Этот фильм я досмотрел с трудом с нн-ой попытки. Магия имен на меня никогда не действовала и как бы не был знаменит фильм или режиссер если он мне не нравится, то заставить себя переубедить очень сложно. В случае с двумя главными фильмами Дрейера немой эпохи(Страсти Жанны Д Арк и Вампир) вообще произошла странная история. Сначала их абсолютно незаслуженно высмеивали и буквально выкидывали на помойку, потом где-то находили какие-то чудом уцелевшие копии, восстанавливали и начиналась другая крайность - безмерное восхваление. На славу его заново переоткрытых немых фильмов влияло мировое признание звуковых фильмов День Гнева, Слово и Гертруда. Поэтому в нынешнее время непредвзято разобраться в Страстях и Вампире крайне тяжело.
Страсти сняты в гипертрофированно выбеленной театральной декорации, что, конечно, не добавляет фильму реализма, о котором мечтал Дрейер. Я считаю, что Дрейер переоценил возможности человеческих лиц и актерских возможностей. С актерами, он работать особенно не умел, скорее измучивая их, заставляя выдать некую натуралистическую реакцию. Парадокс в том, что крупный план лишает актерскую игру художественности, слишком много в нем обычного человеческого и фотографического. Первая половина фильма выглядит безнадежным дурным театром, в котором мучители Жанны стебут сами себя, представляясь последними тварями и дураками. Невозможно себе представить, чтобы люди в реальной жизни вели себя подобным образом. Сама Жанна выглядит наркоманкой и шизофреничкой, абсолютно не понимающей происходящее, что полностью дезавуирует религиозную концепцию фильма.
И тут оказывается, что даже поверхностное знакомство с процессом Жанны, выдает наглое вранье Дрейера с головой. На самом деле процесс, хотя и был подлым, но все таки имел под собой серьезную юридическую почву. Жанну не просто привели в тюрьму, поржали с нее, поиздевались, записали какие-то ее слова для отвода глаз и сожгли. На самом деле диспут между Жанной и судьями продолжался множество заседаний. Жанна была абсолютно адекватна и смело переигрывала теологов. Никто не жег ее за голоса и религиозные видения. Наоборот, ей инкриминировали ношение мужской одежды, как ересь. Причем сделали это обманом и подлогом, уже после того, как она отказалась от мужской одежды. В процессе была подлинная теологическая драматургия того времени.
Вместо этого Дрейер пытается убедить нас что Жанну жгло этакое беспредельное Чека тех лет именно за ее религиозность. Эта мерзкая инфантильно-дегенеративная концепция лишенная всякой драматургии (ибо в фильме нет никакого конфликта Жанну весь фильм просто мучают и жгут) отталкивает от фильма. Более того выстраивание метафоры Страстей в данном случае вызывает недоумение. В Христианской традиции Страсти могут быть только по Христу, никаких Страстей Жанны быть не может. И сама реальная Жанна это понимала гораздо лучше Дрейера, не корча из себя мученицу.
Очевидно, что фильм снимался ради последних 30-40 минут, где Жанну остригают и жгут. Эти сцены сняты Дрейром с подлинным вдохновением. Однако и здесь вранье не заставляет себя долго ждать. Например, реальная Жанна попросила на казни крест и ей дали две хворостины из костра. Когда Жанна сложила из них крест, это вызвало в толпе шоковую реакцию, люди рыдали. И понятно почему. Что же происходит с людьми в фильме Дрейера абсолютно непонятно. Жанне дают какой то помпезный крест с наболдашниками. То есть люди приходят уже готовые плакать? Но мы то в течение фильма ничего об этом не знаем, странно...насколько же реальная жизнь сильнее всех драматургических потугов Дрейера и других ему подобных сценаристиков и режиссериков, которые никак не поймут, что их жалкая фантазия, слишком убога чтобы выдумать что-то более сильное, чем подлинные события.
