«Храбрые перцем»: Интервью с Дэвидом Гордоном Грином

Все случилось благодаря странному стечению обстоятельств, когда карьера Дэнни МакБрайда и моя собственная достигли уровня, при котором нам стало позволено делать то, что мы хотим. Иногда мне кажется, что нам удалось безнаказанно банк ограбить (смеется) или что-то в этом роде. Но на самом деле мы работали много и серьезно, чтобы достичь такого уровня доверия. Я познакомился с Дэнни, когда мы учились в университете и жили в одной общаге. Мы подружились моментально — у нас оказалось схожее чувство юмора, и нам нравились одни и те же фильмы, собранные в разношерстную коллекцию. Я не знаю никого, кроме Дэнни, у кого на полке могли соседствовать «Барри Линдон» и «Ворон». Дэнни очень быстро стал для меня не только тем парнем, с которым классно можно провести время, но и коллегой, с исключительной добросовестностью относящимся к работе.

Мы вместе писали сценарии, причем не всегда комедии, хотя Дэнни действительно смешной парень, так что он добавил в наш союз изрядную долю такой комедийной энергии. Дэнни изучал режиссуру и сценарий, я в то время снимал мой второй независимый фильм. Это была драма, над которой я работал в 2001 году в Северной Каролине. Мой актер неожиданно отказался от фильма, и я позвонил Дэнни, который никогда прежде не играл, и сказал: «Слушай, мой актер отказался от работы, может быть, ты приедешь и поможешь мне с этим, знаю, что ты сможешь». И он мне: «Не знаю, могу ли я играть». А я говорю: «Я тоже этого не знаю, давай все-таки попробуем и получим удовольствие в процессе». (Смеется.) Это был малобюджетный фильм без такого давления, которое ощущается в крупном проекте. Дэнни оказался великолепным актером, фантастически смешным! Его сразу все полюбили, он привнес в роль очарование, его особенную энергию и чувство юмора, что практически украл фильм у главных героев. И мы начали фантазировать: «Было бы здорово…» Кстати, заметьте для себя, что это говорят два парня, которым едва за двадцать, снимающие фильм где-то в горах Северной Каролины, который увидят разве что несколько человек! Это был фильм под названием «Все настоящие девушки».

В общем, после успешно отработанного дня, сделав несколько эпизодов, которыми страшно гордились на тот момент, мы праздновали в баре и рассуждали о том, как это было бы классно подняться на такой уровень, чтобы снимать в Голливуде крупные высокобюджетные фильмы! Я стану большим голливудским режиссером, а Дэнни станет большим голливудским актером, и мы вместе будем снимать огромные, сумасшедшие экшн-фильмы. У нас тогда была такая игра: я придумывал название фильма, а Дэнни рассказывал мне, о чем этот фильм. Так что фактически мы начали именно с этого: придумывалось название, сочинялась история, и в итоге мы рисовали постер для фильма.

Одним из таких «проектов» был фильм с названием «Ваше Высочество», и Дэнни там курил травку и сражался с драконами. Обычно все подобные идеи выбрасывались вместе с салфетками из бара, на которых мы их писали, но эта почему-то сохранилась, и мы периодически возвращались к ней, обсуждая и сочиняя возможные варианты истории. Тем временем я продолжал снимать и сделал еще пару фильмов, а Дэнни постепенно подошел к такому моменту в его карьере, когда люди уже интересовались, чем он собирается заниматься дальше. Мы собрались и сделали фильм «Ананасовый экспресс», который оказался коммерчески успешным, и нам стали звонить с вопросом: «Что вы, ребята, хотели бы сделать еще?»

Да, конечно. Я думаю, что на самом деле в определении этих терминов существует такая размытость, неясность. Я снял четыре независимых фильма и почти три студийных и могу сказать, что, работая для студии, чувствовал себя более независимым, чем снимая самый независимый фильм. Если ты не сам платишь за свою картину, то ты зависим. Я снимал «Джорджа Вашингтона» на свои собственные сорок тысяч долларов и ни перед кем ни держал ответ за эти деньги. Я работал много, я экономил так, как мог, но все это тратилось без лишнего контроля, кроме моего собственного. А вот если кто-то выписывает тебе чек, финансируя твой фильм, то ты оказываешься в положении, когда нужно отчитываться в тратах. Так что на самом деле не имеет значения, как ты снимаешь фильм. Студийные проекты были для меня легче, как ни странно. Я всегда ощущал щедрость и поддержку со стороны студии. Мне давали мой бюджет, расписание съемок и отправляли делать кино. Мне доверяли снимать так, как я считаю нужным. Я до сих пор не почувствовал тот железный кулак, о котором принято говорить. Работа над фильмом — это процесс, к которому Дэнни и я относимся очень щепетильно. Ведь есть режиссеры, которые снимают фильмы, рассуждая так: «Вот этот фильм я сделаю для студии, а вот этот — для себя». И они снимают какой-то коммерческий фильм, а потом делают малобюджетный проект независимо от студии. Ну что ж, наверное, нужно сделать одно, чтобы иметь возможность сделать другое. Но для нас было важно сделать фильм, который был бы интересен нам самим как зрителям. Мы хотели быть независимыми, работая со студией, мы творчески очень жадные люди (смеется) и профессионально тоже. Следующий фильм, в котором я очень заинтересован, — это фильм ужасов, и это будет малобюджетный проект. Мне хочется сделать такой фильм, потому что у меня еще не было возможности исследовать этот жанр. «Храбрые перцем» стали для меня возможностью экспериментировать с массивными, зрелищными сценами и ситуациями, где необходимы разные ухищрения, где можно придумывать разных невиданных тварей или баловаться с мифическими образами, то есть все то, о чем я не имел абсолютного никакого представления до тех пор, пока не встретился с людьми, включившимися в работу и разделившими мое видение. Вместе мы смогли сделать нечто совершенно особенное и эффектное.

