Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным. - Ф. Ларошфуко
У каждого из нас есть свое отчаяние, тенью следующее за нашей уверенностью в себе, за нашим спокойным настоящим. И только вопрос времени - когда это отчаяние переродится в постоянную тревогу, а тревога - в изнуряющий каждодневный страх. Толчком к таким метаморфозам может стать как вмешательство извне, так и медленно, но неустанно подтачивающие наше бытие внутренние, неосознанные реакции.
Жоржу Лорану потребовалось совсем немного времени и нехитрый катализатор для сколачивания собственного креста и выстраивания стройной цепочки причинно-следственных связей, вероятно, никакого отношения не имеющих к реальности, но кого заботит объективное в то время как субъективное терпит бедствие? Все, чему мы, как зрители, стали свидетелями, назревало и наливалось соками уже давным давно, об этом говорит также и то, какой мизерный повод послужил стремительному выстрелу с детства сжимаемой пружины вины главного героя.
Скрытое - идеальное название..здесь и скрытые переживания, и скрытые антипатии, скрытые подозрения, скрытое недоверие. Скрытен современный человек вообще. Если когда-то можно было положиться на широкий круг родственников, даже на друзей, то в наши дни доверия нет даже к самым близким людям: к жене, к матери, к сыну. Жорж молчит о снедающей его вине, Анна молчит о хиреющих отношениях, Пьеро молчит о беспокойстве за сохранность семьи - скольких бы проблем можно было избежать, если бы люди говорили. Как запросто сжигает человека огонь невысказанного. И как один театральный жест может разрешить человека от бремени молчания - видим мы на примере Мажида. А был ли мальчик? - возникает закономерный вопрос. В чем, собственно, великая вина, вменяемая Жоржу? Господи, ему же было шесть лет! Жизнь не дает гарантий и возлагать все свои неудачи на совесть давнего обидчика - граничит с детским садом. Так каковы были мотивы Мажида? Увы, это останется неясным так же, как и личность незримого наблюдателя. Но так ли уж это важно? Разве самого факта человеческой трагедии мало?
Чему научила главных героев вся история? Да ничему. Они и дальше будут замыкаться в себе, цеплять хорошую мину и делать вид, что ничего не произошло. Ведь в цивилизованном мире не принято избавляться от причины недуга - устраняются только симптомы, авось еще немного протянешь. Вот и Жорж Лоран в итоге выбирает сон - самое невинное создание, которого лишены только самые виновные.
В «Скрытом» знаменитый обличитель загнивающего европейского общества Михаэль Ханеке не демонизирует в очередной раз безобидный средний класс, но виртуозно играет на его тайных фобиях и болезненном осознании им собственных недостатков. Искусно замаскированный под триллер фильм давит на подсознание мастерски нагнетенной атмосферой превращения сытой буржуазной уверенности в параноидальный страх неизвестного. Страх, близкий и понятный каждому, ведь интеллигентные и успешные герои так похожи на любого из нас.
Уютный таун-хаус на улице Ирисов перестает быть крепостью для Жоржа, Анны и их сына Пьеро, когда загадочный аноним начинает присылать им видеозаписи, из которых явственно следует одно: за ними следят. Напряжение усиливается тем, что мотивы неизвестного террориста далеки от очевидности. Наверное, кассеты, завернутые в детские рисунки (весьма, правда, психоделического вида) могли бы сойти за неудачную шутку одного из дружков Пьеро, если бы совесть успешного телеведущего Жоржа Лорана была чиста. Если бы его прошлое не скрывало давно забытую историю, в которой судьба шестилетнего героя пересеклась с судьбой алжирского мальчика Маджида, чьи родители погибли во время подавления французскими властями демонстрации за независимость их родной страны.
