Пытался тут насоветовать одному товарищу «Дикое поле» Калатозова-внука. Товарищ, технарски неглупый, оттого и совершенно сюжетный, всё допытывался причин, по которым нужно потратить два часа на просмотр. На слово не верит, потому как всё постиг. А чего не постиг, того и ненужно, по причине очевидной ущербности непостигнутого.
Не прибегая к доводам очевидным: раз претендуешь на, стыдно не знать; пытался рассказать о картине, хоть и считаю такого рода описания пошлостью. Однако визави и тут вынес лишь внешнюю оболочку. Наверное, объяснил плохо. Хоть и не обязан. Каждый волен сам упорствовать в высокомерном невежестве.
Вышел он из разговора с уверенностью, что фильм сей о людях исполняющих свой профессиональный долг. Бескорыстно, потому что иначе не могут. Доктор беззаветно лечит, мент столь же беззаветно наводит порядок. Альтруисты. Праведники. И так далее. На них двоих, дескать, всё и держится.
А теперь давайте по-взрослому. Была когда-то Империя. Не так давно, буквально вчера. И жили в ней среди прочих белых и разумных юный доктор да взрослый мент. Жили они на окраине Империи, среди инородцев с вкраплением этнически титульной дичи, этой Империей вразумляемых и управляемых. Держимых в узде и по мере сил цивилизуемых.
И вот в один прекрасный день Империя кончилась. Дичь моментально скатилась к состоянию устойчивого равновесия. Белые и разумные кто сбёг, кто приспособился, приобретя покровительственную окраску, кто вымер.
Только не эти двое. Доктор по-прежнему лечит, мент всё также пытается наводить порядок. Они и не знают, кто они есть. Доктор думает, что он доктор, мент, что мент. Окружающие недалёкие – что праведники. То-то они все бы удивились, узнав, что эти двое – последние солдаты Империи. И пока они живы, жива Империя. Она на них и держится. Уйдут они – уйдёт и она. Как японские солдаты, которых ловили на островах по 70-е годы включительно, и которым невозможно было втолковать, что держава уже тридцать лет как капитулировала. Это можно назвать имперским инстинктом. Неосознанным – на то и инстинкт. Имперской метафизикой.
Получилось как-то чересчур пафосно, оттого пошло. Героям мы ничего не скажем, они нашей трескотни просто не поймут.
А плоские трактовки про святого доктора, который лечит, потому что не лечить не может, оставьте себе.
И ещё. Картина эта, культовая в узких кругах, стала своего рода тихим манифестом, кодом «свой-чужой», паролем-отзывом: «Дикое поле» видел? – Видел. И посмотрел со значением. Свой.
И совсем последнее. Фильма ещё и чертовски красива. Сколько-то лет жив был сайт картины. Тоже блистательный. Редко когда сайт произведение искусства. Не могу себе простить, что не сохранил хотя бы главной его страницы.
Не много было рассказов про уездного врача. И это были Ионыч (частично) и Морфий. И больше нечего нет про них в литературе. Не много было фильмов про уездных врачей. И все они были экранизациями этих рассказов (кто не знает это фильмы В городе С. (1967) и Морфий (2008)). И вот перед нами фильм Дикое поле (2008), который рассказывает нам про современного уездного врача. Да, я знаю, что уезды упразднили, и сейчас вместо них районы. Но место действия тут такое, что не вольно вспоминаешь уездных врачей. Ибо они находились за десятки верст от пациентов, и ехали к ним так же, как ехали к главному герою его пациенты. Так что врач Морозов современный вариант образа уездного врача.
