Юрий Коротков: «Кризиса сценаристов нет»

Обсудить0

У меня ощущение, что каждые пять лет появляется другая порода людей, говорящих на другом языке и имеющих другие ценности. Поэтому смело можно переснимать. Можно брать любой фильм, любую классику: Шекспира, Толстого, Теккерея — кого угодно. Применительно к новой ситуации, новой общности новых людей это будет другое кино. Это нормально.

На счету Юрия Короткова сценарии к фильму Митты «Затерянный в Сибири» и самым заметным проектам последних лет вроде «Страны глухих», «Девятой роты», «Стиляг» и «Пяти невест». В этом году по истории, написанной им в соавторстве с Натальей Ворожбит, была снята лента «Стальная бабочка», завершается работа над «Иваном Поддубным», текст для которого тоже написал Коротков. Именно он адаптировал для российской версии идею сериала «Побег». Выпускник мастерской прекрасных драматургов Семена Лунгина и Валерия Фрида, сейчас Коротков сам преподает студентам сценарное мастерство. Киноповести, которые он пишет, экранизируются снова и снова. Например, Ренат Давлетьяров работает сейчас над картиной «Однажды» по «Американке», которую в середине 1990-х ставил Дмитрий Месхиев.

КиноПоиск поговорил с известным сценаристом о предыстории «Стальной бабочки», о том, нужны ли ремейки, а также узнал, где молодым авторам искать источники вдохновения для фильмов и сериалов. Кроме того, Юрий Коротков поделился деталями нового масштабного проекта «Подвиг», который он разрабатывает с Валерием Тодоровским, и рассказал, какой сценарий он считает лучшим за последние несколько лет.

1 ноября выходит «Стальная бабочка» — детектив, оказывающийся на поверку любовной историей. Как у вас родился этот сюжет?

Раньше нужно было жить богатой событиями, насыщенной жизнью (чем я и занимался по молодости лет), чтобы видеть характеры, слышать истории. Печень моя сильно страдала от процесса поиска сюжетов. Помню, как дня два мы ехали из Мурманска, я пил с командиром подводной лодки, пытаясь хоть что-то живое из него вытащить, но… Люди делятся на две категории. Есть те, кто живет интереснейшей жизнью. Они могут, не закрывая рта, рассказывать — и все мимо, одни общие слова. А другие вспомнят одну короткую сценку, одну деталь, и эта деталь все расскажет о человеке. Вот так мне повезло с ребятами из девятой роты. Одна короткая встреча — и я сел писать сценарий.

А сейчас, как я студентам говорю, можно жить не так бурно, потому что есть интернет и современное телевидение. Достаточно внимательно смотреть телевизор, и вы увидите за день как минимум пять сюжетов для фильма. Я уж не говорю про сериалы. «Стальная бабочка» родилась именно так. Я эту историю читал раньше в какой-то книжке про маньяков, а потом по телевизору какая-то была передача про серийные преступления. Рассказывалась история маньяка. У него была кличка Черные Колготки, потому что он убивал девушек 14—15 лет в черных колготках. В одном и том же месте. В лесопарке. На конечной станции метро. Это было в Ленинграде, и никак его не могли поймать, потому что он работал милиционером и сам участвовал в своих поисках. Потом выяснилось, что у него была тяжелая психологическая травма в детстве: властная мать заставляла его в довольно зрелом уже возрасте, в пятом классе, надевать колготки. И на уроке физкультуры, когда ребята переодевались, приятели увидели колготки, радостно с него стащили, надели их ему на голову и затолкали в девичью раздевалку. В этой передаче как-то очень осторожно намекали, что вроде бы говорят, будто в виде приманки использовалась девочка из детского дома: в случае чего ее никто не будет искать.

«Страна глухих»

И вы дальше эту типичную историю решили развить?