Но дело не в том, несем ли мы ответственность за поступки, совершенные в детстве. Дело в нашем отношении к ним. В том, испытываем ли мы вину. В том, как мы учимся жить с этой виной. Прячем ли ее в глубины подсознания, пытаемся ли стереть из памяти алкоголем или антидепрессантами. Запираемся ли в темной комнате, укрывшись с головой одеялом и накачавшись снотворным. Или же мы признаем вину. Собираем волю в кулак и встречаемся один на один с терзающим нас чувством.
Муки совести способны не только преследовать отдельную личность, но и порождать коллективный комплекс вины. В качестве иллюстрации Ханеке использует франко-алжирский конфликт. Использованный фон не является плевком режиссера в сторону хлебосольно принявшей его страны, так же, как, например, «Седьмой континент» не является фильмом о том, как невыносимо жить именно в Австрии. Позорные факты при желании можно найти в истории любого государства. Интересно, опять же, отношение к ним. Та же Франция признала, что в 1961 году в Париже имела место кровавая бойня, только в текущем году. Ранее это не афишировалось и, разумеется, никогда не освещалось центральными телеканалами. Или тем же Евроньюсом, который фоново постоянно включен в доме Лоранов.
Тлетворное влияние телевидения на сознание масс является одной из любимых тем Ханеке. Особенно ярко она проработана в фильме «Видео Бенни». В «Скрытом» вполне безобидные видеозаписи доводят главного героя до паранойи, а на примере монтажа его собственной передачи доходчиво продемонстрировано, с какой легкостью пленка может преображать, искажать или утрировать реальность. Довольно опасный, а может, и хитроумно продуманный ход со стороны человека, снимающего кино, поскольку неизбежно возникает сомнение, а можно ли верить самому режиссеру.
Действительно ли автор берет на себя роль судьи, или он всего лишь талантливо расставляет маячки, придумывает задачи, не имеющие решений? Фабула не содержит разгадки, да она и не важна. Точно также никто не ответит, может ли чувство вины оказывать позитивное влияние, провоцируя массовые усыновления детей из стран Третьего мира или доходящую до смешного политкорректность по отношению к афроамериканцам. Или чувство ответственности за все и вся губительно, поскольку всеобщее равенство утопично, и глупо заниматься самоистязанием в связи с тем, что нищие сомалийцы умирают от туберкулеза, а несчастные таджикские гастарбайтеры ютятся целыми толпами в холодных бытовках. Допустимо, что прав всем известный хромой доктор, и эволюция требует наплевать на всех, кроме родных и друзей, а когда мы станем любить всех без разбора, нам конец. А может, бремя вины, успешно замурованной в глубинах памяти, придется нести нашим детям, вызывая нечто сродни комплекса второго поколения немцев. Финальная сцена картины австрийского режиссера – длинный кадр школьного двора - намекает и на такой вариант развития событий. Единственно верно то, что «Скрытое» заставляет заглянуть в себя, в потаенные уголки души. В конце концов, практически у каждой развитой страны есть свой Алжир. И практически у каждого интеллигентного представителя среднего класса есть свой Маджид.
Фильм - во многом о проблемах французского колониализма, а через него - проблемах интеграции мигрантов во всей Европе. В фильме много символики, которую часто не улавливают российские зрители: во-первых, петух как символ Франции. Арабский мальчик представлен убийцей петуха, но в итоге сам воплощает собой петуха с перерезанным горлом. Изображение кровоточащего петуха преследует француза, видимо, как напоминание о поруганной стране. Во-вторых, ситуация со сводными братьями обыгрывает девиз французской республики 'свобода, равенство, братство'. Отказывая арабскому приемному мальчику в возможности стать своим братом, французский мальчик нарушает основополагающие принципы - основу французского общества. Что в итоге приводит к ситуации крайнего неравенства между французом и арабом. В-третьих, здесь отчетливая линия социальной проблематики: с одной стороны, дом французского интеллектуала, полный книг, благополучная семья, рациональное поведение, общественный порядок. С другой - бедность, невежество, эмоциональность, опасность.
