К описанию фильма »
сортировать:
по рейтингу
по дате
по имени пользователя

Это один из немногих фильмов, легших мне в душу легко, без усилий и надлома, словно там уже была ниша для него, какое-то особое сродство к нему. Посмотрев «Покаяние», я сказала: «Вот так и надо снимать». В нем нет ни одного лишнего кадра, лишней детали. Абуладзе словно идет по тонкому лезвию и знает, что необходимо следить, чтобы нигде не «перегнуть», ибо малейший недочет, и все рухнет, станет не тем…

После просмотра я долго не могла «отойти». Всё думала, думала. Образы, эпизоды. фразы долго не выходили из головы. Пересматривала и не могла оторваться.

Жанр фильма как нельзя лучше подходит для повествования. Вне времени вне пространства. Автомобили, рыцари… Внешность диктатора говорит сама за себя. Варлам обладает оперным голосом, что отличает его от Нерона, который пел ужасно. И этим он страшнее императора. Разбираясь в искусстве и казня, он ведает, что творит. Зловещая ухмылка, дьявольский прищур и смех. От него нельзя спрятаться — он достанет из-под земли в прямом и переносном смысле.

Черноватая комедия становится глубокой драмой. Речь Кэто — об изломанной судьбе семьи и всего города, страны.

Древняя церковь превращена в физическую лабораторию — Бога изгнали из страны. Церковное песнопение — отображение состояния тех, кто еще не забыл вечных ценностей, кто еще видит фрески между приборов. И каков их символизм — Тайная вечеря, Гефсимания, Уверение Фомы… Уже по радио звучит передача об Энштейне, его слова — обличающие человека. А после — легкая песенка и как фон — фреска Изгнание из рая…

Пронзительная сцена с бревнами. Весточка на спиле от тех, у кого нет права переписки (читайте: обречен). Слабый сигнал: «Я жив», ответ — крик мальчика: «Я нашел!», трепетные прикосновения женщины к надписи, такое, будто это — лицо супруга… По щиколотку в воде и грязи, Нино с Кэто тоже ищут, но все бесцельно, и маленькая девочка засыпает на руках у плачущей матери… Минуты длятся вечность. Щемящая музыка сопровождает этот эпизод — выражение боли всех тех, чья жизнь была разрушена такими системами. Пересматривала бесконечное количество раз и всегда наворачивались слезы. И почти физически ощущала воду, холод, ветер, безысходность, тоску. Теперь, когда я вижу груду бревен на лесопилке, или еще где-то, внутри меня что-то сжимается.

И резко, после серых тонов, тихой музыки- зелень деревьев, свадебный марш — следователь и богиня правосудия. Но Правосудие — не жена режиму, а всего лишь его жалкая раба. Очная ставка. Трагедия, превращенная в фарс.

Когда зазвучала «Ода к радости» и художника Сандро повели по узким коридорам, когда он стоял почти по пояс в воде, а хор заглушал слова допроса, я сначала не поняла, что происходит… Потом, когда я увидела его отражение внизу и далее камера пошла вверх, я все поняла… Художник, в набедренной повязке, подвешенный за руки цепями под куполом, напоминает Христа… Тяжелое дыхание, агония — и «Ода к радости». После этого ее звуки начинают вызывать дрожь. Но Бетховен тут ни при чем. Это мир, где перевернули ценности, и под воспевание небесной радости людей казнят таким способом. И не пытайтесь отгородиться — надпись на печатной машинке на дореволюционном русском языке, больно врезаясь в глаза, не дает это сделать. Сандро умирает почти как Христос, но он никого не может спасти или изменить… Он просто жертва. Как художник он сотворил маленькую вселенную, но в тоталитарном государстве нельзя иметь свой мирок…

И это всего лишь несколько эпизодов, тех, которые по-особому меня затронули. Весь фильм наполнен аллюзиями, ассоциациями, метафорами. Яркими и скрытыми, тебующми расшифорвки. Каждую сцену можно долго анализировать, и каждый зритель видит по- своему.

