Несколько лет назад все пребывали в восторге от фильма 'Капернаум' 2018 г., рассказывающего историю страдающего от предельной нищеты мальчике. Его содержание на самом деле не могло оставить равнодушными никого. Но во многих моментах создатели ленты не обошлись без того, чтобы вложить в уста маленького мальчика слова и мысли, которые совершенно не свойственны детскому возрасту.
А вот фильм, который я хочу вам порекомендовать сегодня, обошелся без этих надуманных нравоучительных речей, манипулятивно вложенных в детские уста. Это 'Дети небес' 1997 г., снятый одним из самых прославленных иранских режиссером Маджидом Маджиди.
'Дети небес' - это история мальчика и его младшей сестры, живущих в очень бедной семье. На двоих у них всего одна очень старая пара обуви. Обувь девочки была потеряна. А мальчик из-за необходимости дожидаться сестру со школы, сам постоянно опаздывает в школу и оказывается перед новыми проблемами.
Что будет происходить дальше - лучше посмотрите сами. Это незабываемая история о доброте, целеполагании и способности людей оставаться людьми даже в ситуации крайней нищеты.
То, что главные герои 'Дети небес' - дети, это не случайность, а характерная черта иранского кинематографа. В Иране всегда действовала жесткая цензура и напрямую критиковать социально-экономическое положение страны было нельзя. Но представители иранской новой волны нашли изящное решение этой проблемы. Они стали снимать кино о детях. Детях, которые далеки от политических вопросов и взрослых проблем. Но очень остро ощущают на себе социальную несправедливость и страдают от решений и проблем взрослого мира.
В свое время 'Дети небес' был номинирован на Оскар и проиграл еще большему шедевру, рассказывающему серьезную историю глазами ребенка - итальянской военной ленте 'Жизнь прекрасна'.
Если не смотрели этот фильм, обязательно исправьте это. Хоть он и рассказывает печальную историю, которая легко может заставить вас искренне рыдать, наблюдая за рыдающим отцом, колющим сахар во время молитвы, это очень вдохновляющий светлый фильм.
Этот фильм я начала смотреть не с начала, а с того момента, когда девочки начали соревнования прыжки в длину. И уже собралась переключить программу, как увидела взгляд девочки, когда она стояла и рассматривала обувь других детей. Меня заинтересовал тот момент, что девочка рассматривает обувь и почему она это делает? На протяжении всего фильма я заметила, что в этом фильме не так много слов, но столько взглядов и эмоций, что тут и говорить не надо. Этот фильм можно смотреть и без озвучки. Смотрела и плакала. На сколько этот фильм трогательный. Проходят годы, люди меняются. Исчезает сострадание, добродетель, чистота души, доброта и т.д. Я не знаю, что можно ещё дополнить к этому фильму.
Решила написать о нём только когда через день или два по ТВ начали его показывать снова. Не удержалась, и сказала мужу, СМОТРИ, просто смотри, здесь нельзя пропустить ни одного момента. Раньше такие фильмы делали в СССР. Плохие фильмы не пропускала цензура. Сейчас не важно о чём фильм. В основном - нецензурная лексика, секс, разборки в семье, унижения, кражи, убийство. Нет в наше время режиссёров, как после военное. Люди пережили столько горя, но они остались чисты сердцем, сострадательны, милосердны, всегда готовы помочь ближнему. Не знаю, что можно тут ещё написать. У меня очень много эмоций вызвал этот фильм.
Божественное присутствие в отзвуках неореализма, донесшихся сквозь десятилетия до Тегерана. Реинкарнированная душа «Похитителей велосипедов» воплощенная в художественной пластике эпохи немого кино. Простые истины и маленькие радости, аранжированные рачительной поэтической формой постановки.
«Детей небес» можно смотреть без перевода и даже без звука - лаконичный, предельно ясный киноязык зиждущийся на традиционной сюжетности, универсально прост для понимания. Маджиди кажется намеренно избегает даже намека на любые сложность и излишество – тот самый случай, когда жанр и рассказанная история не только диктуют, но и гармонизируют с формой, совпадают с ней. Только дважды за фильм (рапидная съемка соревнований, с перекрестным монтажом бега Зохре и вид сверху на Али, сидящего у водоема во дворике в финале) он по касательной обозначает изобразительную усложненность, все остальное время обходясь лапидарностью композиции, но ни разу при этом не жертвуя чистотой слога.