В целом, фильм о проблемах ответственности, искупления вины французов перед алжирцами (вспомните, как алжирский мальчик впервые оказался во французской семье, отчего умерли его родители). Возможный сговор сыновей, который становится явным в конце фильма - это надежда на то, что две нации смогут примириться через поколение своих детей
Режиссер в фильме раскрывает проблему эмигрантов во французском обществе.
Картина изобилует символикой. Главный герой - коренной француз с родовым имением и алжирец - олицетворение эмигрантов. С детства француз Джордж видит в эмигрантах угрозу для Франции. Это очень наглядно демонстрирует сюжет где ребенок - француз смотрит на то, как ребенок-алжирец обезглавливает петуха. Петух - это Франция.
Далее, сюжет в котором чернокожий эмигрант пересекает дорогу французу и между ними возникает перепалка. Что это как не еще один символичный пример взаимоотношений между коренными и эмигрантами? Чернокожий молодой парень ведет себя дерзко, Джордж с женой вынуждены молча уйти, они боятся его. Полиция не поможет пока с ними что-то не случится.
С самого детства Джорж пытается отстранить эмигранта от себя, своей семьи, своей жизни, несмотря на то, что араб Мажит - хороший человек. Джордж поступает с ним несправедливо, лишив Мажита шанса на благополучную жизнь коренного француза. Алжирец не выносит несправедливости, убивает себя на глазах Джорджа. Однако, главный герой упрямо не признает вины, он всячески оправдывает себя и где-то его можно понять, он хочет быть хозяином у себя дома, не желает делить свою мать- Францию (снова символ) с приемным ребенком.
Видео кассеты - это страх Джорджа. И совершенно не важно кто их присылает, здесь речь о другом, Скрытое - это не детектив как может показаться. Вспомните сюжет в котором гость главного героя рассказывает в кругу друзей невероятную историю. Вопрос 'произошла ли эта история на самом деле' - остался без ответа.
Страх не пропал после смерти Мажита. Финальная сцена - запись на видеокассете школьного двора Пьера - сына главного героя. Джордж видит угрозу в эмигрантах и для своего ребенка. Джордж не предпринимает никаких шагов для того чтобы решить эту проблему, он просто ложится спать. Вероятно, это и есть самый смысл данной картины, затронутый Михаэлем Ханеке.
Посыл режиссера возможно истолковать по-разному. Кто-то увидит упрек аборигенам в их нежелании делить дом с приезжими, а кто-то, возможно проникнется жалостью к французам, вынужденным делить свою землю с не очень желанными гостями.
С 2000-го года в арсенале Михаэля Ханеке появляются первые крупные награды, и почти каждый следующий его фильм не остался без поощрений международных фестивалей. Резкий поворот в карьере и до того широко известного австрийского режиссёра, не один десяток лет примеряющего свою собственную форму взаимодействия с аудиторией, каждый зритель может расценивать как ему угодно, а своих критиков Ханеке пригвоздил уже давно и присуждение фильму «Любовь» сразу двух высших наград – Оскара и Золотой Пальмовой ветви – самый достоверный пример. Многолетний разбор общественных ценностей, завершившийся абсолютным триумфом, Ханеке проводил разными путями, но один из самых необычных взят за основу фильма «Скрытое».
Как и все известные работы Ханеке, «Скрытое» в своё время стал поводом для горячих дебатов и полярных мнений, при том, что поверхность фильма и сюжетный фон в каждой своей точке остались всё теми же безмятежно-гладкими и тихими настолько, насколько могут быть самые обманчивые внешние проявления европейской патриархальной ячейки под аббревиатурой Жорж – Анн – Пьеро в порядке старшинства, естественно. C определённого момента равновесие их общей жизни нарушается чередой таинственных видеозаписей и странных рисунков, анонимно подбрасываемых под дверь дома, а затем и на работу. Супруги, естественно, бьют тревогу и мысленно вспоминают возможных врагов, не решаясь предпринять особых мер безопасности, но Ханеке и этого оказывается вполне достаточно, чтобы одним коротким всплеском чужой памяти превратить околодетективное произведение в округлое зеркало европейской современности под стать земному шару. которое вместо солнца будет вращаться вокруг неведомой истины, показывая нам то одну, то другую сторону человеческого подсознания. И этим единственным человеком, по замыслу режиссёра, становится глава семьи Жорж Лоран.