Удивительно фактурно передана атмосфера каждой из эпох: «30-х годов» — страха, боли, сломленности, отчаяния, лихорадочные надежды, попытки подстроиться (Нино в ногах у Варлама после топтания его портрета, умоляющая спасти мужа; слова Елены о «светлом будущем`) , и новой эпохи, когда люди пытаются жить, забывшись в повседневности, заглушая голос совести , жить так, будто ничего не было — ни арестов, ни расправ…

Древний храм взорван, улица имени Варлама не может вести ни к какому храму, а сладкие церквушки на тортах Кетеван будут съедены поклонником тирана. Женщина помнит ту страшную ночь, когда, резко проснувшись, ее мама сказала: «Нет у нас больше папы…», а за окнами взрывали церковь. И тем не менее, она возводит маленькие храмы и наблюдает, как их уничтожают. Это ее вечная и неисцелимая рана. Это рана всех людей, прошедших через подобное.

Смотря на наш мир, видишь, что мало кто чему научился, сделал выводы. Современность тоже часто напоминает маскарад. Этот фильм должен посмотреть каждый, кому дана хоть какая-то власть. И для остальных он не будет лишним…

Несмотря на открытый финал, и трагизм «Покаяния», остается маленькая надежда на то, что все-таки есть шанс что-то сделать...

10 из 10

28 августа 2009 | 11:15
  • тип рецензии:

Можно наложить арест на произведение искусства, но нельзя уничтожить искусство. Можно попытаться уничтожить интеллигенцию, но нельзя извести интеллигентность, тягу к прекрасному, справедливости, истине…

Художественная лента «Покаяние» служит подтверждением магической силы Искусства, которое, коснувшись одного из самых мрачных эпизодов в истории человечества, традиционно бывшем предметом анализа историков, политологов, социологов и психологов, может и без всяких цифр потрясти зрителя.

Да и причем тут цифры, когда преступления против собственного народа, уничтожение одного лишь «индивида» пусть даже во имя будущего (сомнительного будущего) Родины, во все времена считалось величайшим грехом, карающимся страшным проклятием – запретом предавать земле.

Каким бы выдающимся ни был деятель при жизни, если «уважение» к нему покоится на страхе, он после смерти – ничто, его перестают помнить сразу, как только умоют руки после похорон. Малейшее напоминание о нем, скажем, портрет, ревниво и сладострастно поглядывающий на супружеское ложе сына, безжалостно забрасывается за шкаф в самое пыленедосягаемое место легким движение полуобнаженной руки символически одетой невестки, без ложного ханжества спешащей к мужу с тем, чтобы, разделив постель, облегчить его горе.

Смерть обожествляемого тирана всегда желанна. Наверно, поэтому один из соболезнующих, забыв о долге и траурном этикете: «Всего я ожидал от Варлама, но только не этого. Я не поверил и никогда этому не поверю!» И, как бы не желая разочаровываться в собственном неверии, проходит мимо гроба, даже не взглянув на его содержимое.

Другой, напротив, принося соболезнования с соблюдением всех приличий, почти незаметно (очень интеллигентно!) кладет в карман сыну усопшего конверт приятной пухлости со «вспомоществованием», в котором тот вряд ли нуждается.

Третий льстиво интересуется, почему покойного не хоронят в Пантеоне.

«Предводитель» интеллигенции позволяет себе появляться в обществе и даже возле гроба в жилетке. Читая эпитафию, явно написанную референтом, он не в силах оторвать глаза от бумажки, но, тем не менее, коверкает текст и не замечает всем известную цитату…

В данной картине важно было показать не только цель, но и результат варварской акции 37-го года, возможно, непредусмотренным следствием которой явилось не просто вырождение интеллигенции, но трансформация народа в население, поскольку уничтожение людей по сути своей и есть деперсонификация общества.

Но продолжения такому обществу, по замыслу авторов, похоже, не будет. У Кетеван нет детей, а сын Авеля со свойственным юноше максимализмом обрывает «линию» Аравидзе. Между прочим, и самоубийство считалось большим грехом, и христианская церковь, предусмотрительно упраздненная дедом (Варламом) – установителем «нового порядка», внешности которого придано много общего с известным штурмовиком из мюнхенских погребов, запрещала их хоронить.