Конечно, глупо отрицать, что многие кадры фильма сняты мастерски, что помимо крупных планов, в фильме есть блестящие новаторские на то время глубокие кадры. Например, кадр площади с девочкой которая катается на качелях закрепленных на виселице, где то в верхней глубине плана. к сожалению полностью ошибочная грубая концепция, разваливает фильм и превращает его в набор отдельных кадров, какие-то кадры мощные, какие-то слабые. Натуралистичность крупных планов разрушает художественность и создает претензию на некую религиозную сверхнатуралистичность, что, конечно, полная, чушь. В данное время фильм можно воспринять как смелый, но не удавшийся эксперимент, разваливший сам себя.
Конечно, в отдельные моменты мастерство Дрейера перевешивает его наивные детские фантазии о замученной беспредельными гадами женщине, что собственно несколько уравновешивает фильм, но на мой взгляд не удовлетворяет претензий Дрейера на эпохальную шедевральность.
Удивительный фильм для своей эпохи и удивительный фильм вообще. Почти всегда крупные планы, почти всегда в кадре лицо Фальконетти, лицо Жанны. Чуть меньше, но тоже очень много крупно лиц ее судей. И так интересно смотреть! Так тебя затягивает больше не история, а душевные метания героев, которые читаются на лицах артистов. Работа с артистами была проведена колоссальная. Добиться такой правды игры почти невозможно, но Дрейер смог. Что важно, здесь акцент не делается на физических страданиях, он делается именно на муках совести, на душевных переживаниях. И показано это самыми простыми средствами, какими только возможно. В этом проявляется большой талант и понимание того, чего хочется достигнуть.
Очень здорово, что в этом фильме загадка Жанны не делается мистической, не делается из нее какого-то героя-воина и тд. Это простая девушка. Неграмотная. Она настолько чиста, настолько не знает грязь этого мира, настолько честная и настолько искренняя, что готова идти на смерть. И это не из-за какого-то большого героизма происходит, а из-за непонимания зла, непонимания лжи. Это не просто история Жанны, это история поруганного детства, поруганной юности, уничтожения жизненным опытом того светлого, с чем рождается человек. В этом плане Крейзер со своей командой очень близко подошли к феномену Жанны д'Арк, ближе других.
Вообще могу сказать, что это один из лучших фильмов, которые я видела вообще. И, посмотрев 'Страсти' я поняла, почему Фальконетти больше не снималась в кино. Потому что, конечно, круче уже не сделать, но и еще потому что наверняка эта работа вытащила из нее почти все силы. Удивительно, как она в живых осталась. Потому что эту нечеловеческую отдачу ощущаешь своей кожей через экран и через почти столетие. Поразительно. Огромное впечатление на меня произвел этот фильм. Очень даже стоит его посмотреть. Это очень серьезное и очень большое произведение искусства. Просто супер.
Если описать данную историческую картину (историческую, как одну из первых и полноценных, нужно сказать) датского режиссёра Карла Теодора Дрейера коротким диалогом, получится примерно следующее:
Инквизиция: Жанна, признайся что ты дочь Сатаны
Жанна д’Арк: Не буду
И: Тогда мы тебя сожжём
Ж: На все воля божья
Конец
Если говорить серьёзно, то прорыв «Страстей» можно обозначить исключительно в операторском подходе. Вот что действительно поражает и приковывает внимание, так это «свежий» взгляд на съемку. Снизу, сверху, «качели», нарочито нарушенные кадровые границы - все это передаёт атмосферу картины посвящённой последним часам святой мученицы Жанны д’Арк. В совокупности с гениальной музыкой Оле Шмидта, все это, как минимум производит впечатление.
Сам же фильм основан на архивных записях, что уже накладывает определенные обязательства на всю съемочную группу и сам сюжет, не говоря уже об игре главных героев.