«Скрытое» – это, пожалуй, самая тонкая и многослойная картина Ханеке, с полным отсутствием звука для достижении максимального эффекта присутствия. По большому счёту, далеко не все сюжетные детали здесь важно запоминать и анализировать. К фильму необходимо прежде всего присматриваться и прислушиваться, расшифровывать каждый звук, каждый жест героев, составляющих совокупность системы безусловных рефлексов, то самое скрытое, микромир каждого человека. Символ здесь – не просто линчевская вещь в себе, которую при желании можно приравнять к умственной тарабарщине, а прямое обращение к зрительским чувствам, которые обычно редко ошибаются. Сохраняя физическую бесстрастность на протяжении всего фильма, Жорж демонстрирует типично невротическое поведение, достаточно лишь понаблюдать в паре-тройке сцен за его мимикой и послушать как он дышит. Неслучайно многие собеседники Жоржа в лице его жены, матери, шефа и других проводят своего рода испытание взглядом, пытаясь распознать причины его уклончивости. Но и то, чем Жорж живёт сегодня, вряд ли способствует его духовному развитию. Очевидно, за годы работы на телевидении он прекрасно усвоил механизм системы медиарынка и стал его полноценной частью, руководствуясь исключительно коммерческими интересами и негласно снимая с себя журналистскую ответственность.
Страх, как известно, всегда нуждается в подпитке, зачастую имеющей негативный окрас. В случае Жоржа таковой стала его нечистая совесть, уничтожающая нравственное начало снаружи и изнутри. Это хорошо заметно в сценах с названым братом Жоржа Маджидом, чьи родители в 1961 году погибли от рук французской полиции. Теперь Маджид становится для него весьма удобной причиной для того, чтобы вернуться в далёкое прошлое и уже с более крепкой позиции состоявшегося человека самоутвердиться в своих же глазах за счёт человека, которого судьба наградила меньшим счастьем. Ханеке мастерски использует контрастную среду для выявления социального разрыва между мужчинами. Кривое переплетение их судеб принимает ещё более уродливые черты, если признать, что один является потомком колонизаторов, а второй – потомком рабов. При помощи разных телеверсий столкновения и режимов прослушивания диалогов, Ханеке показывает зрителям пример более очевидной и менее очевидной моделей отношений двух совершенно непохожих мужчин, умышленно переворачивая с ног на голову истинный порядок взаимоотношений «преступник – жертва». Таким образом, режиссёр добивается абсолютного нейтралитета фильма, ведь объективность для Ханеке заключается не в высшей справедливости и не в симпатии к униженным и оскорблённым, а в наиболее точном отображении скрытых процессов в обществе.
Единственным пятном морали на сухой и отполированной до лживо чистого блеска действительности фильма является Маджид. Этот внешне непрезентабельный персонаж чуждой французам национальности и культуры представлен наиболее целостным человеком, живущим в мире и согласии со своей судьбой, в которой отсутствуют слава и богатство. Его главное достижение в жизни – воспитание сына достойным человеком, стремящимся получить образование в Европе. Даже при встрече с Жоржем как формально потерпевшей стороной вежливость и спокойное поведение Маджида доказывают, что с честью и совестью у него всё в порядке. Маджиду можно лишь посочувствовать, учитывая, что вмешательство Жоржа не осталось незаметным для его сына.
