На целомудренной траве
цвели незримые планеты.
Глагол земли рождался,
зачатый непорочным чревом.
Слово. И его лазурный, едва заметный след на кинематографических оттенках полой жизни. Что это? Соответствия для Эжена Грина, для зрителя в сверкающем обломке чистого искусства, где нет ну совершенно никакого действия. Только монологи 4 персонажей, которые в конечном итоге лишь дополнение к истории. Переписка между Вергилием и Бланше на просторах интернета и поиски определенных звуков, идей, мировоззрений, обычно шествующих вместе с Истиной. Фабулой для краткого кинополотна, его завязкой, небольшой интригой и, наконец, – прозрением, приходящим вместе с юношей Эсташем, смешной, но теплой шапкой, и пониманием того факта, что вот он – эпилог, и более нет места переменам.
Кто такой Вергилий? И почему он написал письмо совершенно незнакомой девушке, которую он видел лишь раз в марсианском клубе для очередной волны, очередного возрождения, шествующего вслед за всяким поколением. Кто такая Бланше? Ее ответ, ставший неожиданностью, катализатором для дальнейшей переписки. Мать Бланше ну и, конечно же, Эсташ. Нет, это совсем не персонажи, а живые люди, ставшие для режиссера инструментом, колонной для хрупкого, почти полностью разрушенного временем моста из слов, образов, надежд и их реализацией.
Представьте комнату. Небольшой уютный уголок, где можно отыскать возможность для путешествия, исследования удивительного мира. Пусть не неизменно приятного или понятного, но не всегда это абсолютное понимание столь необходимо. Не проще ли просто выпить чашку чая из округлых, старинных пепельниц и наблюдать за тем, как деревянный лайнер пересекает воздушные потоки над Парижем, лишь чудом избегая печальных столкновений со всевозможными иными домиками на белесых облаках. Грин в своем фильме говорит именно об этом. Не пытайтесь понять, распотрошить «Соответствия» на кости образов, лимфу слов и органы аллюзий. Не нужно. Просто посмотрите на это волшебство. Или создайте собственное, но не будьте мясниками.
Хотелось бы пересказать сюжет, подробно описать героев и выразить в этой небольшой рецензии те мысли, что возникли после самого просмотра. Замешательство, граничащее с восхищением, когда мгновенно понимаешь искренность и, как ни странно, простоту таких вот фильмов. Хотелось бы, но не скажу, так как пора уже, пожалуй, завершить и этот текст, отрезок жизни, заботливо собранный в подчас нелепые, наивные слова.
Свеча, оставленная на старом подоконнике, продолжает тлеть, и Львиный кавалер еще не потерял свой меч. Грин жив. Отнюдь не гениален, как рафинированный Брессон, современен, аки Тарантино, или холоден как ночь Антониони. Такие режиссеры пребывают за пределами обычного мирка, уютной библиотеки всевозможных образов, где всегда можно отыскать правильное отношение к творцу и его очередному детищу. Для понимания и принятия фильмов Эжена Грина необходимо решиться на длительное путешествие по заснеженным, обледенелым океанам снов, где абзацы и целые главы перестают быть звеньями и обретают пластичность небольшого корабля, идущего под всеми парусами и отбрасывающего на своем пути все штормы, болезни и рифы крайне затянутых саморефлексий. Необходимо лишь преодолеть все это и очутиться вновь на острове, где несколько людей, но не актеров будут свободно размышлять о жизни, делясь своими сокровенными мыслями, идеями, мечтами именно с тобой. Наслаждайся этим.