За внешней простотой и обыденностью, Маджиди, тем не менее, тонко намекает на присутствие небес – добродетель не проходит незамеченной никогда, вознаграждается оттуда, откуда обычно не ждешь, а за каждой трудностью приходит облегчение. Обычный для иранского кино мотив освещенности бытия светом Творца, невидимого внешне, но интуитивно ощущаемого, органично сочетается с поэтикой обычных будней, когда подхваченный потоком арычной воды кед или мыльные пузыри, выглядят как возвышенная лирика бытия, закономерно обнаруженная в глухих закоулках пригородных бедных кварталов Тегерана.
Иранский кинематограф даже для искушённого киномана весьма экзотическое блюдо. Другая культура, как будто из параллельной вселенной, иное отношение к жизни и, главное, полезная роль цензуры. Это кажется странным, почти нелепым, подобно комическому чуду, совершённому Иисусом Навином, который будто бы остановил солнце. Да не восставала ли вся русская литература против цензоров, весьма несчастных людей, вынужденных читать тонны всего, иной раз откровенной макулатуры, дабы не пропустить нападок на самого (царя) и духовные скрепы! Ведь это миф, вы же понимаете, а на деле сами скрепы держались на скрепах, а те на других скрепах. Тем и выживал, и охранялся государственный строй.
Подобное комическое вступление лишь некая затравка. Ведь фильм признанного иранского постановщика «Дети небес» отнюдь не о цензуре! Другое дело, что своеобразие что этого, что многих других иранских фильмов, снятых после революции 1979 года, объясняется как раз требованием неукоснительно следовать нормам ислама. Оттого режиссёры, которым было что сказать зрителю, оказались лишены искуса политических или социально-критических тем.
Неореализм недолго просуществовал на небосклоне мирового кино. Родившийся в Италии, под радостные возгласы толпы, приветствовавшей освобождение Рима, неореализм почти не пустил корни в других странах и весьма скоро прекратил своё существование. Однако его влияние ощущается и по сей день, ведь сложно не попасть в плен неореалистической эстетики, когда снимаешь фильм о жизни городских низов. Или чернуха, или сострадание – другого не дано, да, пожалуй, и не нужно.
С приходом к власти в Иране исламских фундаменталистов во главе со знаменитым аятоллой Хомейни, кинематограф этой страны будто обнулился. Режиссёры были вынуждены заново изобретать киноязык, который не зависел бы от чуждой исламу европейской культуры. Вот и «Дети небес» на первый взгляд лишь реалистичное воспроизведение быта городских бедняков. Официальные власти даже выставили фильм на «Оскар», но он закономерно проиграл в этой гонке – такое кино слишком бесхитростно, просто, требующее наличие души. А есть ли она у любителей фуршетов и красных ковровых дорожек! Тот, кто не страдал, не сможет никогда сказать «я понимаю». Говорить о проблемах бедных в рассаднике капитализма всё равно что взывать к вегетарианским чувствам в стае хищных волков!
Тем более интересно, как преломилась неореалистическая традиция в творчестве Маджида Маджиди. Он сам из небогатой семьи, оттого всегда интересовался жизнью простых людей. Он был способен принять их беды как свои, с сочувствием изображая их горести. Они ведь тоже люди, пусть мы часто и измеряем значимость жизни наличием счёта в банке и предметов роскоши.
Пожалуй, режиссёр сознательно делает отсылку к одному из самых известных шедевров итальянского кино 1940-х гг. «Похитители велосипедов». Ведь у Маджиди завязкой служит пропажа туфель маленькой сестры, в результате чего брат и сестра вынуждены по очереди ходить в школу в кедах, так как у отца нет денег на новую обувь. А если главные герои дети, то как можно обойтись без лирики! Вот и в «Детях небес» дети бедняков находят радость просто погонять мяч во дворе, и им этого достаточно, чтобы быть счастливыми.
Счастье ведь на самом деле зависит не от внешних факторов, а от самого человека, от того, как он видит жизнь, умеет ли ценить даже то немногое, что у него есть. Дети из богатых семей часто самые несчастные, ведь счастье не в финансах, а в общении. Оттого два ребёнка из разных социальных слоёв вполне могут играть друг с другом. Дети ещё не понимают развращающую власть денег, они не преисполнены зависти, обиды на весь мир и в чём-то, безусловно, ближе к богу.