При всех своих особенностях фильм Ханеке даёт нам яркое представление о сложности и универсальности человеческой природы, а режиссёр делает это своим собственным, творческим методом, у которого вряд ли найдутся аналоги в мире. Он не устаёт повторять, что вера в реальность, формируемую средствами массовой информации и штампованным заокеанским кино не имеет ничего общего с настоящей реальностью. Современный человек ощущает груз настоящей реальности, но этот груз слишком тяжёлый и требует некоего самоотречения, отказа от той модели мира, которая сформировалась к новейшему времени. И речь идёт, конечно же, о капиталистической реальности развитых государств, которая давно уже изжила себя и бессчётное количество раз умирала и воскресала в новом облике. На примере «Скрытого» австрийский режиссёр в очередной раз напоминает, что массовое бездействие, порождённое подобными гнилостными процессами, формируется в людях с раннего возраста и является одним из сильнейших факторов разложения общества, при некоторых обстоятельствах способное влиять на ход исторического процесса, как это было им показано в более позднем и эпичном фильме «Белая лента».
После выхода в 2003 году фильма «Время волков», который прохладно встретили критики и зрители Михаэль Ханеке снимает «Скрытое», который получил на Каннском кинофестивале 2005 года три приза (и одна из наград - в номинации «Лучший режиссер»).
Фильм показывает обыкновенную жизнь состоятельной французской семьи: литературоведа и телеведущего Жоржа, его жены Анны, работающей в издательстве, и их 12 летнего сына Пьеро. Но в один день они получают странную посылку, где находится видеозапись с фрагментами из их жизни. И на следующий день Лораны получают по-детски сделанный рисунок окровавленной головы. Они пытаются обратиться в полицию, но им отказываются помочь из-за отсутствия явных угроз…
С первых секунд фильм затягивает свой атмосферой загадочности и постоянно нарастающего напряжения. Автор нагнетает напряжение, не прибегая к особым методам, но зритель чувствует буквально на себе весь этот страх, который семья Лоран испытывают просматривая очередную запись или рисунок, то есть фактически Ханеке, как раньше Жан-Люк Годар, применил прием «разрушения четвертой стены» (театральный прием стирания грани между искусством и жизни). Также свою роль в создании этой атмосферы сыграло полное отсутствие какой-либо закадровой музыки, что усиливает эффект реальности происходящего.
Также Ханеке реализовал в этом фильме христианский постулат неизбежности воздаяния за совершенные грехи. Это выражается в линии персонажа Жоржа Лорана, который 40 лет назад, из-за злой детской прихоти, отправил алжирского мальчика, усыновленного его родителями, обратно в детский дом, оболгав его перед родителями. То есть эти видеозаписи и рисунки и все последующие события, которые перевернули жизнь семье Лоранов, можно рассматривать как наказание за грех Жоржа Лорана.
И фильм не дает однозначных ответов ни на один вопрос. И в этом Ханеке остается верным своему стилю, который характеризует одна из его цитат: «Пусть каждый, кто посмотрит фильм, включит воображение. Я специально не даю никаких разгадок, ни на чем не настаиваю, чтобы у зрителя возникла возможность собственной интерпретации».
В общем, подводя итог, хочу сказать что Ханеке создал значительное произведение в мировом кинематографе и этот фильм намного страшнее и тяжелее, чем большинство психологических триллеров.
Идеальная буржуазная семья, идеальная не чрезмерно, но близко к тому. Вот глава семейства — успешный литератор, ведущий программы на телевидении, начинающий каждый день со съемок, а заканчивающий традиционными посиделками с друзьями семьи (людьми того же круга). Вот, его жена, благодаря достижениям феминизма не прозябающая у плиты, а работающая в успешном издательстве. Вот их единственный сын Пьеро, на фоне переходного возраста старательно оправдывающий мрачность своего имени. Что же пошатнуло спокойствие примерной ячейки общества? Кто-то шлет странные записи, снятые подозрительно близко к дому, одновременно приближаясь все ближе к тому, о чем глава семейства уж очень не хотел бы вспоминать.