Кажется, у Фейхтвангера: «Нужно уметь превращаться то в бога, то в свинью, но в обоих случаях оставаться очаровательным». Варлам вежлив, обходителен с дамой, разбирается в искусстве, да так, что лучшие произведения репрессированных художников реквизирует для своего кабинета. Он обладает сильным голосом, хорошими вокальными данными, прекрасными ораторскими способностями. Каждый взмах руки, сопровождающий его программную речь, вкупе с формой усов напоминает что-то зловещее, без лишних слов красноречиво призывающее в поход против людей: Nach menschen! Вот только пенсне… . Это знакомое бликующее на солнце пенсне.
Этот бездонный источник словоизлияния, которым цена с мыльные пузыри, синхронно с речью производимые ребенком с балкона на головы ни в чем не повинных добропорядочных граждан, бессмысленно останавливать, как невозможно заткнуть фонтан бьющей под напором воды, ну, разве что броситься на него как на дзот, прикрыв своей грудью. Не к этому ли призывает речь новоиспеченного лидера: не умением, так числом. Поди жалко, вон нас сколько, на всех и дзотов-то не хватит.

Дочь известного художника становится преуспевающей кухаркой: она создаёт талантливые «произведения искусства» в виде тортов на «общественных» началах: в неравном альянсе с каким-то чудаковатым сластёной, восседающим дома в рабочее время в странно знакомом френче настораживающего покроя, смехотворно оберегающем кровью запятнанную суть революционного пуританизма.

Вынос тела производится, как известно, строго по неписаным правилам: три поворота на 3600 вокруг вертикальной оси, проходящей через геометрический центр гроба, приходящийся где-то ближе к области пупка покойника; затем – поступательное движение к дверям, обязательное троекратное постукивание «ногами» (не «головой») о дверь (сим-сим, откройся!) и – путь в рай открыт. Только вот не всегда эту дверь удается отыскать. И носятся тогда безуспешно четверо самых близких и дорогих с телом Варламовым в дубовом гробу по замкнутому пространству в поисках выхода…

Не так хоронил свои жертвы Варлам. Охранка изощрялась в пытках, и было в этом «творчестве» и его «муках» что-то от экстаза первобытного человека, какое-то оргазматическое наслаждение - не в честь богов плодородия или в ознаменование зачатия и созидания (вот парадокс!) – по поводу уничтожения, уничтожения людей во имя какой-то сумасбродной (если хотите, «безумной») идеи, которую потомки ни оценить, ни понять не в силах, но, странное дело, пытаются оправдать факт геноцида («Такое было время, видимо, так надо было»!).

«Ни одно существо не предназначено для счастья, но живое, поскольку оно живет, предназначено к жизни» (Л.Фейербах).

Варлам нарушил эту заповедь и вырыт из земли собственным сыном.

Каинова тень пала на Авеля. Жуткие, непередаваемые стенания и проклятия вырываются у обезумевшего отца (и сына), единого в двух лицах, но лишенного проницательности Святого духа. И Он был когда-то выкорчеван из сознания людей во имя Истины, но не был трансплантирован в их души во имя Добра.

Прозрел Авель и обрел Истину эту, но слишком дорогой ценой.

«Если страдания детей пошли на пополнение той суммы страданий, которая необходима была для покупки истины… вся истина не стоит такой цены» (Ф.Достоевский).

Дорого заплатит и всё «аравидзевское» общество за прозрение. Между прочим, «аравидзе» в переводе означает «никчемный»! При желании к «прозрению» можно отнести и смену приоритетов в таком печальном ритуале, как предание земле: Варлама она не принимает, а самоубийцу приняла. (Символично, хотя и прискорбно, но с этим фильмом связана реальная гибель молодого человека, не прошедшего пробы на роль сына Авеля, погибающего в фильме…)

Означает ли протест мальчика скептицизм авторов фильма в отношении возрождения интеллигенции?
Но если такие картины «зажигают», значит, она ещё существует, живет и, хотелось бы надеяться, будет иметь достойное продолжение.

Надежда никогда не покидала людей. Не покидала тех, превращенных в «щепки» и посылавших «на авось» весточки своим родным на брёвнах; не покидала этих, временно уцелевших, чуть свет бежавших искать на этих бревнах следы… Среди бесконечных штабелей миллионов поваленных жизней…

Эти кадры стоят всего фильма.