Да, этим и отличается писатель от читателя. Я себе представил, что девочка из детского дома становится нужна ментам. То есть понятно, что ее заставили. Потому что помогать ментам… Для детдомовца это враги номер один. А самое дорогое, что для детдомовцев есть в жизни, — это дом. Все они, как бы себя ни вели, как бы ни бравировали своей подзаборностью, все равно мечтают о доме. Любом и любой ценой. И вот девочка из детского дома. Ее, понятное дело, нужно прятать от начальства. И ее, видимо, поселил у себя кто-то из ментов. И девочка впервые кому-то нужна в этой жизни. И она впервые в своем временном доме пытается готовить, быть хозяйкой. Начинает, как щенок, обживать дом, метить углы. Дальше история уже повернулась от криминала к любви. Потому что интересна-то не история маньяка — они все в какой-то степени похожи, — а история вот этой пары. Мента с выжженной душой, который живет один в своей берлоге, и девочки-детдомовки, которая впервые в жизни кому-то нужна.

Естественно, она тут же влюбляется в своего классового врага, в мента. Она готова на все, чтобы остаться в этом доме. А каким образом можно остаться? Естественно, залезть в койку к менту. И вот этот роман мне и был интересен. До меня доносились голоса критиков после «Кинотавра» о том, что слабовата криминальная история. Кто-то мне даже с гордостью сказал, что он сразу понял, кто преступник. Мне совершенно по барабану эта криминальная история, честно говоря. И маньяк остается на втором плане, ловят его абсолютно случайно. Причем подчеркнуто случайно, случайная фотография его выдает. А главное — это история странной такой любви. Причем девочка решилась, открыла душу навстречу, высокопарно говоря, этой любви. А мент испугался.

Достаточно внимательно смотреть телевизор, и вы увидите за день как минимум пять сюжетов для фильма

Мой знакомый, у которого была масса романов красивых, который в них погружался, растворялся, недавно мне сказал, что встретил такую девушку, просто подарок от жизни напоследок. Я спрашиваю: «И?» Он отвечает: «Телефон не взял, чтобы не было желания позвонить». А почему? А потому что устал. Когда ты любишь человека, ты за него отвечаешь. Ты волнуешься, когда он вечером где-то идет из института домой. Ты живешь его жизнью, ты за него болеешь. И сейчас вот это все больше и больше уходит из нашей жизни. Потому что любовь — а это все еще называется любовью — все больше и больше напоминает союз людей по договоренности. И герой «Стальной бабочки» как раз испугался вот этой ответственности, тем более за еще маленького человека. Проще встречаться по субботам, а в остальные дни не париться.

Да-да, по субботам Ханин со своей женщиной, кажется, встречается.

А потом я предложил Наташе Ворожбит сделать эту историю в соавторстве. Она один из авторов «Школы», причем основной автор «Школы» Валерии Гай Германики. Ее первая пьеса шествует по всей Европе, это история про подростков. Она очень хорошо знает этот мир, и мне стало интересно поработать с ней. Тем более женщина-соавтор — это другая точка зрения.

«Стальная бабочка»

А вы до этого писали сценарии в соавторстве с кем-то?

Я всю жизнь писал один. Только кино. Потом меня пригласили в сериал «ЧС. Чрезвычайная ситуация» как бы художественным руководителем, чтобы сериал не свалился в мыло. Все интересно попробовать в этой жизни, и я согласился. В помощь дали четырех ребят, написавших по 200 серий «Метастаз любви». Оказалось, что работа в соавторстве не лучше и не хуже, чем в одиночку. Это просто разные вещи, в каждой есть свои плюсы и свои минусы. С этими ребятами я потом порознь работал, потому что удачно как-то сложилось, что-то из каждого можно было вытащить. Например, семейная пара Ира Пивоварова и Сергей Калужанов. С ними я написал «Пять невест» и еще несколько сценариев, которые сняты и снимаются.

А с Наташей Ворожбит познакомился, поговорил, чтобы понять, подойдем ли мы друг другу. На самом деле найти хорошего соавтора очень трудно. Это должен быть человек равноценный, но при этом отличающийся от меня взглядом на мир, чтобы мы с разных сторон смотрели на один и тот же предмет. Но профессиональных качеств мало, надо еще совпасть по-человечески. То есть пока мне интересно писать в соавторстве, хотя есть идеи, которые я буду писать один и никому не дам.

