Среди многочисленных экранизаций русской классики 'Смешные люди' занимают не последнее место, тем более, что Михаил Швейцер классику любил и часто обращался к ней в своем творчестве. На этот раз он выбрал для своего нового фильма материал внешне простой, но на самом деле очень капризный для воплощения на экране - ранние рассказы Чехова.

Казалось бы, что трудного в том, чтобы перенести на экран коротенькие новеллы русского писателя, некоторые из которых едва переваливают за страницу в плане объема? Напротив, складывается впечатление, что их можно экранизировать тотально, вплоть до последней запятой. Но не тут-то было. Анекдотическая по своей природе структура ранних рассказов Чехова хороша именно в словесном воплощении, но для кино требуется ее усложнение, возведение лаконичного анекдотического типа героя, почти социальной маски, до персонажа как более объемной и масштабной категории.

Прекрасно понимая это, Швейцер, во-первых, обрамляет ряд разношерстных рассказов фабульной рамкой: хор певчих усиленно тренируется перед приездом высокого начальства. Поэтому отдельные рассказы оказываются привязанными к фабуле: их действие соотносится с различными временами года и событиями из жизни лейтмотивных персонажей. То, как отдельные герои перемещаются из фабульной рамки в сюжеты отдельных киноновелл и обратно, еще крепче сшивает разнородный литературный материал. Есть и просто удачные режиссерские решения. Например, пользуясь хрестоматийной известностью рассказа 'Толстый и тонкий', Швейцер очень хитро выстраивает экспозицию своей интерпретации, из-за чего зрителя ждет сильное удивление из-за неожиданного эффекта, которого сумел добиться режиссер. Или же чисто фотографически решенная интермедия о жизни чиновника, начиная с первых шагов и заканчивая последними, блестяще воплощенная при помощи актерского Альберта Филозова, который даже в совершенно статичном мире фотографии удачно проживает жизнь своего персонажа, которая как бы сфокусирована в изменении выражения его глаз в разные возрасты жизни.

При этом укрупнение анекдотического типа в развернутый характер сослужило фильму и плохую службу. Это как будто бы ранний Чехов глазами позднего. В фильме почти нет беспримесного смеха от созерцания средних и мелких пороков героев. Нет, тут доминирует смех сквозь слезы, рефлексия о достаточно пустой и бесполезно проживаемой судьбе, что подчеркивается и доминирующей темной цветовой гаммой фильма. Такая проекция более позднего писательского видения мира на видение более раннее делает фильм несколько анемичным, из-за чего пропадает веселый абсурдизм положений, в которых оказываются герои, а на смену им приходит лишь тягостная рефлексия о том, что жизнь устроена так, что в ней никогда не достичь желаемого результата.

7 из 10