Не скрою решила посмотреть этот фильм из-за Ларса Айдингера. Посмотрела трейлер 'Матильды' (совсем не реклама) внешность актера необычная, чем -то он мне напомнил молодого Г. Х. Андерсена. Фильм начинается красивой и завораживающей музыкой, кажется что впереди ждет что-то необычное, трагичное, может о любви? Я досмотрела фильм до конца, и у меня сложилось странное ощущение, то ли тема, поднятая в этом фильме никого не касается, то ли нашего зрителя отталкивает злополучное слово 'артхаус'. Фильм сложный, идея одиночества, которая заканчивается трагедией для героини, одиночество, толкающее на сумасбродные поступки. Жажда любви, как воды и пищи, иначе тут и не скажешь. Безусловно зритель бывает разный, никто не заставит смотреть или читать то, что отвергает твое сознание. Сталкиваясь периодически с литературой по психопатологии, могу с уверенностью сказать 'Код синий' это зарисовка той самой одинокой, несчастной, отвергнутой личности. Немолодая, одинокая, почти сошедшая с ума, к сожалению таких женщин становится все больше. Одиночество и отсутствие любви, вот что толкает нас на безумства, отнимает психические и физические силы. Мне кажется фильм об этом. Рекомендую к просмотру.
Нидерланды, ужасы, драма, уныние.. и смертельная нежность
Кино деталей. Небо - самый светлый кадр. Из-за интересного монтажа многое становится неоднозначным. Например, под вопросом пришли ли действительно к ней гости или сервированный тремя чашками стол был игрой и она осталась в воображаемом со своими страхами, напоминая Алису.
Кино полно сарказма... Когда героиня отвечает на вопрос какой твой возлюбленный, долго думая характеризует его как 'нежный'. Вернее сарказмом это оборачивается в конце. Не совсем обычный человек с вполне обычной потребностью в любви, жизни, человеческом тепле. Она так почти беззаботно решает судьбы других людей.. эта ее уверенность в том, что она делает хорошо, что она что-то контролирует, а именно саму смерть, оборачивается естественно полным бессилием в личной жизни. Более того, она встречает мизогиниста и садиста. То, что должно было стать спасением, оборачивается концом, этот человек так же как она для больных предопределяет ее судьбу.
Никому посмотреть не посоветуешь и тем не менее это очень сильный и красивый фильм, пусть и болезненный.
Даже не знаю, как мне описать столь специфичный европейский артхаус. Уж очень неоднозначное кино, но в этом несомненно его изюминка. Мне далеко не всегда удавалось установить причинно-следственную связь происходящего на экране. Градус легкого замешательства постепенно возрастал и достиг своего апогея в финальной сцене, полной сексуальной агрессии и откровенной жестокости. А внезапный финал еще больше усилил эффект полного недоумения. Давайте вместе разбирать, что это было и зачем.
Начнем с названия 'Code Blue', которое можно трактовать по-разному: либо код грусти, либо медицинский термин 'синий код'. Поскольку главная героиня работает медсестрой в больнице, я склоняюсь ко второму варианту. Это сигнал, обозначающий срочную реанимацию пациента. А реанимировать Мэриан было необходимо. Ее жизнь такая же пустая, как и ее квартира. Ни семьи, ни детей (я так полагаю, что дочку она выдумала), ни друзей. У нее есть только работа, причем такая тоскливая, что хочется на Луну выть от безысходности. Каждый день она возится со стариками, которые уже одной ногой стоят в могиле. А она, как безмерно одинокое и несчастное существо, помогает им переставить туда и вторую ногу.
Хотя мотивация героини весьма спорная. Меня немного смутило, что она, как истинный социопат, собирала трофеи своих жертв. Но криминальная психология утверждает, что только мужчины могут чувствовать от убийства сексуальное удовлетворение, поэтому главная героиня, наверное, занималась этим сугубо из сострадания. Однако, полное отсутствие половой жизни в ее возрасте несомненно было одной из основополагающих причин затяжной депрессии. Вы только представьте, насколько одинокой должна быть женщина, которая возбуждается уже только от того, что рядом с ней в автобусе стоит мужчина. Я уже молчу про ее находку в кустах. Это очень мерзко выглядит, но красочно передает степень ее отчаяния.
Сама Бьен де Моор выглядит болезненно. Исхудавшая женщина напоминает своих пациентов. Ей нужен был 'синий код', но разряд оказался слишком высоким для нее. Мэриан мечтала о нежном мужчине, а согласилась на то, что есть. Очень депрессивная лента об одиночестве и безразличии. Я думаю, что 'синий код' в названии говорит о том, что ее можно было спасти. Смотреть только любителям европейского артхауса старше 18 лет, ибо фильм содержит откровенные сцены насилия и давит угнетающей атмосферой. Если оценивать кино с точки зрения профессионализма, то это сильная концептуальная драма, которая мне абсолютно понятна. Но после нее остается неприятное ощущение грязи, поэтому выше 7-ки не поставлю.