И как это происходило?

Здесь я просто с начала и до конца рассказал ей кино, но сказал, что у нее полная свобода менять все, что она посчитает нужным изменить. Конечно, если она сможет меня убедить, что это нужно изменить. Наташа написала первый вариант, мы его обсудили, а потом я еще сам дописывал какие-то сцены и показывал ей.

На самом деле найти хорошего соавтора очень трудно

Сейчас Ренат Давлетьяров снимает еще один фильм по вашему сценарию — ленту «Однажды», которая очень похожа по сюжету на «Американку» Дмитрия Месхиева. Это один и тот же ваш сценарий? Или они чем-то отличаются?

Это один и тот же сценарий. У меня уже третий ремейк снимается. Я как режиссер снял фильм «Танцующие призраки», потом Нурбек Эген снял четыре серии «Виллисы» по тому же сценарию. Затем был так себе фильм «Сибирский спас», а потом по тому же сценарию снят восьмисерийный фильм «Охотники за иконами». И вот «Американка». Вообще я писал ее для Охлобыстина. Это была замечательная история, когда Ваня сказал, что очень хочется картину, но про что именно, он не знает. Он описал только один эпизод. Он же родом из маленького подмосковного городка. Вот что он рассказал: «Нам лет по 13, грядет какой-то праздник, то ли 7 ноября, то ли 1 мая. Предпраздничная атмосфера. Мы с любимой девушкой лезем на крышу, чтоб сверху посмотреть на пиршество красного цвета. Мной владеют два равновеликих чувства. Во-первых, я просто до соплей счастлив, что родился в этой стране, а не в проклятой Америке, где мучают негров. Я защищен этой страной, я спокоен, потому что я гражданин нашей могучей страны. А во-вторых, мне очень интересно, что у девушки под юбкой, потому что она лезет сверху». И я тут же сказал: «Понял». Потому что сам давно хотел написать такую вещь о подростках.

Подростки живут в языческом мире. У язычников нет грязных тем и светлых помыслов, у язычников все естественно, они дети природы. И подростки — это тоже дети природы. Действительно, гордость за любимую страну и то, что у девушки под юбкой, — это совершенно равновеликие вещи. И черная рука, которая ползет по стене, или страшилки про отрезанные головы — они так же реальны, как и обычный мир. Вот про это я хотел написать. И написал. Первым нашел деньги Месхиев, поэтому он и снимал. Но на весь сценарий, к сожалению, просто не хватило денег. То есть денег не было до такой степени, что актеры за свой счет ездили на съемки. Меня туда тоже вызвали за свой счет, чтоб вычеркивать из сценария все, что требовало денег, вроде фанерных броневиков, морских бушлатов, деревянных винтовок и т. д. В итоге история снята абсолютно реалистическая. Она мне очень нравится, в ней очень точно показано время, очень хорошо работают детишки.

Но ни Месхиев, ни я не оценили масштаб потери. Я только потом понял, что сценарий просто уничтожен, потому что вот эта фанерная раскрашенная революционная романтика откренивала заземленность подростковых желаний. И когда исчез этот пласт, то фильм получился о том, что мальчики хотят трахаться. И все. Фильм на эту тему. Да, он хорошо снят, но моей «Американки», которую критики называли «красным „Амаркордом“», нет. И Ренат черт-те когда, еще когда он работал, по-моему, директором студии у Сергея Соловьева, сказал, что снимет этот фильм. Мы с ним ровесники, оба выросли в глухой провинции, оба хорошо помним и советскую жесть, и советскую романтику. И он снял.

«Иван Поддубный»

Но сейчас вы уже никаких изменений в тот сценарий не вносили?

Нет. Просто получилось, что снимается полный вариант сценария. Это очень сложно, это очень сложный сценарий. Я давно с таким замиранием не ждал, что получится. «Американку» многие хотели снимать и побаивались, потому что нельзя снимать впрямую, недостаточно рассказать сюжет, нужно создать этот мир, где все реально. Те куски отснятого в Астрахани материала, что я видел, внушают осторожный оптимизм.