Но что же это? Слишком простой ответ, вроде голливудского параноидального «большого брата» стоит исключить сразу: Ханеке слишком любит копаться в психологии и мировоззрении общества, препарируя словно лягушку, отдельных индивидов. Трактовать сам факт существования такого рода записей можно по-разному. Задаться вечным и пафосным вопросом, что есть наша жизнь, и может ли такое быть, что все, что происходит с тобой — лишь злая шутка, чей-то затянувшийся сериал из драматических записей, которые кто-то благополучно складирует для коллекции. Или же мы сами культивируем паранойю внутри своего разума, созерцая самые нежеланные кусочки памяти, которые не желают блекнуть и выцветать от времени, все также мешая спокойному сну и безмятежному дрейфу в гавани степенной жизни.
Ханеке мастер показывать обыденность нашей бренной жизни срисовывая ее далеко не радужными красками, но наполняя столь явным и заметным символизмом, что становится по-настоящему душно от давящего на мозг происходящего на экране. Уличный шум вместо музыки, родной дом, столь… картонный и стерильный, что больше походит на монтажную своего собственного шоу, или же не своего? Реальность виртуальна, и когда главный герой в очередной раз пытается найти отгадку к тому, что же происходит, круг замыкается.
Не обошлось без социального подтекста: герой еще ребенком оказался виновен в изгнании бедного алжирского мальчика, родители которого погибли на демонстрации. Цена такого греха и «вес» отягощающей душу вины зависит от как раз от места воспринимающего в социальной цепочке. Можно считать поступок отвратительным, а можно — вполне терпимым. Но это тоже не столь важно, что доказывает карикатурное отличие между эмигрантом и буржуа.
Важно, скорее то, что Ханеке достиг желаемого эффекта. Неспешно, спокойно, лишь раз закрасив белые стены комнаты кровью, он вводит зрителя в состояние шока, граничащего с эйфорией и удивлением. Воистину мастерство, с которым Ханеке на самом интересном месте загоняет эту историю, в котором почему-то проглядывают одновременно жестокие и необычные чеховские финальные нотки, заставляет аплодировать мастеру. Жизнь героя разрушена призраком прошлого, духом времени. И единственный шанс выбраться из этого порочного круга, где за тобой кто-то следит — это зашторить окна, выпить снотворное и отдаться в царство сна. Кто знает, может там, будут изводить прошлым кого-то другого.
Пока американцы из года в год устраивают коммерциализированное шоу, тщетно пытаясь запугать зрителей торчащим изо всех дыр саспенсом стоимостью в несколько миллионов долларов, Михаэль Ханеке продолжает препарировать райские кущи европейской буржуазии ординарным инструментарием, не используя при этом даже закадровой музыки. Интеллектуальному саспенсу, например, «Скрытого», кроящемуся в тёмных углах благообразного интерьера, позавидует даже самый кровожадный хоррор. Ханеке настолько же прост и лаконичен в высказываниях, насколько циничен и беспощаден. Обходя стороной жестокость, насилие, кровь, Ханеке превращает статичные дубли в агонию смыслов, шёпот – в крик, чёрно-белую картину – в цветистый коленкор. «Скрытое» в очередной раз демонстрирует хитроумность австрийского режиссёра, предпочитающего концептуальную чехарду откровенной расчленёнке и возлагающего на искусство цели исключительно провокативные. «Скрытое» - ещё не язвительная тирада в адрес американских слэшеров с их извечной deus ex machina, коей предстал авторемейк «Забавных игр», но уже высокопрофессиональная, утончённо двусмысленная кинопровокация психоаналитического толка, добивающаяся шокирующего эффекта извращённой логикой содержания, а не нахальной броскостью формы.
