В черном-пречерном доме есть черный-пречерный подвал, в котором в черные-пречерные времена свершилось черное-пречерное дело…

Так начинается черный-пречерный фильм с черным-пречерным названием, обещающим черное-пречерное зрелище черного-пречерного секса и черного-пречерного насилия. И это черное-пречерное обещание вполне успешно сдерживающий. Будут тут и секс, и насилие, а главное много-много черной-пречерной крови, льющейся прямо во время этого самого секса. Хотя, прежде, чем выпустить на волю и потешить самые низменные инстинкты черного-пречерного зрителя снявший этот фильм Мануэль Эстеба (не иначе, как самый черный-пречерный злодей) вдоволь наигрался в Хичкока, вовсю используя наработанные годами приемы по созданию саспенса, пугая тенями, шорохами и скрипами, напряженной музыкой и т.д., и т.п. Дескать, он тоже не лыком шит и как снимать триллер прекрасно знает.

Конечно, история тираничной матери и аутентичного сына, живущих в одиноком старом доме и радостно привечающих проезжих, мягко говоря, не нова. Но если подойти к делу с выдумкой и фантазией, то и из этого старого сюжета можно выжать еще немало интересного. Особенно, если сдобрить его изрядной долей специй из того самого «Кровавого секса». Тогда, глядишь, никто и не узнает в творящемся на экране очередной парафраз на тему «Психоза». Некогда будет. К тому же, если вместо одинокой путницы взять сразу троих, а двух из них сделать лесбиянками, то открывается такой простор для воображения… И плевать, что на место одних штампов спешно лепятся другие – главное, чтобы картина сложилась в незатейливый паззл, в котором нетребовательному зрителю некогда будет искать всякого рода нелепости. А требовательного от просмотра отпугнет название, недвусмысленно намекающее интеллигенту в шляпе, чтобы обходил это зрелище десятой дорогой. Никто же не думал, что спустя пару десятков лет образуется целая толпа трэшеманов, которая станет любить и ценить подобное кино, как это ни парадоксально, за его дурной вкус и полное игнорирование всех и всяческих правил, как придуманных высоколобой критикой, так и сформированных общественным мнением. Потому что «плохой вкус» не есть «отсутствие вкуса», которым, слава богам, «Sexo Sangriento» не страдает.

Выбор на главную роль Овиди Монтлора с его невероятно выразительными глазами, в которых, кажется, застыла вся печаль мира, оказался для фильма выигрышным. Его персонаж, претерпевший в раннем детстве загадочное насилие в том самом «черном-пречерном» подвале, теперь лишен дара речи и полностью зависим от своей опекунши. Но в глубине души, под вечно печальными глазами несчастного парня бурлит адский огонь, укрощает который он до поры до времени с помощью шахмат, в которые играет в злополучном подвале. Тайна этих шахматных партий будет раскрыта в финале, а пока в этот тихий мирок внезапно вторгаются три буйных девицы. Вообще-то приехать должна была одна, но, как водится в подобных фильмах, сломалась машина и так есть захотелось, что даже переночевать негде оказалось – так что остались на уик-энд все. Естественно, на свою беду растревожив спящие в глубине психики тайные страсти живущей на отшибе парочки своей буйной и неприкрытой сексуальностью.

Если копать подоплеку подобных фильмов чуть глубже, то без труда можно обнаружить, что их корни берут начало из едва ли не средневекового отношения к сексу как к злу. А к женщине – как к первопричине этого зла. Но сеньор Эстеба вряд ли брался заглядывать даже под самый тонкий слой почвы. Он просто и недвусмысленно развлекал зрителя обычной страшилкой, приправленной пряным эротическим соусом. Не без успеха, надо сказать, чему в первую очередь обязан шикарно подобранным типажам Овиди Монтлора и Марты Миллер в роли сухой и властной Глории Доменек, под аскетичной оболочкой которой скрывается яростная фурия. Право слово, от таких типажей не отказался бы и Хичкок (от которого никуда не деться, раз уж фильм откровенно ссылается на его классику). Ну и умению хранить главную тайну до самой развязки несмотря на внешне откровенные сюжетные ходы.

«Кровавый секс» при всей своей даже не вторичности, а третичности, откровенной трэшевости и примитивном акценте на «секс и насилие» никак не обвинишь в «безвкусице». Это отличный пример «плохого вкуса», который право на этот вкус убедительно отстаивает. Так что, без всяких сомнений – в коллекцию. И на видное место.