«Американка» написана как киноповесть. Можете немного рассказать, чем вообще киноповесть отличается от сценария?

На самом деле киноповесть — это такой же жанр литературы, как и любой другой. И отличается она не структурой, не формой записи, а взглядом автора. Автор как бы объективно показывает события, как бы не дает оценок, хотя на самом деле подталкивает читателя в нужном направлении. А вот киносценарий современный, в американской записи — это технический документ. Это такая же часть производства фильма, как календарно-постановочный план, смета и все остальное. То есть эта американская запись нужна в момент, когда начинается производство.

Для хорошего продюсера и режиссера киноповесть абсолютно естественна, потому что она дает возможность увидеть то, что потом придется ножницами вырезать для американской формы записи. Хорошие актеры, кстати, любят читать киноповести, чтобы понять настроение, интонацию и т. д. А плохие режиссеры и продюсеры, с которыми тоже приходилось сталкиваться, разговаривают так: «Хорошая проза, а когда будет сценарий?» Вот это и есть сценарий. Не только «Американка» так написана, но и «Девятая рота», и «Стиляги», и «Авария, дочь мента» — это все много раз публиковалось в сборниках моих киноповестей.

Для хорошего продюсера и режиссера киноповесть абсолютно естественна

На ваш взгляд, почему сейчас так много вторичных идей, неужели нет каких-то оригинальных историй?

Во-первых, я считаю, что можно переснимать кино каждые пять лет, и это будет уже другое кино. Сейчас поколения меняются с такой скоростью. Раньше поколение менялось раз в двести или сто лет, и это была катастрофа — появление новых людей. А сейчас все быстрее и быстрее. У меня ощущение, что каждые пять лет появляется другая порода людей, говорящих на другом языке и имеющих другие ценности. Поэтому смело можно переснимать. Можно брать любой фильм, любую классику: Шекспира, Толстого, Теккерея — кого угодно. Применительно к новой ситуации, новой общности новых людей это будет другое кино. Это нормально.

А почему у нас так много снимается ремейков? По одной просто причине: это гораздо проще для продюсера. Дело продюсера — зарабатывать деньги, продюсер — это бизнесмен. И, выпуская «Джентльменов удачи» или что-то еще, какие-то проверенные временем вещи, он меньше рискует. Только поэтому, а не потому, что стало меньше талантливых людей. Сейчас все кричат, что кризис сценаристов, а кризиса-то нет. Не может быть много хороших сценаристов, когда мало хороших режиссеров. Это естественным образом регулируется. Если появится плеяда новых классных режиссеров, тут же появятся сценаристы.

«Стиляги»

Почему старые советские черно-белые фильмы, которые рассказывают о какой-нибудь не очень понятной современному зрителю среде, все равно смотрятся интереснее многих новых российских фильмов? И их хочется пересматривать. Как-то раз наткнулась на «Зигзаг удачи» и не могла оторваться.

Очень часто бывает такое: щелкаю на ночь глядя кнопкой, натыкаюсь на какой-то производственный советский фильм и смотрю, как на экране мальчик-комсомолец не желает по блату поступать в институт, как честный комсомолец, и уезжает на Крайний Север. Советская агитка, но я смотрю: кайф! Что касается ремейков, беда в том, что у нас пытаются впрямую делать ремейки. А ведь другое время, другие люди, другие герои, другие зацепки, другие взаимоотношения — все другое. Нужно адаптировать ко времени. Что касается нашей общей влюбленности в старое советское кино, то у меня ощущение, что здесь еще и возникает подсознательная тоска по тем временам, когда будущее было предсказуемо, все были уверенны, что они живут в великой стране, как в «Американке». И, что самое главное, все было гораздо проще. Люди были проще, отношения были проще, мир был проще.