В «Скрытом» на изнеженные в неге потребительства головы обрушивается обезличенный террор. Беспечный интеллектуал Жорж становится объектом анонимных видеопосланий, в которых самым невинным способом запечатлён фасад его дома. Намеренная незначительность отправной точки повествования контрастирует с ужасающими последствиями. Что такого в том, что тебе присылают детские рисунки и невыразительные видеозаписи? Ничего. Однако лёгкое прикосновение угрозы высвобождает покоящиеся в порах подсознания комплексы и детерминирует параноидную тревогу Жоржа, которая сублимирует в нападках на Невиновного. Разрушительная сила сюжетной канвы – террор провоцирует террор. Жорж, одержимый поиском эфемерного анонима, начинает третировать непричастного араба, проецируя на него собственное чувство вины. Подсознательные пласты благовоспитанной психики Жоржа на самом деле требуют изничтожения зудящего источника угрозы. После того как скрытое желание воплощается в безумном поступке Невиновного, Жорж словно сбрасывает мучительные оковы и закутывается в кокон комфортной постели, предварительно накачавшись снотворным и задёрнув шторы. Как будто ждал этого всю жизнь.
«Скрытое» явилось кинематографически статичной компиляцией тематических и характерологических элементов предыдущих работ Ханеке. Сюжет выстраивается вокруг семьи из трёх человек, что сразу же указывает на дебютную работу режиссёра - «Седьмой континент» с идентичной системой персонажей. Мотив манипулирующей сознанием видеофикации, вообще-то пронизывающий многие работы Ханеке, отсылает к «Видео Бенни» - истории о малолетнем видеофиле с садистскими наклонностями. Врывающаяся в обыденную жизнь неизбывная помеха (анонимные послания с кассетами) вызывает в голове образы Питера и Пауля из «Забавных игр». Помещённое в контекст по крайней мере трёх фильмов Ханеке, «Скрытое» обрастает новыми смыслами: чётко проступает «классовость» критических инъекций, артикулируется «семейность» персонажей, а также «медийность» воссоздаваемой реальности. Режиссёрская мощь Ханеке, проявившаяся и в «Скрытом», заключается в нарочито размеренной и неторопливой манере повествования, которая, усыпляя, за руку подводит к гильотине. Излюбленный австрийским режиссёром приём нарративной недосказанности в «Скрытом» приобретает центрирующий характер. Однако большинство, привыкшее к полному прояснению сюжетных туманностей, будет разочаровано финалом ленты, в котором скрытое отнюдь не становится явным. Иные же возмутятся тем, что Ханеке просто занимается тасовкой своих тематик и приёмов, комбинируя из них нечто компиляционное, но никак не новое. Но когда кровавый фонтан обагрит белые стены и зритель будет ввергнут в состояние, умещающееся в трёх жалких буквах «ш», «о», «к», отпадут любые сомнения в том, что Ханеке в очередной раз достиг поставленных целей.
«Скрытое» - социально-психологическая драма от Микаэля Ханеке, режиссера и сценариста нашумевших картин «Пианистка» и «Время волков», неоднократного лауреата Каннского кинофестиваля.
Жорж Лоран (Даниэль Отей), популярный телеведущий интеллектуального ток-шоу, начинает регулярно получать видеокассеты, из которых узнает, что за ним и его семьей кто-то следит. Эти кассеты, а также страшноватого вида детские рисунки заставляют Лорана и его жену (Жюльетт Бинош) обратиться в полицию, но безрезультатно. Постепенно стерильный быт образцовой семьи летит в тартарары - супруги истерикуют и беспрестанно лгут друг другу, сын-подросток убегает из дома, окончательно повергая родителей в панику.
В конце концов, после череды страшных снов и болезненных ссор с женой Лоран выясняет, что все это связано с неприятными событиями далеких шестидесятых, когда из-за его детского эгоизма пострадал алжирский мальчик. Столкновение благополучной европейской цивилизации с миром ютящихся в бедных кварталах эмигрантов приводит к трагедии, значение которой не в состоянии осознать европеец, привыкший к материальному и психологическому комфорту.
