Режиссер Хлои Атом Эгоян, не отказываясь от привычного для него линейного бытового реализма, пытается посильно развеять однообразие экранной супружеской жизни. Фильм наполнен активными и симпатичными горожанами, и лишен каких бы то ни было социальных проблем в сюжете.
Действительно, поскольку сюжетный финт заранее известен, а исполнители были как раз слабым местом «Натали», идея исправить недочеты предшественников и превратить эротический палп в дуэль двух звезд кажется очевидной.
Насчет того, как такие разные люди разместятся в одном фильме: они разместились. Атом Эгоян снял традиционный для себя фильм с напряженным сюжетом. Названная в честь проститутки картина, тем не менее, держится на Джулианне Мур, которая способна играть даже своими веснушками.
Наблюдать за этими танцами на тонком льду, в общем, забавно, но развлечение это отлично подходит разве что для безвыходной ситуации, когда вечер занять уже решительно нечем. В противном случае лучше уж пересмотреть дома «Основной инстинкт», чем наблюдать за тем, как очередное благое намерение штурмует вершины нелепости его сиквела.
Актерская игра Джулианны Мур и — особенно — одной из самых многообещающих молодых артисток Аманды Сейфрид достойна всевозможных похвал. Но все их драматическое мастерство к сожалению тонет в киселе режиссеркого эго Эгояна. Он, как всегда, не удержался от смакования нудного разврата — лесбийская линия в оригинале отсутствует вовсе. Но, возможно, именно она послужит главным магнитом зрительского внимания.
Катастрофа в самом факте появления фильма: когда артхаусный режиссер Атом Эгоян переснимает чужую историю всего шестилетней давности, есть в этом даже не признак кризиса идей, а какое-то полное уныние.
Картина — прекрасная попытка сделать из занудного французского оригинала нечто действительно красивое и захватывающее. О качестве подачи идеи, конечно можно спорить, но по художественной постановке и уровню операторской работы «Хлоя» будет выше на голову.
Как часто бывает с драмами про кризис в отношениях, «Хлоя» сама страдает некоторой формой кинематографической импотенции, будто автор охладел к собственной теме, как стареющие супруги друг к другу.
Утратив остатки правдоподобия и некоторое время неуверенно побыв притчей о бездушии коммуникационных технологий, на долгожданной финишной прямой лента неожиданно возлагает всю ответственность на ненадежность современной архитектуры — все остальные вроде как не виноваты. Архитектура тут такая, что она это заслужила, — но зрители-то вроде нет.