Сейчас разрываются связи между людьми. Москва — скопление одиноких людей. Даже многие семьи — это несколько одиночеств, живущих на одной жилплощади. У нынешних школьников нет понятий «дворовая компания», «школьная компания». Они на выпускном вечере попрощались и разошлись, иногда встречаются, выпивают пива и спрашивают: «Ну как у тебя?» Людям — живым, нормальным людям — хочется живого общения. Кстати, и Болотная — это по большей части не политика, а жажда простого человеческого общения. Все вместе собрались в кои-то веки. Есть с кем познакомиться. Так что ностальгия по советским временам очень сильная. Она есть, и, по-моему, она нарастает.

Сейчас разрываются связи между людьми

Вернемся к ремейкам. Сейчас, насколько я знаю, собираются адаптировать «Во все тяжкие». Как они собираются переносить это в нашу реальность?

Мы через задницу вывернулись, чтобы сделать «Побег». И спасало нас то, что история несколько комиксовая, она достаточно условная. А как «Во все тяжкие» делать, понятия не имею. Учитель средней школы — производитель наркотиков…

Тем более с современными ограничениями на все на свете.

Да еще какая-то невероятная разница в восприятии телезрителей наших и западных. Западные сериалы из элитной категории идут у нас в час ночи, потому что они никому не нужны. Но, если проследить хотя бы по тем же рейтингам на КиноПоиске, многие западные сериалы любят, ждут. Но смотрят их, конечно, не по телевизору. Я с большим интересом слежу за цифрами на КиноПоиске, поскольку они отражают мнение определенной части населения. Тех, кто смотрит кино и дружит с интернетом. Собственно, это именно те люди, на которых ориентируются продюсеры, это наш зритель. Рейтинг меня интересует в меньшей степени, иногда даже вызывает улыбку. А вот абсолютно объективный показатель — это количество голосов, количество людей, поставивших оценку, неважно какую. Заметил зритель этот фильм, или тот прошел мимо аудитории.

«Пять невест»

Вы сейчас над каким-то сериальным сценарием работаете?

Да, есть «Подвиг». Это наш давний, сокровенный проект с Валерием Тодоровским. Фильм, который в свое время не случился, потому что бизнесмен, на деньги которого должно было это сниматься, как водилось в девяностые годы, растворился в пространстве, и проект завис на 15 лет.

Это будет сериал или фильм?

Изначально планировался фильм, хотя сценарий был страниц в двести, часа на два с половиной. Это одна из лучших, наверное, моих вещей. Издавалась она много раз — и отдельным изданием, и в сборниках. Это такая эпохалка, реквием по нашему поколению. Начинается с полета Гагарина и заканчивается смертью Брежнева. Огромное количество героев, только главных героев девять человек, которые идут через весь фильм. И такой был сильный финал! Ни один человек из читавших (даже из опытных киношников) за пять страниц до конца не мог разгадать финал. Время идет, поколения меняются, сценарии устаревают. И тут неожиданно кто-то первым предложил: пусть этот сценарий будет первой неделей, первыми четырьмя сериями. Это, соответственно, с 1960-х до середины 1980-х. Еще четыре серии — это 1990-е. Те же самые герои. И последние четыре серии — это наше время, когда у героев уже детям столько лет, сколько им было в начале.

Это удивительно, как с точностью наоборот меняются социальные роли в разные эпохи. Диссидент становится трибуном, депутатом во время перестройки, а в наше время он опять никому не нужен, опять гоним. Фарцовщик становится большим политиком… Единственное, что хорошего дает возраст, — это, как я недавно понял, возможность с изумлением наблюдать режиссуру жизни, режиссуру кого-то наверху. Потому что таких сюжетных ходов у тех героев, которых я знал в детстве или в молодости, я не смог предугадать. Такое сложное переплетение судеб, такие неожиданные перипетии! Просто учиться и учиться у главного сценариста. Или режиссера? Интересно, он сценарист или режиссер?

Я с большим интересом слежу за цифрами на КиноПоиске

Наверное, все-таки режиссер, поскольку в сценарии мы принимаем какое-то участие, хотя бы относительное. Можем какие-то ходы прописывать. Но это философский уже вопрос.