Жизнь несправедлива. Это понимали неореалисты, стремившиеся раскрыть внутренний мир бедняков, то же чувствовал и Маджиди. Неореалистические тенденции в иранском кино 1990-х гг. сделали персидский кинематограф близким многим, кто способен сочувствовать. Да такие фильмы и учат эмпатии, пусть сейчас и немодно рассуждать на тему искусства как учителя жизни. Родившиеся в бедной семье брат и сестра едва ли преуспеют в жизни, с учётом кастовости иранского общества. Но разве это так уж важно?
Хочешь быть счастливым – будь им. Когда у тебя есть тот, кто тебя любит, настоящая семья, то не так значительны многие беды. Ведь ты не один. Любая ноша на двоих уже не так тяжела. И все богатства мира не заменят любовь, которую не купишь ни за какие деньги.
Ты любима и горя не чаешь.
Детворы полон дом. Мать жива.
Только это, увы, замечаешь,
когда вновь остаешься одна.
Все мы дети небес. Никогда под небом не будет справедливого устройства общества. Коммунизм, анархизм – это лишь мечта, прекрасная в своей недостижимости. Всегда будут богатые и бедные. Капитализм учит, что цель жизни – погоня за деньгами, властью, славой. Но ведь каждый понимает, что это мишура, лишь артефакты в ролевой игре. А жизнь – она прекрасна, как в детстве, так и во взрослой жизни. Если вы любите кого-то и вас тоже, то вы уже счастливее многих богачей. Пусть реклама призывает нас к процветанию, знайте – душа не продаётся. Не искушайте себя деньгами и властью – это отнюдь не то, зачем живёт человек.
Душа! Душа! Берегите свою душу, цените тех, кто вас любит, и умейте видеть лучшее, как в окружающих, так и в жизни на земле. Ведь вы сами определяете меру ценности своей жизни. Не стоит забывать об этом и впадать в уныние. Помните – жизнь прекрасна!
«Улыбайтесь, детка, улыбайтесь... Вас фотографируют с небес….»
Виктория ибн Олег, любительница Арабистана, посвящается тебе…
Бьёт, потом целует,
ранит да шлифует…
Так в наши души Вечность
вдыхает Человечность.
Александр Шмидт
«На свете счастлив тот бедняк с его простой любовью, кто не завидует никак богатому сословью…» Если бы фраза Роберта Бёрнса могла долететь до горних чертогов и достичь ушей всесильного Аллаха! Тогда Али, потерявший туфли своей младшей сестрёнки, она сама, их родители и знакомые погрузились бы в нирвану вопреки скудному бюджету и превратностям судьбы точь-в-точь как многострадальные ноги мальчика в воду бассейна с золотыми рыбками. Впрочем, тогда не существовало бы самого фильма, ибо иранский кинематограф, придерживаясь поэтической, религиозной и социальной линий, – признанный гуру в изображении «страданья, и тоски, и нужды». А потому «будет тревожно, восторженно, сладко, свободно, будет томительно, радостно - всё, что угодно, - счастья не будет». Зато будет картина Маджида Маджиди, простая и правдивая, которая встряхнёт эмпатично ленивых зрителей, излечит их от духовного артроза и заставит от всего сердца сопереживать героям, не избалованным материальными благами, но избалованным человечностью.
Захра и Али в старых кедах, скрепивших их общий секрет, помчатся по хитросплетениям сюжета проворнее, чем Маленький Мук в своих тапочках-скороходах. Ах, эти магические предметы в волшебных сказках! Целая витрина только с одной обувью-загляденьем: хрустальные золушкины туфельки, серебряные башмачки Элли и красные – Карен, калоши счастья и даже крылатые сандалии… Это, конечно, чудесные выдумки; в фильме же благодаря намеренной близорукости оператора «Детей небес» Парвиза Малекзаде и его пристрастию к съемке с нижних точек камера выхватит десятки и сотни тапочек, кроссовок, сандаликов разнообразнейших цветов и фасонов вплоть до потерянных-найденных туфелек Захры, чей «круговорот в природе» подобен истории платья от Алекса ван Вармердама. Ножки терпеливецы постоянно хочется обуть «в цветной сафьян или в атлас», а то и в черевички, как у самой царицы, потому что девочка это заслужила. Увы, феи-крёстной в парадном хиджабе режиссёр не предусмотрел, хотя и снял поучительную сказку по всем канонам фольклорного наследия. Так сложилось, что в символическом восприятии многих культур нищета приводит на правильный путь, в то время как богатство развращает. Закономерно положительные герои к щегольству не привычны и чаще ходят в обносках, а сказочные злодеи – сплошь денди. Воланд дефилирует «в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях», Гингема – вторая Кэрри Брэдшоу, сестрицы Золушки – законченные ониоманки. Своего рода компенсация за вечную душевную черноту, дискомфортную смерть или беспокойную жизнь в виде казовой оболочки.