10 из 10

15 июля 2009 | 22:56
  • тип рецензии:

После просмотра фильма 'Мольба' Тенгиза Абуладзе мне он показался невероятно далекой вершиной в кинематографе, до которой мало фильмов 'допрыгивает 'и режиссер уж точно не 'прыгнет' выше. Но как же я ошибался...

Этот фильм представляет собой небольшой отрезок жизни семьи Барателли. Они живут в трудное время - на пост главы города пришел настоящий тиран - Варлам Аравидзе, который не терпит критики в свой адрес, не ценит культурные и духовные ценности, а выше ниж ставит интересы науки и 'общества'. Он придерживается мнения большинства, даже если оно идет не во благо стране. И в этой картине мы видим, на примере лишь одной семьи, какие тяжелые и странные это были времена...

Не трудно догадаться, с кого срисован образ Варлама. Однако, кроме явных ассоциаций со Сталиным (в речах, в манере поведения, в мышлении и т.п.), внешне этот человек скорее похож на Берию, а во время выступлений так вылитый Гитлер. И имя Варлам вряд ли случайно похоже на Библейского Варлаама, что означает 'губитель народа'. И семья, которая многого натерпелась от Варлама - это тоже собирательный образ, так сказать, мозаика, склеенная из многих семей. А если посмотреть фильм и подумать, что мы видим страдания всего лишь одной семьи, то сложно себе представить, что пережили люди в то время.

Как обычно в фильмах Абуладзе, здесь невероятное множество картин, статуй, красивой музыки, песен, стихов, невероятных образов и т.п. В общем, над оформлением картины Абуладзе постарался на славу.

Хотя, вроде бы, начинается фильм довольно весело, в духе классических грузинских комедий, пускай и с черным юмором, но все равно, никак нельзя было подумать, что после такого комедийного начала картина превратиться в тяжелейшую драму.

Хотя, нельзя забывать, что Абуладзе снимает отнюдь не простое кино. не надо удивляться, когда вы увидите как рядом с автомобилем идет рыцарь в доспехах средних веков. Так ладно бы, если бы это было один раз, но эти рыцари, стоящие возле высших научных достижений человечества есть на протяжении всего фильма и это явно что-то значит - может человек стоит на месте, а наука идет вперед, или просто Абуладзе не хотел показывать фильм в каком то одном времени - для меня это осталось загадкой.

Сцена на лесопилке - самая тяжелая и шедевральная, которую я когда-либо видел. Дерево приходит из Сибири, где находятся ссыльные и заключенные. Они оставляют на срезе деревьев свои имена, словно хотят сказать этим: 'Я жив!'. Десятки женщин и детей осматривают все срезы деревьев, пытаясь найти на них имя своего мужа, отца, сына... Кто-то находит и радуется, кто-то не находит и плачет, а некоторые дети пытаются найти хоть пару букв в опилках уже переработанных деревьев, и эти опилки символизируют, что люди просто превращаются в щепки... В общем, очень многозначительная и образная сцена. И таких сцен, пускай и не столько шедевральных, но не менее тяжелых десятки по всему фильму - церковь-лаборатория для научных исследований; слепое правосудие, подчиняющееся режиму диктатуры; исповедь друга художника; художник, подвешенный и мучающийся под 'Оду радости', выкапывание человека из могилы и выброс его со скалы... И после каждой тяжелой сцены, камеру крупным планом наводят на лицо Варлама, на котором покоится дьявольская, зловещая улыбка.

Но, ничего в этом мире не сходит с рук и за грехи Варлама приходится каяться и мучиться его детям и внукам. И в честь Варлама назовут улицу, которая единственная не сможет людей вывести к Храму Господнему...

Однако, фильм не представляет собой ярко выраженную критику Сталина и его поступков. Приводятся десятки фактов, которые оправдывают его поступки, но вот факты ли, или просто попытки потомков Варалма оправдать его, остается загадкой.

Финал фильма говорит о том, что о покаянии диктаторов и их наследников можно только мечтать.

В общем - величественный фильм, который смотреть безумно тяжело, но это того стоит.