Я думаю, что самое непосредственное отношение к созданию этого фильма имеет тот факт, что мы собирались сделать своего рода непристойного «Властелина колец». Зритель, выросший на «Гарри Поттере», владеет словарным запасом мира фэнтези. Мы можем привлечь его посмотреть фильм, который попросту является вариантом «Гарри Поттера», но с огромным количеством голых титек. Это, так сказать, была отправная точка. Но если вы поговорите с Дэнни и со мной за закрытыми дверями, а мы сейчас точно за закрытыми дверями (оглядывается на дверь), то я вам по секрету скажу, что ссылки в этом фильме идут к малобюджетным картинам сорта «Меч и колдун» конца семидесятых и начала восьмидесятых. Таких, как «Ястреб-мститель», «Повелитель зверей», «Ловчий смерти», «Королева варваров» или более дорогие фильмы, как «Эскалибур» или «Крулл». Фильмы, в которых есть и вульгарность, и ощущение неуместности, но они делались на очень скромном бюджете, и мы смотрели их только глубокой ночью по кабельному телевидению, когда родители не могли нас застукать и наказать за то, что мы смотрим такие непристойные фильмы. Так что наш фильм — это своего рода маленькая месть нашим родителям или попытка их разозлить. (Смеется.)

Да, конечно. Я думаю, что зрители, которые идут смотреть «Гордость и предубеждение», придут и на наш фильм. Я думаю, что есть способы придумать такой постер к фильму, выпустить трейлер на ТВ или перед фильмом в кинотеатре, который бы говорил: «Если ты беспутный и хулиганистый студент от 17 до 30 лет включительно, ты насмеешься на этом фильме до упаду. Там есть титьки и драки на мечах, так что тебе должно понравиться». Эти зрители, как мы думаем, будут нашей аудиторией с самого начала, но мы также надеемся на прессу, которая щедро распространит хорошую рекламу фильма, и на самый действенный вид паблисити — на сарафанное радио, как только люди начнут смотреть фильм и говорить о нем. Я думаю, что большинство все-таки сумеет не только посмотреть его ради очевидного, но и увидеть нечто дальше вульгарности и каких-то комических ситуаций — сможет заметить и оценить потрясающий артистический дизайн нашего фильма, прекрасную операторскую работу, исключительный дизайн костюмов, поразительные массивные площадки, которые мы строили и собственно неплохо продуманную историю. Я надеюсь, что если зрители смогут увлечься нашими героями, выдержать несколько шуток сомнительного свойства, то они найдут в общем-то и некое очарование в нашем фильме, которого не найти в наше время в большинстве выпускаемых на экраны картин. Кстати, я думаю, что они смогут найти в нашем фильме и определенную смелость, которую не найдешь в современном кинематографе, потому что это совершенно уникальный характерный признак сумасшедшего фильма-фэнтези. Так что, ставя на кон наши собственные головы и создавая фильм, который действительно хотели увидеть как обычные зрители, мы должны были быть убеждены в том, что и вы захотите пойти и посмотреть этот фильм, хотя и не относитесь к нашей целевой аудитории. Я уверен, что есть в нашем фильме вещи, которые могут быть привлекательны для зрителей разных интересов. Я не настолько сумасшедший, чтобы просить у студии деньги на фильм, если я не уверен, что в нем есть понемногу для каждого зрителя.