Картина получила три премии на Каннском фестивале. Кроме как всегда точной актерской работы Даниэля Отея и Жюльетт Бинош, стоит отметить великолепную игру Анни Жирардо в небольшой роли матери Лорана. Микаэль Ханеке со свойственной ему отстраненностью препарирует современную европейскую семью и одновременно все общество. Семью он показывает как зону абсолютного отчуждения, территорию привычной лжи и полного отсутствия эмоций. Параллельно на примере Лорана Ханеке напоминает о комплексе европейцев перед выходцами с востока и ответственности Запада перед странами третьего мира.
Жорж Лоран этот долг выполнять отказывается, усматривая в объявившемся призраке из прошлого только угрозу своему благополучному быту, даже не пытаясь сделать какие-либо выводы из происходящего с ним и его семьей. Как обычно, Ханеке предлагает зрителю гораздо больше вопросов, чем ответов, оставляя возможность делать собственные выводы.
Оправдал этот фильм мои ожидания или нет - не знаю. Да и не важно.
Фильм отличается от обычного кино. Он тягучий, длинный. Сюжета мало. Но тем не менее смотреть не скучно.
Это психологическая драма. Ханеке обнажает душу человека и исследует ее. За образчик взят типичный интеллигент во Франции. С обычной, размеренной жизнью. Сын, жена. Они с женой работают по специальности тесно связанной с литературой, что подчеркивает их причастность к интеллигенции. Меня очень восхитило количество книг в их доме поначалу. Но потом - смотришь, и понимаешь, что это макеты книг, без букв. Чисто для атрибутики. Дизайн гостинной напоминает дизайн студии, где работает главный герой. Это тесно переплетает его работу и его жизнь, вообще - виртуальный и реальный элементы. Как в передаче - не зря ее показывают - что-то из разговора вырезается, что-то остается. Человек в итоге - показывает только то, что ему хочется показать и не более. А очень много - остается скрытого, непотребного. Именно того, что хочется скрыть. И скрывается всем обществом.
К реальности нас так же приближает экран - в экране, отсутствие закадровой музыки. Просто и чисто. Никакого нагнетания, всё, как есть.
Человек скрывает от других, от себя. Поэтому в такой ужас Жоржа приводит слежение за его семьей. Слежение - это очень громко сказано. Просто съёмка, съёмка дома снаружи, которая никак не могла повредить бы семье. Съёмка поверхности. Спокойной поверхности, в их жизни мало изменений, мало движений. Ни одного действия не продиктованного не эгоистическими побуждениями.
Никто даже и не влазил в их жизнь, не угрожал. А беспокойства - уйма. Неизвестный всего лишь мякго намекает на прошлое, на неприятно прошлое, которое не хочется вспоминать и стыдно рассказать даже жене.
Смешно, когда говорят, что он не виновен за то, что сделал в 6 лет. Именно за тот поступок - да! - он может и не виновен. Так он с этой мыслью прожил целые годы. В его силах было отыскать того человека, как-то загладить свою вину и помочь ему. Тем паче отвратительны родители - они просто не хотят думать и вспоминать о том мальчике. 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. Уж могли бы они хоть как-то содействовать жизни мальчика, раз уж его родители работали у них. Ведь они даже хотели его усыновить, что было первым социальным порывом, человеческим порывом. Когда ты что-то сделал в прошлом и пытаешься об этом забыть, не хочешь исправить это - ты повторяешь тоже действие в уме раз за разом.
Ну и как всегда идёт защита своей семьи, когда на поверхность выходят всё низменные инстинкты. Угрозы...
Под маской каждого интеллигента скрывается зверь.
Совесть в душе вызывает дискомфорт, а дискомфорт при этом разумом воспринимается как дискомфорт от вмешательства в жизнь. Человек даже и не понимает, что он за что-то ответственнен. Просто, при душевной передряге хочется выпить снотворного и уснуть. И всё.
Кто снимал? А кто его знает. И не важно. И Маджит и сын отказываются от своего участия в этом. Видимо, намек на то, что потусторонние силы.
В фильме есть какая-то абсурдность, нелепость даже. Она его не портит.