10 из 10

06 июня 2010 | 17:36
  • тип рецензии:

Посмотрела этот фильм уже давно, но не могла написать о нем, начинала и… Фильм простой для восприятия, в нем все понятно — настолько понятно, что кажется, что разжевано и в рот положено. Поразил меня этот фильм. Сложно сказать чем — чем именно. Поразила игра Автандила Махарадзе (Варлам и Абель), и наравне с ним меня поразила игра Мераба Нинидзе (Торнике) — Торнике поразил меня до глубины души! Посмотрела этот фильм уже несколько раз — ключевые фигуры Варлам, Сандро и его семья, Абель и его жена, и их сын…

Поразило то, как Мераб Нинидзе показал боль Торнике — за судьбу Сандро, за своих… деда, отца, мать «Неужели вам не надоело без конца лгать?! До каких пор вы будете успокаиваться ложью?! Неужели вам не совестно перед собой и перед людьми?! Вам бы только благополучие сохранить, ради этого вы глотку перегрызете каждому, не виновного преступником объявите, нормального сумасшедшим! Неужели ничего святого в вас нет?! Совесть вас не мучает?!».

Фильм снят в 1984 году, но грехи все те же — бессовестность, ни за что не стыдно… «А что ты можешь иметь против Истины?» пощечина тирану… Этот тиран — Варлам, человек с красивым оперным голосом и глазами ребенка… Сандро Баратели — неугодный… Его дочь выкапывает тирана из могилы, мстит мертвому как живому… Абель проклинающий сам себя — свое семя… да, человек должен жить, так чтобы после смерти его не проклинали!

10 из 10

18 августа 2012 | 21:43
  • тип рецензии:

История этого фильма - это наша история, прошлое многомиллионного населения союза, это во многом наше настоящее и жуткая угроза будущему. Тенгиз Абуладзе создал настоящий шедевр, с таким мастерством рассказав массу миллионогранных истин за 153 минуты.

Фильм наполнен таким количеством деталей, за которыми наблюдаешь с первых минут, когда ещё всё действо видится какой-то гротескной и очень символичной комедией, так и не отводишь глаз с экрана до самого конца, только когда уже смотреть не можешь на эти ужасные лица, и от злости хочется поколотить Варлама или кричать перед экраном: 'да что же ты наделал, тыыы, ты же всё понимаешь!' или плакать от грусти за столько талантливых, умных, способных или просто хороших, просто людей, которых порубили на щепки. Это так больно и обидно, а гротеск и фантасмагория, с одной стороны, помогают абстрагироваться и пережить этот ужас, оценивая искусство создателей фильма, а с другой стороны забрасывают сознание образами, которые так удачно отображают ситуацию и от которых, когда они уже переходят в подсознание, избавиться не так просто.

Этот фильм потрясающий, невообразимый. 10 из 10. однозначно

ps в Минске на показе этого фильма в зале было два человека

03 июля 2010 | 22:01
  • тип рецензии:

Очень странно, что к фильму не оставлено ни одного комментария.

На фоне фантасмагории показано истинное лицо деспотизма и 'глухого' террора власти. В годы выхода в прокат (?1985-86) он был поднят 'на знамена' перестройки, но тем не менее этот фильм оказался непросто идеологическим слепком эпохи, а изысканным произведением и целым событием в кинематографии.

Знать такие фильмы обязательно.

10 из 10

24 апреля 2009 | 22:12
  • тип рецензии:

Так сложилось, что впервые посмотрела «Покаяние» только сейчас, и как всякий, по-настоящему глубокий фильм, он вызвал во мне много разных эмоций.

Очень ощутимо пахнуло 80-ми – наивно-эгоистичной эпохой, когда многие верили, что стоит распрощаться с прошлым и больше ничего делать не надо – сама собой начнется новая счастливая жизнь.

Фильм меня пронял философичностью и остротой содержания, хорошими актерскими работами, но сказать, что понравились режиссура, операторская работа или монтаж я не могу. Последнее касается и сценария – картина очень растянута, вобрала в себя несколько с трудом совместимых жанров и в середине ощутимо провисает. Справедливости ради отмечу, что есть в сценарии потрясающие сцены (похороны или бревна, например) и потрясающие фразы («из трех четверо враги», «труп надо арестовать» и др.).

