Дитя Пражской весны, этот фильм показал изнанку не только устройства коммунистической Чехословакии, но и любой тоталитарной системы. Работа режиссера Карела Кахини и сценариста Яна Прохазка сразу отправилась на полку, где пролежала ровно 20 лет.
Заместитель министра строительства Людвик на вечеринке высокопоставленных работников узнает об аресте своего начальника и нескольких людей из его ближайшего окружения. Людвику становится не по себе. Еще больше его страх усиливается дома: у калитки останавливается автомобиль с выключенными фарами, телефон не работает, пробки перегорели, задняя дверь не заперта, ключи от квартиры исчезли… Людвик и его жена Анна начинают паниковать, вспоминая, кто им пришлось покривить душой, пойти на компромисс с собственной совестью, смолчать. При этом, супруги догадываются, что все их разговоры слушает «ухо» спецслужб, а потому правду они могут говорить лишь в ванной и на кухне.
Страшный, пугающий фильм, позволяющий зрителю посмотреть со стороны на собственный конформизм, на страхи взрослого человека. Конечно, в подобных историях не обходится без ассоциаций с произведениями Кафки и Оруэлла, с той лишь разницей, что Людвик – не «маленький человек в тисках системы», в Большой человек этой самой системы.
Кстати, за год до премьеры фильма Карел Кахиня получил звание «Заслуженный артист ЧССР». А Ян Прохазка до того, как стать писателем, возглавлял совхоз.
В 1990-ом году «Ухо» участвовал в конкурсе Каннского кинофестиваля и получил «Золотую пальмовую ветвь». Кинокритики Андрей Плахов и культуролог Кирилл Разлогов тогда назвали чешский фильм «архаичным театральным спектаклем», отметив при этом великое мужество его создателей.
Мне фильм не показался устаревшим, а камерность лишь усугубляет гнетущую атмосферу паранойи. В обществе, построенном на лжи, не бывает ни личной, ни общественной жизни, не говоря уже о любви и дружбе. Над всем главенствует инстинкт самосохранения.
Блестящий фильм от запрещенного в тоталитарный период чехословацкого режиссера. Вспоминается вся русская литературная классика: от 'Записок сумасшедшего' Гоголя до 'Дьяволиады' Булгакова. Плюс непременный при данной сюжетной канве Франц Кафка. Т. н. 'маленький человек в тисках системы', сотрудник особо важного министерства начинает ощущать явственную прослушку у себя дома. Подозрения усугубляет арест непосредственного руководства, отстраненность ближайших знакомых и внезапный визит 'друзей' из ГБ, якобы, для 'дружеской вечеринки'. Черный гротеск нарастает по мере приближения к финалу.
Абсурдистский юмор, 'трагедия смешного человека' и антитоталитарный сарказм, пробудившийся со всей возможной злобой в кратковременную пражскую весну - фильм дарит полную палитру смыслов и подтекстов, возможную только в той исключительно-изощренной 'дьяволиаде', которая существовала с странах 'реального социализма'. Спасибо режиссеру, за ту жемчужину кинематографа, которую он оставил.