За последним можно констатировать, что 90% времени в экране, уделённых крупным планам лиц, вызывают весьма двоякое чувство. Рене Фальконетти, игру которой можно разделить на две части (в первой половине фильма глаза героини постоянно на выкат, во второй - едва приоткрыты в томном взгляде), заставляла проникаться лишь особенно чувственными моментами, в остальном (да простят меня поклонники актрисы) весьма... томная. Слезные сцены - это явно то, на что была сделана основная ставка. И она бы сыграла, если бы не затерялась в множестве других напущенных гримас. Моментами казалось, что даже герои второго плана, в лице Эжена Сильвена и Мишеля Симона выглядели более внушительней и грациозней.
По сути, на всём этом и должен был строится сюжет, но уже через двадцать минут, играясь с эмоциями зрителя, Дрейер начинает «буксовать». Несомненно, попытка показать нечто новаторское в кино, построенное исключительно на чувствах и мимике заслуживает уважения, но полуторочасовую картину слишком и слишком затянули, постоянно возвращаясь к одному и тому же.
Без сомнения, кино перед вами - настоящее открытие для своего времени. Но периодические наплывы динамики c такой же качественной игрой персонажей, не дают полноценно осязать происходящее на экране. Немного художественности, всё-таки, не помешало бы.
Этот фильм хорош тем, что показывает нам Жанну не как воительницу, ведущую французскую армию в бой за освобождение родины, а как простую крестьянскую девушку отвечающую судьям на порой некомпетентные вопросы.
Крупный план лиц актеров лучше показывает нам их эмоции: душевные страдания Жанны и беззаботность судей.
Фильм оставляет после себя какую-то пустоту, возможно это заслуга тишины, т. к. в фильме нет, типичной для немого кино, музыки, а возможно из-за привязанности и сострадания к главной героине.
Наверное все слышали о немом фильме 'Страсти Жанны Д'Арк' датского режиссёра Дрейера 1928 года, и наверное каждого этот фильм слегка отпугнул, отпугнул годом своего выпуска, и тем фактом, что почти все полтора часа экранного времени - есть лишь игра лиц, запечатленных на плёнку крупным планом, в частности игра великой актрисы, что исполняет роль Жанны.
Данная история случилась и со мной, более двух лет я откладывал просмотр данного фильма, и зря! Это действительно великий фильм. После своего выпуска, он был запрещён в Англии, так как в фильме англичане показаны не в самом лучшем (то есть реальном!) свете. Изначально фильм планировалось показывать в полнейшей тишине, однако сейчас существует множество самых различных версий фильма, которые располагают как классическим музыкальным исполнением композиторов эпохи барокко, так и сопровождением современных групп, которые писали музыку специально для фильма. Я же советую вам смотреть версию именно с ораторией 'Voices of light', которая была написана в 90-х годах специально для данной ленты. Это уникальное музыкальное сопровождение, во многом этот фильм повлиял на меня благодаря столь сильному и мощному хору, который в буквальном смысле погружает в экзистенциальную атмосферу страдания одинокого человека, который несёт свою веру против всего мира, что обступил его.
Я уверен, если вы внимательно отнесётесь к фильму, кадры из него будут приходить к вам в форме видений в ваших же снах. Гротеск здесь - есть не просто троп, что восполняет отсутствие звукового сопровождения, но средство, что помогает вывернуть на изнанку души всех действующих лиц картины.
Это история маленького и одновременно великого человека, история юной девушки, что стала одновременно жертвой и символом освобождения, что погибла, но победила. Это история веры, пронесённой сквозь всю жизнь, той веры, которую мы можем увидеть сквозь глаза главной героини, сквозь слезы, что вытекают из них, сквозь каждую дрожь мышц её лица, сквозь немую речь.
Фильм поставлен по подлинным записям с процесса на котором судили Жанну, поэтому каждый диалог в нем правда - и этот факт поражает, поражает как жестокостью и подлостью людей, так и чистотой и той простотой, что может опровергнуть качественное знание.
Она - мученик, что сидит в венце, в руке её находится стрела. 'Посмотрите, она правда похожа на дочь Божью!' - смеются охранники, однако по глазам Жанны видно, что она нисколько не держит зла на своих обидчиков, но прощает и любит их. Её любовь сильнее отречения, сильнее предательства самой себя, и тех людей, что верили в неё.
