Фолькер Шлёндорф – один из самых знаковых кинорежиссеров ХХ века. Наибольшую славу он снискал благодаря фильму «Жестяной барабан», получившему Оскара и Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Однако среди его многочисленных признанных работ есть и менее известные, одина из которых «Лесной царь».
Несмотря на столь высокий уровень режиссера, лента является буквальной экранизацией одноименной книги Мишеля Турнье, вне авторских переосмыслений. Француз волею судьбы оказывается в плену у немецкой армии и становится эдаким вербовщиком детей с чисто арийскими чертами для школы новобранцев молодой армии рейха. Неся свою определенную роль в судьбах людей, главный герой Абель ведет себя как блаженный, он не понимает, в каком месте он очутился, кто те люди, которым он служит (загородное имение высших чинов Германии), и чем сам занимается – свято веря в спасение детей, отдает их в лапы нацистов.
Как ни странно, но история второй половины фильма, показывающая подготовку юных новобранцев в немецком замке, увлекает значительно меньше первой, где демонстрируется созерцательное отношение к действительности со стороны главного героя. Тут как раз крайне уместна сдержанная манера игры Джона Малковича (отчасти потом им развитая в последнем фильме Антониони «За облаками»). Путешествия чудаковатого Абеля и закадровый голос Малковича будто визуализируют дневниковые записи, его страстное желание соединения с природой.
Картину «Лесной царь» нельзя отнести к выдающимся, здесь есть свои «но» - это и экономно исполненная роль Малковича, и достаточно прямолинейная экранизация книги (когда всё самое значимое просуммировано в некий конспект), и то, что по большей части вес этой ленте придает имя Шлёндорфа – одного из самых значительных мэтров в немецком кино. Однако режиссерскому гению и здесь удается перешагнуть через категорию «простого кино», показать зрителю легкий элемент сказочности и поэтичности происходящего, чередуя его с визуально мощными эпизодами, и заканчивая почти библейской тематикой искупления за содеянные грехи, путем спасения юной души…
«Лесной царь» Ф. Шлендорфа – экранизация романа М. Турнье, проникнутая атмосферой сказки, легенды, особой поэтичности в истории Абеля, любящего детей и дикую природу. Наивность главного героя, его восприимчивость ко всему необычному начинает отталкивать зрителя после того как он попадает в ловушку: нацисты использует его сначала как помощника лесничего, потом как вора детей для гитлерюгенда.
Фильм посвящен памяти Луи Маля, в данном случае - очевидна интертекстуальная связь с его скандальной картиной «Лакомб Люсьен», нетрадиционно трактующей тему коллаборационизма французов. Абель сотрудничает скорее по наивности, чем по злому умыслу, сам не понимая, кому он служит - Малкович играет его в своей привычной манере: несколько расслаблено, рассеяно, с лицом растяпы, что в применении к данному образу достаточно уместно.
Стремясь экранизировать не роман в целом, но фрагменты из него, Шлендорф делает некоторые эпизоды «ударными» (особенно эффектен финальный штурм крепости, этакий местный апокалипсис), другие наоборот – ходульными (например, когда Абель спасает мальчика-еврея, это выглядит как своеобразное искупление его вины коллаборационизма, того, что он фактически губил детей, заманивая их в ловушку). Сам образ Огра, лесного царя, людоеда, похитителя детей, невеяного легендами, находит несколько комически сниженное воплощение в Абеле.
Режиссер стремится организовать свой фильм как ритмически сбалансированное целое, однако это ему не всегда удается, особенно в эпизодах, предшествующих попаданию Абеля в замок гитлерюгенда, сильно уступающим дальнейшим сценам по драматической напряженности.
Фильм не свободен от голливудских стереотипов, особенно в плане монтажа, что же касается актерской игры то она (за исключением Малковича) по-европейски сдержана и изящна. Особо следует отметить исполнительскую манеру Ф. Шпенглера, знакомого синефилам еще по фильмам Фассбиндера, чрезвычайно органично выглядящего в роли Германа Геринга, показанного хамом и сумасбродом, носителем мещанской неотесанности немецкого среднего класса.