Осталось устойчивое впечатление, что этот фильм – об интеллигенции и для интеллигенции, в первую очередь. «Страшно далека она от народа», излишне самоуверенна, заносчива и высокомерна, а уж в особенности, грузинская интеллигенция. Неприятно резануло глаза минимум дважды - в первый раз, когда только что просивший гостя спеть на бис художник (потрясающе красивый рыжий сван, но это так, к слову), брезгливо бросает в спину ушедшим «комедианты», и второй раз, когда его жена топчет портрет диктатора, а еще через секунду целует ему ноги. Точно также, уже в 90-е и не в кино, а в реальности интеллигенция сдулась, так и не сумев стать «умом, честью и совестью» эпохи развивающегося капитализма.

А еще на протяжении всего фильма вспоминался Георгий Гачев и давно вычитанное у него замечание: «Одно дело, допустим, русский космос: «мать-сыра земля». Она мягка, сдобна, рассыпчата, как тело человека… Горы ж - неизменны. Идея круговорота, облегчающая существование и понимание (надежда, выход), здесь не так действует. В космосе Грузии все остается, пребывает, потому что некуда деваться: камениста почва. Остается и добро и зло, грехи. Космос совести.

Сравните равнинный народ, Россию, например. Это же космос переселения: нагрешил здесь - переехал туда, никто тебя не знает - и всё списано. Потому Достоевский мог задаться метафизическим вопросом: если бы вот ты там, на Луне, нагрешил, а живешь здесь, и никто об этом не знает, - каково б тебе было? В России это решается просто: а ничего б не было. Ну, не для всех, конечно. Но сколько мы имеем случаев: нагрешил где-то на Дальнем Востоке, а потом живет себе в Центральной России и возделывает на пенсии свой вольтеровский садик.

Равнинные народы могут быть беспамятны: рвется традиция через переселение или кочевье, напряжение греха ослабляется. В Грузии такое невозможно. Человеку некуда деться. Ему жить там же, где и грех совершил, - всему здесь и память».

И умирать ему там же, среди тех, чьи жизни он ломал и калечил. Вот потому, наверное, и не может Варлаам Аравидзе упокоится в каменистой грузинской земле, и потому, наверное, Тенгиз Абуладзе стал первым кинематографистом, кто в СССР осмелился поднять болезненную тему памяти прошлого.

Каждая из бывших советских республик сама принимала решение о том, что делать с оставшимся советским наследием. Кто-то предпочел назвать имена палачей и вершить над ними суд, не смотря на очень преклонный возраст. Кто-то предпочел славить великие свершения, лишь изредка и вскользь упоминая о том, какой ценой они были достигнуты. Как показала история, ни то, ни другое решение не является панацеей. Балтийские республики расплатились за проведенную люстрацию глубоким разломом общества на «коренных» и «русскоязычных», Россия - за то, что оставила все, как есть – глубоким комплексом неполноценности, основанном на отрицании вины, недоверии и ненависти, постоянно циркулирующих в обществе и лишенных вектора, готовых в любой момент обратиться против своих, инородцев, кого угодно.

Ошибался Абуладзе, ох, как ошибался – нет среди потомков партэлиты раскаявшихся, а уж, тем более, совершивших самоубийство. Олигархи из бывших комсомольцев есть, чекисты у власти есть, компартия есть, а вот раскаявшихся нет. И на вопрос «Вам не стыдно?» они гордо в прямом эфире отвечают «Нет, не стыдно».

Но не их в том проблема, что не стыдно. Это – проблема общества, проблема всех манкуртов, Иванов-не-помнящих-родства. Сколько центральных улиц, названных именами одних и тех же Варлаамов, до сих пор пересекают каждый российский город? Не ведущих к храму, а заканчивающихся тупиком с металлическим чудищем в кепке на постаменте? Не говоря уже о главном идоле, все еще лежащем в Мавзолее. Примет ли его когда-нибудь какая-нибудь земля? А все потому, что отказавшемуся переосмыслить прошлое старшему поколению это нравится, среднее слишком занято распиливанием и присвоением всего, что еще можно прибрать, а младшему – просто все равно.