А фильм называется «Подвиг», потому что герои в детстве готовились к подвигу, готовились покорять космос, покорять природу. Нас всех готовили к подвигу. А оказалось, что прожить жизнь в этой стране и остаться человеком — это подвиг и есть. Это очень дорогая для меня вещь, потому что это о судьбе моего поколения, моих друзей. Самое главное, очень вкусно работать над сценарием.

«Девятая рота»

А у персонажей есть реальные прототипы?

Все главные персонажи — это одноклассники и друзья Валеры Тодоровского, оттуда мы и начали плясать. И их родители. Большие надежды… Кстати, о больших надеждах. Вот «Поддубный» в следующем году будет выходить. Замечательный материал снят. Дай Бог, чтоб не сглазить.

Что касается масштабных проектов, то зритель их стал побаиваться после серии разочарований.

Да, последним фильмом, на который пошли зрители, наверное, была «Девятая рота». Дело в том, что у нас в России действует закон маятника. Вот маятник качнулся — он доходит до оптимальной точки и со свистом пролетает дальше. Появилась «Девятая рота», а следом по проезженной колее сразу пошел набор подобных фильмов, стало доходить до абсурда. Бекмамбетов первым сделал удачный (по крайней мере по кассе) ремейк «Ирония судьбы 2». И тут же в эту сторону все кинулись. Сейчас масштабных картин действительно боятся, потому что обманывали много раз. И еще обманут, я думаю.

Чем выиграла «Девятая рота»? Это простая человеческая история. Я, собственно, не писал некую масштабную картину, я писал совершенно локальную историю про семерых ребят. Она стала масштабной в руках режиссера. В «Девятой роте» самое смешное то, что кассу этой чисто мужской картине сделали женщины, потому что каждая выбирала себе одной мальчика и за него плакала. И вот писаться должна сценаристом человеческая история, а не история войны, страны, эпохи.

Чем выиграла „Девятая рота“? Это простая человеческая история

Я одновременно в Фонде кино и в Минкульте состою в экспертном совете, мне присылают сценарии. И вот приходит новая порция. Там обязательно фильм про святого, два — про князей, еще два — про полководцев. И еще про парусный флот. А кино не может быть про святого или парусный флот, про инвалида или проблему наркомании. Кино может быть только про человека. А если нет человеческого, не будет интересно зрителям смотреть. Не за кого плакать.

А из того, что вы прочитываете в рамках этих заявок в Фонд кино и Минкульт, были какие-то открытия?

Мы как-то подсчитали: прочитали мы больше 80 сценариев, а сколько запомнилось? Насчитали шесть. Причем это не блестящие сценарии, а просто вызвавшие интерес. А таких сценариев, чтобы я читал от начала и до конца с живым интересом, было, наверное, два. А еще, знаете, бывает, что начнете читать интересную книжку, приходится ее из-за каких-то дел отложить. Вам хочется скорее все доделать, только бы вернуться к ней. Вот такой интерес у меня за последние несколько лет вызвал только один сценарий. Это «Звезда» Анны Меликян. Я просто облился горючими слезами от черной зависти. Это сценарий, который не мог быть написан десять лет назад. Он абсолютно современный. Это сценарий, который вызвал у меня скупую мужскую слезу. Ну просто слов нет, так обидно, что не я написал!

Обаятельные плуты в поисках острых ощущений. Новый сезон самой популярной комедии на Кинопоиске
В главных ролях:Павел Деревянко, Аглая Тарасова, Павел Табаков, Милош Бикович, Ирина Пегова, Александр Балуев
Режиссер:Роман Прыгунов
Смотрите по подписке

Смотрите также

29 марта 20235
4 января 20231
1 декабря 20220
24 августа 20226

Главное сегодня

Вчера5
Вчера11
Вчера2
Вчера4
Вчера2
27 марта0
27 марта10
Комментарии
Чтобы оставить комментарий, войдите на сайт. Возможность голосовать за комментарии станет доступна через 8 дней после регистрации