Очень напряжённая и сдержанная в проявлении эмоций женщина страдает от понятного одиночества. Ей где-то за 40. И судя по шрамам на внутренней поверхности бёдер, прошлый опыт её не вдохновляет. Нерастраченный потенциал заботы и участия Мариан изливает на беспомощных пациентов хосписа для стариков. Похоже, она в чём-то себя с ними идентифицирует. Работает Мариан простой сестрой, но нередко берёт на себя миссию гораздо более значительную. Попытки стать нужной кому-то ещё оказываются не вполне успешными…
Монотонно-мрачноватый фильм, в котором переплетаются темы смерти и женского одиночества. Суицидальная атмосфера близости Великого рубежа местами захватывает. Но сопереживать героине непросто – как персонаж она схематична. Мы ничего о ней не знаем и почти не видим её живых реакций.
Чисто теоретически подобная ситуация вполне представима. Правда, в таких случаях в квартирах женщин обычно поселяются спасительные кошечки-собачки. Не здесь.
Сцены сексуального насилия показаны с характерным для женской режиссуры натурализмом. Это привычно. Но основной насильник обнажён во всех смыслах столь беспощадно, что чисто художественными задачами оправдать это уже сложно.
Фильм «Код синий» смотреть не нужно – это плохой фильм (ну я так думаю).
Смотреть нужно на Бьен де Моор (Bien de Moor), таинственную женщину-подростка, которой почти пятьдесят. Ради этой актрисы не жалко вытерпеть и отсутствие сюжета, и болезненные подробности, и многое другое, что я для себя определяю как «европейское кино с эффектом плацебо».
Возможно, мне просто непонятна женская режиссура - обжигаюсь в который раз. Урсула Антоняк (Urszula Antoniak) рассказала историю, в которой почти нет событий, много пауз, а то, что происходит, укладывается в какую-то недоступную мне систему, эмоционально-чувственный реализм без запятых и точек: сначала все было сложно и не хватало секса, потом пришел секс, и сразу стало грустно. Слезы, душ, занавес.
Почти полтора часа экранного времени отданы на растерзание гулкой, подавляющей и острой, как бритва, пустоте.
Вот костлявая дева сонно скользит по больничным палатам - она медсестра и немного убийца, с нежностью гладит руки своих подопечных, хранит оставленные живыми вещи, читает по серым губам. Личная жизнь, понятно, не складывается. Квартира новая, мебель не расставлена, кошки нет, стены белые - стерильные. Необъяснимая внутренняя сложность мешает нормально радоваться жизни. Помимо бинтов и капельниц Мариан интересуют незнакомцы в автобусах и изнасилование, подсмотренное в окно. Друзья второстепенны, с коллегами удается переброситься парой выдавленных фраз…
Я не могу назвать это попыткой проанализировать чужую жизнь или поводом задуматься о том, какие странные люди нас окружают. Время сейчас стремительно меняется, уходят традиции и правила – та канва, по которой жизнь строилась раньше. Человек освобождается от старых комплексов и страхов, чтобы их место немедленно заполнили новые. Не у кого спросить совета – в мире из стекла и бетона привычные истины теряют свою силу. Теперь каждый сам придумывает себе заповеди, чужие грехи не нарушают внешних границ. Человек обрел чуть больше свободы, но вынужден барахтаться в ней один или искать себе подобных.
Мне кажется, выходит все больше фильмов об этом. Авторы разглядывают своих героев в увеличительное стекло, не делая никаких выводов. Всего лишь новый вид, просто об этом еще не говорили или делали это не так.
В итоге получилась красивая картинка, полнокровные образы, музыкальная вышивка и полный ноль в конце.
Американский медицинский сленг всегда с беспощадной точностью воспроизводит тончайшие лингвистические нюансы, характерные для вполне привычных и затертых в употреблении слов. 'Код Синий' – это не только условный сигнал, используемый в медицинских учреждениях в случае, когда пациент уже скорее мертв, и вытащить его с того света под силу разве что реанимационной бригаде. В английском языке, синий – это цвет всеобъемлющей печали, жесточайшего отчаяния и беспросветной тоски, охватывающих человека в тяжелейшие минуты бытия. А что, если вся жизнь становится бесконечной чередой таких 'синекодовых' дней, наполненных мертвенно-бледным светом и ледяной пустотой одиночества…?
Болезненно худая и немногословная Мариан работает медсестрой в отделении для умирающих и безнадежно больных. У нее нет ни семьи, ни друзей, а квартира, в которой она живет, больше похожа на большую стерильную коробку с минимальным набором необходимых для видимости быта вещей. Эту просторную тюремную камеру оживляет огромное окно, в котором медленно и неповоротливо отражаются серые вязкие дни, наполненные абсолютно вакуумным существованием. Мариан страшится человеческих привязанностей, предпочитая со стороны наблюдать за течением жизни, а потому - вынуждена медленно тонуть в безраздельном одиночестве, постепенно выжигающем остатки надежды и света в душе. Белоснежные стены ее квартиры, по сути, являются продолжением нескончаемых больничных коридоров, по которым Мариан легко и незаметно скользит, принося, как ей кажется, утешение умирающим и даруя покой страждущим. Подобно молчаливому ангелу смерти она сама решает, кто из этих несчастных покинет земную юдоль. С ними – она бесконечно нежна и заботлива, словно отправляя их объятия вечности, она обретает новые силы для своего непонятного существования.