О, нет ничего лучше новых открытий! То есть, конечно, есть определенная уверенность перед запуском картины, когда ты знаешь, что будешь работать с Зои Дешанель, Джеймсом Франко и Дэнни. Несмотря на то, что на моих плечах массивный, дорогущий фильм, я все-таки точно знаю, что съемки будут в радость, потому что рядом со мной мои друзья, для которых этот фильм не менее важен, чем для меня. Я доверяю им абсолютно. Я знаю, что у меня на площадке не будет никого, кто запрется в трейлере и будет требовать невозможного. Я еще ни разу не работал с дивами, о которых вы, наверное, наслышаны. Возможно, это самое страшное, что может приключиться с режиссером. Даже вообразить не могу. (Качает головой.) Тем не менее мне нравится находить новые таланты. Вот, например, Расмус Хардайкер — английский актер, мало кому известный. Его герой Кортни — слуга «высочества» Тадиуса практически в каждой сцене в фильме. Студия вполне могла навязать мне кого-то более известного, чтобы придать весомость фильму. Но когда я представил им Расмуса, все были согласны, что он именно тот, кто нам нужен, в нем есть чувство юмора, он очень выразителен, вполне годится для физической комедии, он очень смешной, и его появление в фильме выглядит вполне закономерным и логичным. Или такой актер, как Джон Фрикер, который играет Мартити. Этот парень никогда не играл в фильмах и даже ни разу не летал на самолете! Когда у тебя есть помощник по кастингу, который перерыл весь Лондон в поисках уникальных лиц и уникальных голосов, ты даже не удивляешься тому, что в комнату входит человек, совершенно ошеломляя тебя своим присутствием. Он играл Губку Боба на сцене, это было в его актерском резюме. И именно данный факт был самым замечательным.

В основе такого фильма должны быть актеры, знающие свое дело. Для того чтобы он получился смешным, нам нужен был Чарльз Дэнс, Дамиан Льюис, нам был нужен Тоби Джонс. Мне нужны были опытные серьезные актеры. Если этот фильм должен получиться смешным, то это только потому, что у нас к нему будет самое серьезное отношение. В таких фильмах просто написанные шутки не работают, нам нужен был особенный подход к материалу, для этого нужны были и соответствующие актеры. Было здорово получить такого настоящего драматического актера, как Чарльз Дэнс, который отлично знает комедию и обладает превосходным чувством юмора. Правда, иногда он закатывал глаза к потолку на то, что мы просили его сказать, и качал головой, но он профессионал, к тому же понимал, к чему была эта шутка, и делал то, о чем мы просили. Мне здорово повезло с актерами.

Ах, да! Натали — актриса, которую я знал не профессионально, а скорее по вращению в одних и тех же кругах. Я знал, что она очень остроумна, что у нее довольно непристойное чувство юмора. Она снимается в серьезных фильмах, которые поставили ее на пьедестал, а мне хотелось использовать тот ее потенциал, который нигде еще не представлен в полной мере, ее «грязное» чувство юмора и остроумие. Она совершенно непостижимо может быть очаровательна в самой грязной шутке. Я подумал, что зрителю придется принять на веру ее комедийные способности, так как ее серьезность может вызвать куда больше смеха, нежели игра любой комедийной актрисы из популярного ситкома. Так оно и получилось, в сценах с ее участием было очень много смеха на тестовых показах. Натали импровизировала с текстом и порой выдавала такие фразы, от которых мы просто падали, она была непристойней, чем любой парень на площадке, что нам, конечно, очень нравилось. (Смеется.)

Интересно, что когда начался подготовительный период к «Ананасовому экспрессу», Джадд Апатоу, очень внимательный и заботливый продюсер, сразу сказал мне: «Ты должен взять Джеймса Франко». В фильме было только два главных героя, а для меня получить такой проект было бы огромной удачей, это был мой первый студийный фильм и первый фильм, который имел хоть какой-то коммерческий потенциал; я не мог упустить такую возможность и решил, что надо бы встретиться с этим Франко, прежде чем говорить о чем-то дальше. Это выглядело так: драматический режиссер независимого кино сидел напротив драматического актера, смазливого мальчишки, я в душе уже был настроен очень скептично по поводу этой встречи, а он снимался в «Эскадрильи „Лафайет“» и в «Поединке», играл Джеймса Дина. Ну, на самом деле, кого я тут встречаю. Мы смотрим друг на друга краешком глаза и явно оба думаем друг про друга: «Какого черта ты тут делаешь?» Но в течение последующих двух минут как-то все изменилось, лед сломался, и мы обнаружили схожее чувство юмора, нашли общий язык. Все это сблизило нас, и расставались мы уже с фразой «Я тебе доверяю» в уме. И Джеймс стал неожиданным глотком свежего воздуха в том фильме, потому что никто не ожидал от него ничего подобного. То же самое, что мы сделали с Натали Портман в этом фильме. Я думаю, что это очень здорово увидеть серьезного актера с совершенно другой стороны. То же самое испытали зрители, увидев впервые Роберта Де Ниро в комедии, правильно? Этот исключительно искусный драматический серьезный актер, которого все побаивались, использует весь свой драматический опыт в комедийной обстановке, и это невероятно смешно, истерически смешно. И Джеймс достаточно умный парень, скажу я вам, он знает, как сбалансировать свои проекты, так что, по-моему, восприятие его зрителем всегда будет зависеть только от него самого. Никто не сможет ограничить его рамками определенного амплуа.