Ни капли зависти, ни мысли о воровстве, ни единой жалобы, ни тени злобы – вместо них почтение к старшим и трогательная забота друг о друге (не забываем о том, что взяли из шкафа «Сказки мусульманских народов»!) читаются на лицах играющих брата и сестру Амира Фароха Хашемяна и Бахаре Саддики, иллюстрируя систему моральных устоев ислама. По «Детям небес» можно составить и кодекс чести бедняков в сценах-картинках, среди которых – одна пара обуви на двоих, пригоршня нута в благодарность за тарелку горячего супа, чай с карамелью (потому что кусочки наколотого для мечети сахара неприкосновенны). Традиционно для иранского кино столкнутся уже не вымышленные контрасты во время поездки Али с отцом в северные кварталы Тегерана. Больше не из-за жары, а от беспомощности перед холодным зеркальным взглядом окон и заборами с переговорными устройствами взрослый человек растеряется, словно житель мегаполиса в буше или Данди по прозвищу «Крокодил» посреди городских джунглей. Настолько же в диковинку для его сына окажется проводить день в праздности, играя с малышом в саду. И всё-таки детство остаётся детством и в роскошных хоромах, и в глинобитных хижинах, ведь «всех быстрее лошади на детской карусели». Эпизод с мыльными пузырями, которые Али и Захра самозабвенно пускают за мытьём кедов, рождает в душе почти такую же переливчатую и весёлую музыку, как на экране.
Говорят, мудрость приходит с возрастом. Иногда на порог сиротски является один возраст. А бывает, что мудрость посещает человека в девять или даже в семь лет, не лишая его при этом ребяческого обаяния. Наверное, наиважнейший месседж данной картины заключается в сохранении нравственной чистоты, присущей детскому мировосприятию. Чтобы, анализируя в середине или на исходе жизненного пути, насколько мучительно больно или легко за бесцельно или с целью прожитые годы, не пришлось констатировать с горечью:
Я такой же, как в детстве.
Во мне
колодезь слёз удивления, восхищения, любви!..
Только на дне –
камни.
(Роман Хе)
Начну с того, что сюжет данной картины прост: третьеклассник Али теряет починенную обувь своей сестренки Захры по пути домой. Али просит Захру не рассказывать своему отцу об утерянном, так как у их отца нет денег на новую обувь. Брат делит свои порванные кроссовки вместе с сестрой, чтобы по очереди ходить в школу. Кажется, ничего такого новоявленного в описании сюжета нет. И всё же режиссер Маджид Маджиди снял великолепный фильм, который раскрывает глубину проблем, характерного для современного Ирана и эпохи 90-х годов: как проявляется характер человека в жизни на уровне бедности.
Для начала нужно сказать, что все сцены фильма снимались в Тегеране, чтобы максимально приблизить быт и повседневную жизнь в одном из беднейших районов городка Ирана, и это неспроста. На фоне этих сцен показана жизнь семейства
Жизнь брата и сестры была очень бедной: отец семьи вел концы с концами, стараясь обеспечить своих родных всем необходимым. И несмотря на то, что их жизнь была ближе к нищенской, отец не зарился на чужое (сцена с сахаром).
Режиссер показывает нам резкий контраст между жизнью богатых и бедных, что немало важно для нашего современного общества во всем мире, в частности, в Иране.
Стоит упомянуть о касте актеров: персонажи тут сыграли на все 10 из 10, не чувствуется фальшь в эмоциях, создается впечатление, что герои сами проживают такую жизнь взаправду.
Изображение сцен не особо динамично, но это можно простить иранскому кинематографу, так как все внимание в этом фильме уделяется человеческим взаимоотношениям и эмоциям.
После просмотра фильма хочется себя спросить: 'Почему в трудные минуты жизни у людей сохраняется человечность и доброта?'
Фильм «Дети небес», без всяких сомнений, можно отнести к жемчужинам мирового кинематографа. Простая история, приключившаяся с маленькими братом и сестрой, живущими в нищих трущобах иранского пригорода, после её просмотра воспринимается как настоящий учебник по нравственным ценностям. При этом прочитан он зрителю настолько увлекательно и трогательно, что, едва захлопнув последнюю страницу, хочется бежать и рассказывать о нём всем и каждому, перечитывать его вместе со своей семьёй и близкими, переживать заново за маленьких героев, оказавшихся большими личностями.