Мир, созданный режиссером Урсулой Антоняк, похож на огромный причудливый театр теней, в котором равнодушно перемещаются безликие люди. На его холодных туманных просторах человеческие существа копошатся в своих похотливых и мелочных устремлениях, желая более всего утолить лишь собственный уродливый эгоизм, всецело уподобляясь в жестокости бездушным насильникам и циничным убийцам.
В этой страшной, натуралистичной зарисовке с трудом угадывается почерк обласканного критиками мастера, создавшего столь же напитанную одиночеством, но все же несоизмеримо более светлую и обнадеживающую картину 'Ничего личного'. В своем дебютном фильме Урсула Антоняк с почти детской наивностью еще верит в возможность обретения счастья двумя затерявшимися в людском потоке душами. Но ее вторая киноработа не оставляет места этому неоправданному романтизму, ибо здесь одиночество обретает самые жуткие и реалистичные формы, которые вряд ли придутся по вкусу изнеженным и умиротворенным буржуа, желающим видеть вокруг себя прелести райского благоденствия, навеки потерянного человечеством.
Европейский арт-хаус безжалостен к чувствительности и ранимости отдельных социальных слоев. С восхищающим и одновременно отталкивающим эксгибиционизмом он демонстрирует зрителю самые низменные интимные подробности человеческой жизни. И, в конце концов, это уже должно перестать смущать, – ведь отсутствие порнографических намеков в подобных лентах воспринимается не иначе, как mauvais ton.
Но все же метафизическая аура фильма вздымается над грехом и пороком, заставляя взглянуть в глаза главной дилемме всего человеческого бытия. Жизнь или смерть…? Неужели унижение, неблагодарность и злоба этого мира лучше блаженного смертного покоя? Неужели старческие немощи и слабоумие стоят того, чтобы отказаться от наполненной безмолвием вечности? Разве могут сравниться прохладные сумерки забытья с необходимостью ежесекундно бороться за новый глоток воздуха…? Каждый выберет сам. Но жизнь дается лишь раз. И даже если рядом тревожно замерцала синяя лампочка, то это значит, что спасти человека еще можно.
- Ничего себе. Предупреждать же нужно! (ошарашенная реакция супруги)
Худая-прехудая Мариан работает медсестрой в реанимационном отделении. Ее пациенты – престарелые люди, в отношении которых входящие родственники оставили всякие надежды. Мариан сочувствует им, может быть, даже чересчур, потому что ее помощь иногда выглядит странно.
Героиня кода грусти так же безнадежно больна, только своей, одной себе ведомой болезнью. Ее дом выглядит стерильнее, чем образцовый нидерландский хоспис. Хотя сравнение с последним не слишком корректно, потому что умирающих окружают вещами домашними, а в белой квартире Мариан с одинокой кроватью нет даже штор на широченных окнах, за которыми – закодированная небесная синь.
Сюжетных перипетий в картине не много, равно как и слов. Больница – дом – случайный мужчина в автобусе – вечеринка – дом – и… Неприятный сюрприз для, скажем так, членов семейного просмотра. Вообще-то он – не единственный, поскольку картина сразу заявляет о высоком градусе терпимости, в первых же кадрах демонстрируя ее величество смерть. Без крови, без голливудских криков «не-е-е-ет», зато с документально подчеркнутым символизмом: только слабо освещенное лицо, минуту назад живое, и уже нет.
Тот же процесс, растянутый на час с небольшим, наблюдается и с Мариан. Пролог истории выступает в роли этакой сублимации настроенческих мировоззрений автора. Урсула Антоняк, режиссер и сценарист, снимает второй, куда более эпатажный фильм, чем «Ничего личного». Возможно, здесь личного как раз несравненно больше, а, возможно, это просто эксперимент, или дань постмодернистской моде, или экивок в сторону Эльфриды Елинек с ее «Похотью» и «Любовницами».
Так или иначе, но семейного просмотра в данном случае лучше избежать. Даже если вы молоды, полны сил и заняли места для поцелуев. Ибо кино отбивает всякую охоту до подвигов. Мужчина здесь предстоит этаким сексуальным уродом, довольно несчастного свойства, невзирая на плотскую мощь и эрогированный член, без всякого ханжества засунутый в центр повествовательного кадра. А худоба женщины, умноженная кинематографическими средствами, оставляет мысли о прекрасном в далеком-далеко, находящемся за тридевять земель от здешнего царства уныния.
Почему так все грустно – Антоняк ответа не дает. Как и не ставит оценок, не вопиет и не обличает. Код синий – в реанимации код смерти, и в профессиональной среде это не трагедия, это будничная констатация факта. Ведь помимо синих кодов есть коды иные, радужные.