Эта игра серого с белым, игра великой актрисы и постановка великого режиссёра - это подлинная история мученицы, которая должна была существовать, хотя бы для того, чтобы человек знал, что существует вера, и что порой не существует средств способных сломить её.
Творчество Карла Теодора Драйера нельзя назвать лёгким мгновением для просмотра. Будь датчанин современником, это была бы икона авторских фильмов со своим упрямым характером и персонифицированным подходом к делу.
«Страсти Жанны Д’Арк», наряду со «Словом», ключевая работа в жизни этого автора. По благостным сообщениям многочисленных источников сети умудрённый опытом и стремящийся к знаниям зритель может узнать судьбу плёнки, потерявший концы монтаж ленты, её чудесное исчезновение и многократные воскрешения в виде копий, масштабность затрат на декорации и их отдачу, а также общее отношение к ленте самого режиссёра.
Со времен нахождения копии ленты в Осло и её восстановления, о «Страстях» было написано множество статей, рассматривающих их влияние на современный кинематограф, индивидуальность по сравнению с остальной продукцией творчества немого кино и поиски закреплённого места в анналах киноистории. Критики, в меру своей мании величия, находили в ней величие чужое, драйеровское, фальконеттьевское, считая их надёжными образцами актрёско-режиссёрского идеала, и признавали образ Жанны Д’Арк наиболее соответствующим историческим вкладкам.
На самом деле, в наше время «Страсти» выглядят более глубоким, нежели эстетическим творением. По первой очереди, конечно, своим чередованием крупных планов, что оставляет вопросы для широты картины, так необходимой для её безболезненного усвоения, но при этом выглядит неким техническим вариантом съёмки, доступным для демонстрации своего личностного отношения и полноценной игры героев. «Страсти» можно назвать одним из первых экспонатов авторского кино, если перевести создание «дю синема» календарями назад, - работа категорично отличается от общепринятого, формирует собственный взгляд на историю и персонажей, при этом является доступной для понимания этого взгляда зрителями. Её гнетущая, «дьявольская» атмосфера, когда огонь разгорается в сердцах персонажей ещё до своего появления в кадре, работает на грани фола, не оставляя выхода, – когда пролетающий кадр ограничен лицом, испытывающим страдание, и лицами, символизирующими распутную власть, даже с трудом отводя взгляд, признаёшь, что фильм обладает сковывающей силой, играя своим зрителем, словно марионеткой.
Историческое значение совместно с операторской работой и каталогом эмоциональных состояний, в свою очередь, оставляет незаметной фабульную часть, которая, в полной мере противостоя величию описанных элементов, проигрывает им в значимости. Как таковой, сюжет здесь не планирует занимать центральное место, вся лента – это лишь тянущийся суд над пленной еретичкой, столь же длительно снимавшийся, но сфабрикованный в одни бесконечные сутки. В сюжете нет поворотов, несмотря на мужественность, Жанна изображена всесторонней мученицей, от которой перестаёшь ожидать каких значимых чувств, лишь наблюдая за трагедией её эмоций.
Смотря с той стороны, где принято уважать старших, а наследие считать великим, «Страсти» представляются подлинным монолитом, камнем, заложенным в основание киноистории. Также происходит и с авторским позиционированием – Драйер, как и его работа, становятся настоящим именем, что нельзя сказать про само содержание ленты – не имей она такого пыльного исторического следа и многогранного технического форсирования, в основание киноистории закралась бы трещина.
Безусловно, Дрейер один из тех режиссеров, который закрепил за немым кинематографом эмблему законченного и прогрессивного жанра. Данная лента является как технической, так и эстетической вершиной старого кино. Революционная съемка сцен, динамичный монтаж, уникальное построение кадра - пожалуй, штампованные фразы, но а как иначе описать фильм 1928 года? Удивляешься каждой сцене, не отрывая взгляда от беззвучного экрана.