Успех данного фильма как у зрителей во всём мире, так и у кинокритиков – заслуга не только маленьких актёров, которые сумели своей детской непосредственностью и искренностью донести всю возможную гамму эмоций и переживаний до искушённого в кинематографе современного зрителя.
Данный фильм является своеобразным вызовом современным голливудским, да и, в значительной степени, российским фильмам, в которых демонстрация материальной нищеты очень часто сопутствует показу нищеты духовной. Нынешнее общество потребления, ориентированное на идеи достижения материального благополучия, свои нравственные идеалы также привыкло искать среди людей «благополучных», достигших той или иной степени материального достатка. Люди же, которые живут за чертой бедности, в неблагополучных «трущобах», как правило, демонстрируются современными режиссёрами либо как погрязшие в пьянстве и распутстве «недочеловеки», либо как не знающие моральных ограничений преступники, которым не жалко убить человека за его кошелёк либо, того хуже, за пачку сигарет.
Маджид Маджиди же вдруг показывает совершенно другой мир, в котором, как оказалось, материальная бедность может идти рука об руку с нравственным богатством. Почитание родителей, терпение, трудолюбие, человеческое сострадание, целеустремлённость, преданность, взаимовыручка – всё это формирует настолько богатый личностный багаж, что материальные «иконы» сами по себе перед ним тускнеют. Показанный в фильме маленький мальчик, живущий в громадном особняке за роскошным забором, никогда не испытает той радости от окружающего его богатства, которую испытает маленький Али, увидев любимую сестру в новых туфлях, ради которых ему пришлось пройти через большие человеческие испытания и проявить свои лучшие личностные качества.
Картина иранского режиссёра не воспевает материальную бедность и не стремится противопоставить в качестве идеала восточный мир западному. Она просто искренно и ненавязчиво показывает всем нам те качества человеческой личности и те человеческие поступки, которые будут цениться и вызывать восхищение, независимо от нашей принадлежности к той или иной цивилизации, от наших религиозных убеждений и от материального положения.
Смотрите данный фильм. Смотрите его со своими детьми, со своей семьёй и друзьями. Этот фильм – тот островок человечности и нравственных ценностей, на котором вам надолго захочется остаться и который заставит вас и ваших близких задуматься о своей жизни и своём отношении к другим людям.
Необыкновенно искреннее, правдивое, трогательное кино.
Снятое так, что начинаешь смотреть на происходящее вокруг героев фильма глазами ребенка, радуясь и плача как ребенок. Обратите внимание, в каких позитивных тонах сняты даже самые бедные кварталы, здесь даже обшарпанные стены играют тысячей жизнерадостных оттенков, даже струйки воды водостока бегут, играючи. А ведь гораздо проще было показать все эти городские пейзажи с другого ракурса, сделав акцент на нищите, голоде, безработице. Или на дичайшем разрыве между различными слоями общества. Но это город глазами ребенка.
Умиляюще наивное, проникновенное, щипающее душу своей откровенностью, открытостью, искренностью кино. Кино, заставляющее пережить все эти яркие моменты, перипитии чужого детства вместе с героями. Персонажи - совсем еще маленькие дети, но наученные бедностью рассудительности и сознательности, ответственные не по годам, и что удивительно - не по годам духовно зрелые. В доказательство тому - сцены, в которых Захра борется с желанием сказать девочке, случайной обладательнице ее туфелек, о том, что они ее. Как она, невольно оказавшись свидетелем отрывка из жизни семьи этой девочки, сочувствует, сопереживает. Осознает ответственность, лежащую на ней, последствия того, что она заберет эти туфельки. Или, например, сцены, когда дети безропотно берутся помогать родителям по дому и в работе, делая это не из-под палки, а опять же, осознавая ответственность. Или то, как изо дня в день брат и сестра преодолевают сложности, но продолжают поддерживать друг друга, не бросая наивную идею, как продолжать держать в секрете потерю туфелек, пусть даже это приносит множество неудач.
По-детски наивные, но такие по-взрослому ответственные маленькие герои фильма. Положа руку на сердце, могу сказать, что многим взрослым не хватает и толики их сознательности. Ведь вся эта история с секретом появляется даже не столько от того, что они боятся гнева отца. Нет, они не хотят причинить лишние траты семье и без того увязшей в долгах, не хотят расстроить болеющую мать и тем отсрочить выздоровление.