Ведь, даже если допустить, что когда-нибудь обнародуют не только списки репрессированных, но и списки следователей и расстрельных команд, думаете, многие из нынешних россиян станут их читать? Многие интересуются своей родословной дальше воевавшего деда, да и то потому, что им можно гордиться? И здесь круг замыкается, ибо потому и не интересуются, что не хотят осмысливать, не хотят принимать на себя вину предшествующих поколений. Как заметил Гачев, не нужно это и не свойственно русской душе. «Кто виноват?» - любимый вопрос, но при условии, что он останется риторическим.

P.S. Несмотря ни на что, Абуладзе снял фильм, который нужно было снять обязательно. Для кого-то «Покаяние» - фильм, оскорбляющий высшие ценности советской эпохи, для кого-то - знамя перестройки, для кого-то - философская притча на века. Каждый выбирает сам, что увидеть в «Покаянии». Но в любом случае, спасибо создателям за его многогранность и глубину.

12 июня 2011 | 17:14
  • тип рецензии:

Кинотрилогия Тенгиза Абуладзе («Мольба», «Древо желания», «Покаяние») снята на исконном национальном материале. И затрагивает вопросы общечеловеческих ценностей (культуры, религии, веротерпимости) и непрерывную борьбу зла с добром и добра со злом. Земля и почва - выходят, на передний план, как основной символ бытия и главный элемент мира на планете. Но, человек, разрушит «белый свет» скорее, чем научится в нем жить... « Ах, если бы земля умела говорить, она от боли громко застонала»…Режиссер, мечтающий снять финальную часть, трагического эпоса (но не успел), хотел, разбудить в людях совесть, внося в трилогию кадры, вызывающие шок. «Покаяние», состоялось как выдающийся фильм, но в жизни этого не произошло. Как и ранее, исторические трупы не поддаются окончательному захоронению. Точно так же, человек раздвоен хорошим и плохим, ища дорогу к Храму или удаляясь от нее все дальше.

В картине, одну из главных ролей, играет дочь Тенгиза Абуладзе, Кетеван Абуладзе. Вещий сон героини, холодным потом, сковывает мышцы. Страшно представить, что спасения нет нигде. Казалось бы, уйдя в землю, человек обретает покой. Но нет! Мучители, в «доспехах», втаптывают в Землю историю, достояние народов, запас культурного наследия и конечно, не несут собой созидание и борьбу за мир! Закопанные в пашню художник и его жена (во сне) – метафора тирании и ужаса, испытуемого простым народом… Кто они – враги нации? Неугодные верхушке люди, уничтожаемые с лица земли, ссылаемые в неизвестность, без права переписки!

С первого появления в кадре Автандила Махарадзе (диктатор Варлам Аравидзе), становится жутко. Этот персонаж – просто зверь, обладающий явным интеллектом, не признающий авторитета, кроме своего собственного. «Ярмарочный шут» не позволит жить спокойно! Кого разорит, кого 'растопчет', кого сведет с ума, а также, очистит святые места под научно-технический прогресс!

Отличительной особенностью стиля Абуладзе, являются выразительные, поэтичные и вместе с тем пластические решения, со склонностью к философским метафорам и расширением горизонта национальной проблематики до общечеловеческих масштабов. «Покаяние» - сложный, в то же время, мощный фильм, о крахе личности. Что есть Человек (без его души, семьи, деяний)? Если у него отобрать веру в свою кровь, забрать гордость своими предками?.. Самое страшное, что может произойти с человеком – опустошение души, при которой смерть покажется раем…

Суд, которому посвящена большая часть картины, выявляет сущность каждого героя. Внук тирана – увидев образ деда, в муках пребывающего на «том свете», жаждет прощения за весь свой род. Его отец, атеист, начинает искать в кресте, Бога. А выросшая дочка художника, ищет справедливости. Но затем, печет торты, воздвигая на них церкви…

Размышления автора, на тему: «Как остаться Человеком, в этом бесчеловечном мире», оставляет зрителя, в глубоком трансе. Чтобы жить достойно, нужно изменить всеобщее сознание, которое, лишь верой, в светлое Завтра, путем бережного сохранения истории (души прошлых поколений), может засветить, лучиком надежды. Да, было время – пинали ногами храмы, теперь строят здания, но кто их одухотворит?