Одним словом, фильм неоднороден, балансирует между европейской и голливудской кинематографическими традициями, взяв от последней эстетику широкомасштабных исторических постановок, а от первой – манеру актерской игры, операторского искусства и музыкального сопровождения. Музыка М. Наймана, долго и плодотворно работавшего с П. Гринуэем, и на этот раз не свободна от узнаваемой барочной тональности, которая особенно эффектна в сценах охоты и финальной битвы в крепости.
Режиссер закольцовывает фильм символически рифмующимися эпизодами: пожар в начале и пожар в финале, Абеля в детстве несет на плечах его хороший друг, в зрелости он сам несет еврейского мальчика, католическая школа в начале показана как репрессивный институт по воспитывающий детей и вдалбливающий им в головы догмы, гитлерюгенд в финале показан в таком же ключе.
В то же время Турнье и Шлендорф достаточно дальновидны, чтобы не смешивать христианство и нацизм: в финале звучит монолог Абеля о важности спасения ребенка для собственного спасения, он фактически примиряется с моральными основами христианства, воспринимая их как альтернативу нацистскому кошмару.
Как экранизация фильм свободен от буквализма и иллюстративности в интерпретации литературного текста, достаточно убедителен в выборе средств киноязыка, однако, лишь частично передает атмосферу легенды и поэтический стиль, свойственный книге М. Турнье.
Надо сказать, что Шлендорф больше привлекает к себе внимания, чем заслуживает. Оно, конечно, тому в истории мы тьму примеров слышим, но каким образом Шлендорфу удается поддерживать хорошее реноме при том, что уровень современного немецкого кино, вообще говоря, довольно высокий, не знаю.
Начнем с того, что это экранизация в самом обычном смысле слова, а не какое-то 'творческое переосмысление'. То есть, по сути, кино для бедных. Кто не читал роман Турнье, роман великолепный, может быть, и с интересом просмотрит этот фильм, но на тех, кто читал, сие творение навевает скуку. И дело не в том, что экранизация неминуемо ужимает смысл книги, не в том, что этот фильм довольно простоват для эстетов и, думаю, не очень внятен для массового зрителя. Дело в том, что мы можем сравнивать. Вот коллега Шлендорфа Тыквер экранизирует 'Парфюмера', тоже сокращая и сюжетный объем, и смысловой. Конечно, для тех, кто читал роман, появляются лакуны, а фильм приобретает плоскость 'глянца'. Но этот глянец интересно смотреть. Он стилен.
Фильм Шлендорфа не красит и, скажем так, экономная игра Малковича. При отсутствии режиссерской стилистической интонации Авеля Тиффожа должен был бы играть актер помощнее. Авель Тиффож - действительно бродяга, кочевник, каким был пастух Авель в отличие от оседлого земледельца Каина. Собственно, причудливость жизненных обстановок, в которых оказывается этот путник, дополняет его монструозность похитителя детей. Малкович в одиночку такую роль не вытягивает, а режиссер ему ничем не помогает. Лица второго плана просто не запоминаются, кроме толстого мальчика, игравшего Нестора в сценах из детства Авеля.
История Абеля Тиффожа - библейская притча о Святом Хистофоре, идущем к вере через мучения и тяготы жизни. И тот, кто не примет веру Святого Абеля будет «беспощадно брошен в пустоту». Герой представлен мистическим мегаломаном, способным провидеть судьбу, чью благосклонность он принимает как нечто естественное.
Постепенно вместе с историческим развитием Второй мировой войны Абель приходит к духовному пробуждению. «И снова судьба и история действовали совместно.» Библейский подтекст в полной мере прослеживается в финальной сцене.
Герой Малковича на протяжении фильма блекло смотрится рядом с другими персонажами, особенно, на фоне интриг в замке Кальтенборн, что можно задаться вопросом кто главный герой. На самом деле, Абель затаился, он выносит унижения, всё это ради духовного очищения. Он ищет среди детей маленького Иисуса, чтобы переправить его на другой берег реки и обрести укрытие под покровом невинности...
Временные разрывы в фильме мастерски показаны и соединены с помощью системы цветовых сочетаний.
Посредственность фильма не раскрывает всех достоинств книги Мишеля Турнье. Хладнокровное повествование объясняет отсутствие эмоциональности в фильме, которую мог привнести Джонни Депп, но Депп растворил бы невзрачность Авеля, и зрители могли увидеть релиз второй части «Мертвеца».