Но все-таки остановимся на смысловом содержании. Жанна Д`арк в европейской культуре персонаж хрестоматийный. Её жизнь - это подлинный путь христианина, который сражается за истину, его продают свои же за серебряные монеты, судят безнравственные чиновники, а затем казнят. У Дрейра этот топос возведен в абсолют.
Его Жанна действительно святая. Это средневековая дева, которая действительно верит в пути господни, знамения и голоса, ее мир полон истины и смыслов. Она готова пойти на смерть, подобно летописным святым, что шли на пытки и казнь, претерпевали муки во имя правды. Этому персонажу противопоставляется холодный образ политической бюрократии, которая ведет свою грязную игру в пользу Англии.
Кино посоветовала бы смотреть только синефилам. Оно мучительное. Никто не обязан смотреть на страдания, а здесь страдание происходит 24 раза в секунду.
При таком колорите, есть один ответ – Европа. Мне 19 лет, и уже можно смотреть такой фильм, так как этот фильм с разрешением (16+).
Постфактум гласит: Оригинальный негатив фильма был утрачен в результате пожара и Дрейер заново смонтировал новую версию из дублей, которые были им прежде отклонены.
И все же шедевр, интересно: пожар, фильм на тему церкви, вероисповедание, БОГ, истина и… пожар, ничего не обычного!
Рационализм подсказывает что Карл (путаю его с Теодором Драйзером) с отличием закончил классическую гимназию 18 лет, и человек будучи… «строгая аскетичная манера, скрупулёзный анализ человеческой психики» все это говорит о манерном ему чувствовать и делать работу совершенно тонко, даже если «пожар» забрал твой лучший кадр.
Сверху нет пункта «Актеры» - их не мало, и у меня только один «инсайдер» он видите ли не знает. Но, актриса Мария Фальконетти сыграла с открытыми глазами и слезами, она и вправду сыграла со слезами на глазах… может быть. И вот тут поворот: «эта роль оказалась для неё последней в кинематографической карьере: методы, использованные Дрейером, привели актрису к тяжёлому нервному срыву».
Я сам хотел поплакать, но не получилось, потому что я был «очарован» игрой «актрисы». В процессе суда был «индикатор доминанта» (индикатор определяет где доминант и рецессив), он переваливался то на Жаннетту, то на Верховный Суд. Вопросы исходили от суда, конечно, с подвохом, на изнанку сути, о вот тут она все брала на себя, молча собирая силу (божественную) она не шевельнув нервом отвечала так драма-иронично, что Судьи были в не ком испуге. И каждый раз, когда верховные смеялись, усмехались, смотрели на подавленное существо, и она с легкостью меняла их физиономию, так же легко как комедийные актеры «дель арте» меняли маски из венецианского в неаполитанский.
История режиссера и актрисы: В 1926 году Карл Теодор Дрейер заметил актрису в любительском театральном спектакле и предложил ей заглавную роль в своём знаменитом фильме «Страсти Жанны Д’Арк».
Николас (Морис Шюц) он менял ход событий, он дергал за ниточки то пошепчет судье, и тут же подскажет как ответить Жанне. Актер сыграл на все 100%, может быть ему помогло его рождение родиться львом – современные-еретики.net говорят, что львы умеют читать ситуации, а значит всем по максимуму понравиться.
Композition – мы смотрим ту версию которую переконструировал Джеспер Кид. Или же как пишется в инсайдере. Для этой версии композитор Ричард Эйнхорн в 1994 году написал музыкальное сопровождение — ораторию «Видения света».
Музыка в фильме была нужной, сам же режиссер Карл хотел продемонстрировать фильм без звукового сопровождения, в полной тишине. И хорошо, что был пожар.
Техническая часть фильма: что бы сказать технически объективно, нужно фильм смотреть раз 10 в день, разбирать его по частям. Я же посмотрел его один раз, тут же начну свой проф. глоссарий высказывать, нет. Что мне запомнилось так это «крупные планы» и «костёр». Костёр – пламя огня, дым и на заднем плане тень Жанны. Можно поставить и чучело, но тень не горела. Работа над фильмом продолжалась около полутора лет. Фильм поставлен на крупные планы, а половина бюджета фильма была лишь для того чтоб разработать специальные декорации с подвижными стенами. Плавная камера это было так приятно смотреть – когда с одного кадра мы можем посмотреть ход событий как судьи передают друг другу «message». Оператор Рудольф номинировался на ОСКАР за свою карьеру как оператор (ч/б) четыре раза. В процессе съёмок никто из актёров не гримировался, что было в те времена совершенно беспрецедентно – Я о гриме и не думал, своё внимание я уделял на выражение лиц.
В фильме все беспрекословно англичане кроме Жанны, мне же казалось, что все там французы, понимаю 15 век, язык общения у аристократов французский. Но, по лицам что бы прям бриты… нет. Да и такой факт, как свидетельство браках между монархами государств, приветствуется, но «церковники» они на тот момент имели вес, то что в средние века Церковь была капиталистическим строем никто не спорит. Но разве… не осведомленность рождает спор.
Мой синопсис – все, кто играли англичан, физиологически не схожи.
Если честно, то фильм оказывает уничтожающее воздействие на зрителя, так как после просмотра картины у меня лично не было никаких эмоций, а это признак, мне кажется, того, что называют катарсисом. Название данной ленты ярко олицетворяет всю атмосферу, содержащуюся в фильме. Карл Теодор Дрейер не случайно включил слово 'страсти' в название фильма, это можно объяснить различными фактами - во-первых, фильм о национальной героине Франции, погибшей на костре, позже причисленной Католической церковью к лику святых, что уже само собой предполагает присутствие религиозной стороны фильма, ведь всех святых обуревали страсти и гонения души (вспомнить, к примеру 'Андрея Рублева' Тарковского, который хотел именовать великий режиссер, как 'Страсти по Андрею').
Во-вторых, Дрейер снимал преимущественно крупными планами, как бы показывая все эмоции, испытываемые присяжными суда и в том числе подсудимой. На показе лица главной героини и зиждилась вся концепция Дрейера - он хотел как можно натуралистично передать на экран все душевные муки, переживаемые человеком, которого принуждают отказаться от своих убеждений. Историчность фильма не столь главное звено здесь, как сама героиня, все другие картины о Жанне Д`Арк были шире и охватывали весь жизненный путь Жанны и показывали ее изнутри. Здесь же, на фоне великолепной музыки, передающей внутреннюю атмосферу того времени и места действия, режиссер пробует сказать посредством этих событий, произошедших с Д`Арк, что истинная вера в Бога должна проходить сквозь страдание и мучительные переживания, а не мирное прислужничество в церкви.
Это фильм о Жанне Д`Арк - Мессии Французского народа, которая принесла себя в жертву ради спасения своей страны и ее освобождения, останется навсегда в сердцах всех людей как величайший пример самопожертвования во имя Великой Цели. Она не просто святой человек, а Символ Добра и если в частности, то Независимости Франции.
Святая Жанна д’Арк, отважная воительница… призванная сражаться и спасти свою страну от врага, даруй… услышать в своей жизни зов Божий и иметь отвагу верно ему следовать… Святая Жанна д’Арк, молись за нас.
Прекрасная, полная сил дева; воительница в сверкающих доспехах; бесстрашная освободительница, уводящая за собой одним именем своим; отважная, мужественная, говорящая с ангелами на одном языке… Ни одну из этих земных ипостасей реальной женщины в фильм не позвали. Жанна входит в кадр мелкими шагами человека напуганного, с отчаянным горящим взглядом, подозрительная, не понимающая. Она ещё поборется, надеясь, видимо, на чудо, но постепенно и эта хрупкая надежда угаснет, как исчезнет привидевшаяся тень французского флага, - прямоугольника с крестом, который суждено нести ей всю свою недолгую жизнь. Жизнь, которая здесь, в прямоугольнике экрана, уже не будет ярким факелом, озаряющим отныне свободное будущее родной страны. Теперь это свеча на ветру, чей неверный свет лишь сильнее подчёркивает подступающую со всех сторон тьму.
«Страсти Жанны д’Арк» похожи на вырванный из исторического контекста абзац: знаковый, судьбоносный, но только один. Как театральная рампа, он высветил лишь эпизод из биографии национальной героини Франции – в угоду гармонии художественного замысла режиссёр отказался от всего остального. Фабула, построенная на протоколах допросов церковного суда, выдержана в стилистике документальной ленты, воссоздающей события с хроникальной последовательностью; вот только события пяти месяцев втиснуты в одни нескончаемые, томительные сутки. Жанна Дрейера – мученица, жертва. Одинокая, всеми покинутая, обуреваемая сомнениями, трясущаяся от страха. Не такой предстаёт она в жизнеописаниях, не так глядит с полотен. Разве что иллюстрированные жития святых, канонически воздевающих очи горе, да скорбные надгробные статуи были моделями для создания образа – не человека, нет… Святой. Весь фильм создатель убивает свою героиню, ведёт её к этой святости за обмякшую от изнеможения руку. Мучительно долго душит вопросами, давит судебными проволочками, режет острыми, словно ножи, издевательскими улыбками судей, а потом сжигает дотла.
Этому фильму было суждено родиться немым. Рассеянная полуулыбка Жанны и перманентно возведённые к небу глаза достойны слабого, надломленного голоса – и эта неестественная черта ещё дальше отстояла бы от Жанны настоящей, с её с решительной речью и особой, подчёркиваемой современниками выдержкой. По задумке Дрейера лента и должна была остаться беззвучной, дабы сила воссозданных на экране страданий дошла до каждого в интимной тишине, что громче всяких звуков. Чтобы пережить всё вместе с Ней, от начала до конца. Чтобы кожей ощутить беспринципность и лживость высокопоставленных святых отцов, словно вороны слетевшихся на свеженькое мясо – интриганов, двуличных, мелких и порочных. Они 'читаемы' и без слов. Изборождённая морщинами кожа, запавшие глаза, искривлённые в насмешке губы, обрюзгшие телеса под просторной одеждой, недостойная суетливая возня с намерением запутать подсудимую сетью теологических уловок, не давая времени выпутаться из силков, - всё это не «говорит», а почти кричит о бесчестности продажного судилища. И это тоже приговор, вынесенный режиссёром тем, кто посмел, кто поднял руку…
Есть и Божий суд, наперсники разврата. И не важно, что впоследствии другой церковный суд реабилитировал осуждённую, что суд истории оправдал её стократ; что и судили тогда не женщину, а дело её, великое дело. Дрейер, как демиург собственной художественной вселенной, дал себе право рассудить самолично. Он рисует своих героев крупными мазками – светом, тенью, искажёнными ракурсами, бесчисленными крупными планами, - и несметная толпа священников становится почти демоническим легионом порочных и запоминающихся, даже в эпизодах, типажей. Английские стражники подчёркнуто уродливы, немногочисленные сторонники сочувственно благообразны, народная толпа не исторически патриотична. А в центре всего – Дева, не Мария, а почему-то мадемуазель, Фальконетти. За полтора года работы над картиной она не сыграла - прожила свою роль. Дрейер выточил свою Жанну, словно Галатею, заставив лицо человека, измученного, колеблющегося, обернуться светлым, одухотворённым ликом Святой. С внешностью, почти лишённой признаков пола, с горестной складкой губ и тончайшими движениями мимических мышц. Страдающая, мятущаяся душа, раздетая объективом камеры до такой степени эмоциональной обнажённости, что впоследствии актриса навсегда отказалась сниматься в кино. И будь эта роль единственной, её хватило бы для билета в вечность.
Мессия, Дочерь Божья. Дрейер канонизировал Жанну; спустя восемь лет после Ватикана, канонизировал вторично. И, наверно, грешно и пошло было бы судить его за это.