10 из 10

30 декабря 2011 | 16:50
  • тип рецензии:

Очень мощный и прямолинейный фильм. Громкий как выстрел, отрезвляющий словно пощечина. Образы представленные в фильме я думаю многим понятны, они говорят сами за себя, узнаваемы и ясны. Хочется после просмотра говорить не об этом, а скорее об эмоциях и мыслях которые рождаются и после и во время картины. Жизнь можно загнать в жесткие рамки и сделать это может всего один человек, ну или несколько, во благо общества попирая частные интересы и жизнь. Когда из уст тирана вылетают фразы об обществе, то сразу становится понятно, что это лишь абстрактное понятие и нет для него никакого общество, а все люди материал, ходячие тела с которыми можно сделать что угодно.

Фильм наполнен такими яркими мыслями и фразами, образам и символами, что просто слепит глаза, ввергает в состояние то ли обреченности, то ли бунта, внутреннего конечно, но не менее сильного, чем бунт который устроил внук тирана.

Ведет ли наша дорога к храму, в правильном ли направлении шагает сегодняшнее общество, вот те мысли которые возникают после. Так ли все правильно сейчас, тот ли выбран путь и как понять, который верный.

Наступает время, когда приходит покаяние, катарсис, переоценка, стыд. Все герои испытали свое покаяние, зло наказано, но только по средством жертвы, один отдал свою жизнь, другой «поднял руку» на отца. Даже тираны иногда испытывают покаяние и боятся солнца, потому что оно освещает всю кровь пролитую и запекшуюся на руках. Красивый фильм о страшном, но с покаянием в конце, он задает вектор движения, все просто, надо лишь выбирать путь к храму.

01 октября 2011 | 22:37
  • тип рецензии:

Посмотрел фильм впервые только в 2011 г. по каналу «Культура». Знаю, разумеется, об обстоятельствах его выхода в СССР, влиянии на общественную жизнь, тех сложностей, которые испытали как с созданием фильма, так и с его выпуском на экран – все это в сторону и по существу.

Со времен 'Покаяния' вышло много более жестких фильмов на схожую тему, так что смотреть его было совсем не тяжело, а весьма занимательно.

На мой взгляд, при больших художественных достоинствах фильма в нем имеется существенная нестыковка: сюрреалистическая фарсовая комедия о постсталинизме на примере грузинской семьи неорганично сочетается с драмой-притчей о гибели Сандро и его семье. Два фильма объединены в одном, при том, что фарсовое смеховое начало в истории о семье сына Валаама, которого раскапывает дочь одной из жертв неуместно в части фильма про Сандро и Михаила и проч. Собственно, смесь сатиры и сюрреализма в истории про фашизм была уже продемонстрирована Вертмюллер в «Паскуалино» - ну как смеяться, если в сатиру на «маленького человека», плута и прохиндея включены сцены, когда человек в дерьме тонет или в концлагере расстреливают.

Сама по себе «современная» часть фильма превосходна – чувствуется, что автор смотрел и Бунюэля и Сауру и еще кое-кого: судья с кубиком Рубика, ленивые службисты, даже голые сиськи жены персонажа – все работает на общую идею. Неосталинизм в дряхлеющем бездуховном позднесоветском грузинском обществе высмеян изобретательно. Все как один в отзывах о 'Покаянии' редуцируют карнавальное, освобождающее начало фильма, смешного в котором, право, больше.

Часть истории про Сандро – со знаменитой сценой с бревнами, встречей с Михаилом у рояля – трагическая, выполненная в притчевой манере, не согласующейся с фарсовой частью «Покаяния». Из этой части вылез и финал со старушкой и ее фразой относительно дороги к храму – опять–таки неуместная патетика в жанре фарса. Это как если бы в финале «Большой жратвы» подошла старушка и объяснила бы зрителям, что мужики работать не хотят, или у них нет будущего – вот они и обжираются до смерти (или – на манер лисички из «Антихриста»: «Будущее – это женщина»).

Сцены похорон, явления Валаама в дом Сандро, выступления с речью Валаама под водой, исповеди сына Валаама (с рыбой) – совершенно гениальны и дают представление о том, каким шедевром мог бы стать фильм, будь Абуладзе точнее с организацией материала.

8 из 10

24 апреля 2011 | 05:17
  • тип рецензии:

Заголовок: Текст: