Хорошего, плохого, злого», например. Все это не имеет значения. Фильмы имеют значение только для истории кино. Хотя, честно сказать, приятно закончить год лучшим фильмом. (Смеется.) Не зря работали!
О чем ты мечтаешь?
(Задумывается на секунду.) О времени, когда я смогу вернуться к самому любимому своему занятию — смотреть разное кино. В последние годы я был настолько занят своими фильмами, что у меня вообще больше ни на что не оставалось времени. Я в постоянных исследованиях материала, над которым работаю, и кажется, что получу «диплом» за все эти годы «учебы» в день, когда умру. Я мечтаю о дне, когда моя жизнь опять будет принадлежать мне. У меня раньше было самым любимым занятием смотреть фильмы, разыскивать все возможные материалы по нему, по режиссеру, который его снял, читать о нем всю возможную литературу. Мне нравится открыть для себя какого-то режиссера, который меня вдохновляет, просмотреть все его фильмы, делая заметки. То же самое я делаю, когда меня впечатляет какой-то актер или какой-то жанр, разыскиваю все, что только возможно разыскать по теме или имени. Я просто получаю от этого колоссальное удовольствие. Мне не удавалось вернуться к этому занятию так давно! Я скучаю по этому. Поэтому могу сказать, что мечтаю о времени, когда смогу посвятить время своим маленьким увлечениям, связанным с кино.