Не всякому взрослому дано обладать и их целеустремленностью. С безумной скоростью каждое утро спешит Захра из школы, а Али в школу. Чувство долга и вины, ответственность перед сестрой, сочувствие сестре придают Али невиданные силы, открывают второе дыхание на соревновании.
Да, приключения этих детей по меркам взрослых будут несравнимы даже с обычными проблемами из взрослой жизни. Но эти события вызывают столько эмоций, столько чувств. И как в реальной взрослой жизни, события эти непредсказуемы и временами неожиданны, минуту радости и беззаботного счастья сменяет обида на несправедливость, ощущение беспомощности. В этом фильме удивительно полон спектр эмоций, которые проживают герои. А маленьким актерам удается очень искренне, правдиво их передавать. Здесь и горечь, сочувствие другому, и небольшая зависть гармонии отношений другой семьи, пусть и более бедной. И безмерная благодарность людям, которые помогают. Чувство вины, долга, ответственности. Здесь и потерянность, ужас безысходности, и удивительная целеустремленность, упрямство, настойчивость. Здесь и беззаботный смех, и глаза, полные слез. Здесь удачу сменяет невезение и несправедливость, до боли обидная…
Наверное, есть люди, в душе которых это кино не вызовет такой резонанс, который почувствовала я, наверное, есть в этом что-то личное. Что-то позволившее мне на время просмотра снова стать ребенком, снова научиться чувствовать, как ребенок. Наверное, каждый здесь найдет что-то свое, услышит свои отголоски детства. Даже если не будет такого резонанса, я пока не могу представить себе человека, который назовет просмотр этого фильма потерей времени. Это действительно кино, несущее что-то очень ценное и светлое в мир.
Если вдруг у меня будут дети - им придётся посмотреть этот фильм. В воспитательных целях его нужно показывать всем.
Главные герои картины - Али и Захра - дети из бедствующей иранской семьи, в которой отец работает разносчиком чая и перебивается на случайных заработках. Однажды Али понёс в ремонт единственные туфельки своей младшей сестры, на которых уже итак живого места нет. Но обувной мастер ловко зашил их и вручил мальчику. Покупая овощи в лавке, мальчик оставляет на ящике мешочек, в котором лежали туфли и они оказываются в куче мусора на проезжающей мимо телеге. Вместе с сестрой они принимают решение что не будут расстраивать родителей и ходят в школу по очереди в кедах старшего брата.
В истории нет ничего феноменального, в сюжете нет никаких неожиданных поворотов. Но подкупает здесь детская доброта и наивность. Автор умело доказывает нам что материальные ценности - не главное.
90 минут умиления отношениями брата и сестры, которые держатся друг за друга и не теряют нить 'братства' ни при каких обстоятельствах.
Сказать, что я получил удовольствие от этой светлой картины Маджида Маджиди - ничего не сказать. Фильм несет в себе мощнейший посыл, заключающийся в древнем как мир постулате - 'по делам твоим тебе воздастся'. Конечно, в ленте присутствует и другая сюжетная, смысловая линия, более социально-острая, демонстрирующая ту огромную пропасть в уровне жизни людей из высших и низших сословий. Но для меня эта сторона сюжета отодвинулась на второй план в свете более глубоких мыслей, вызванных событиями и персонажами, показанными в фильме. И ведь на первый взгляд можно сказать, что ничего, кроме безысходности и бедности главным героям не 'воздалось', но представляя не показанную создателями фильма реакцию детей на покупку отца в конце фильма, в сознании совершенно отчетливо вырисовывается ощущение, что моральное удовлетворение от подарка отца будет на порядок выше, нежели у богатея от приобретения какой-нибудь очередной крутой тачки.
А учитывая, что пришлось преодолеть Али и Захре, ради заветной пары обуви, ощущение это только усиливается.
Более всего в этом фильме, меня впечатлила красота людей, красота внутренняя, не подточенная агрессией, алчностью, пороками и грехом. Особенно поразительно наблюдать за главными героями, детьми с недетскими мыслями и суждениями, но со свойственной только детям чистотой в глазах. Нельзя не отметить также и сыгранные детьми роли, которым веришь буквально с первых кадров, проникаешься их заботами, сопереживаешь их 'большим' маленьким бедам, радуешься за их свершения.
Хочется отдать огромную дань уважения Маджиду Маджиди, за столь простой по сюжету, и столь емкий и глубокий по содержанию фильм. Так вдохновенно изобразить простые вещи дано далеко не каждому режиссеру.