И так фильм происходит в степях России, которые вероятно расположены рядом с границей с Казахстаном (на это меня натолкнула два преступника, о которых я скажу позже). И при этом мы в одном эпизоде могли услышать крики чайки. И это значит, что не далеко (в десятки или в стони километрах от этого места) Каспийское море. Ну, и фильм, как я уже сказал, про будни доктора, к которому пациентам долго добираться. Сама же степь довольно не обычна, ибо люди здесь дикие, да и мало кто из местных тут помирает. И в основном из-за доктора они живы, хотя в фильме был случай, когда человек мог умереть, но не умер, и при этом доктор не помогал ему выжать. Однако все таки стоит признать, что доктор мастер. И он этим доказал проведя сложную операцию при этом находясь на улице. И особенность его будней в фильме то, что некий человек за ним наблюдает. Некоторые люди могли понять, что за аллегорию играет этот человек. Однако я это понял за несколько минут до события, который некий человек сделал. Хотя конечные последствии этого события не были показаны до конца. Это сделано, что бы зритель сам решал, что собственно случилось дальше. Я думаю, что дальше было все хорошо. И думаю я так из-за всего творившегося в фильме. Но скептики, конечно, думают иначе. И в концовке для меня открылась одна из моралей фильма:'Делай добро, и люди ответят тебе взаимностью'.
В этом фильме мне понравилась две сцены. Первая - это перестрелка с бандитом из Казахстана, который бежал в Россию не один, но принял бой один. Почему он и его сообщник казахи? Ну, они из монголоидной расы, а местные не разглядели черты татарского и башкирского народа. А в России они не были в розыске. Из этого я сделал вывод, что они казахи. Вторая сцена- это та самая сложная операция. Потому что она была долгая, напряжённая и мало верилось, что пациент выживет.
Какие персонажи мне понравились, кроме доктора (он автоматически должен нравится зрителю (и я исключением не стал))? Их всего два. Первый - это местный участковый в исполнении Романа Мадянова. Мне все привлекает в этом персонаже характер, одежда и его потное лицо. Второй - это персонаж Александра Ильина. Почему? Да, потому что он раскрывал образ современного русского мужика. И вообще это его самая лучшая роль в кино, пусть даже не самая популярная.
В общем фильм душевный, и имеет не плохой философский подтекст. Конечно он не идеален, но смотреть его одно удовольствие. И его оцениваю слушая свое сердце.
Дикое поле не пахано, не сеяно, ветрами досуха выжато, ногами до пыли истёрто. И люди живут здесь дикие: то больную корову к человеческому доктору притащат, то стрельбу затеют у того же доктора во дворе, то ударенного молнией в землю зароют, мол, исцели, сыра земля, на тебя уповаем. И ведь явится языческое чудо сей оставленной Богом местности – не для того, чтобы врача посрамить, а дабы силушку природную подчеркнуть. Что осталось-то после развала большой страны? Законов нет (тут каждый – сам себе закон), власти нет, лекарств – и тех нет. Лишь земля и есть: дикое перекати-поле, пограничные земли незнамо какого государства, неприкаянная глушь на окраине мира. В странное время живёт доктор Митя, да и есть ли оно, время-то?
Соединить обрывки дней действительно нелегко: что за годы на дворе, какого царя царствование – с ходу не понять. Вроде милиционер на коне, неуютные, кашляющие и глохнущие автомобильные коробки – принадлежность длинного века двадцатого; перестрелки и блуждающие по холмам одинокие странники привнесены из эпохи освоения земель совсем другого континента; зато желание отрубить поверженному врагу голову лопатой («на память») так и пышет жаром истовой варварской дикости. И с пространством творится неладное. Есть ли иное жильё в этом захолустье, помимо потрёпанного сараюшки доктора, иной ландшафт, кроме монотонных холмов и пропылённого дворика – неизвестно; куда ни пойди, а ноги повествования неотступно возвращаются обратно, словно все дороги в округе сговорились вести исключительно сюда. Заколдованное место, крабатова мельница, магнит, что настырно притягивает все окрестные блуждающие души, от главной местечковой красавицы до юродивого ангела смерти. А в эпицентре всего Митя – талантливый врач, зачем-то изгнавший себя в эту тмутаракань, меньшую сестру волошинской киммерийской степи – то ли интеллигент, ушедший в народ, то ли святой в полупустыне.
Впрочем, вряд ли идея высокого служения была первостепенной для сценаристов Луцика и Саморядова: их «Дикое поле» – остросоциальная притча о безвременье девяностых, поминальный плач по России с поиском корней её извечной неустроенности. Вероятно, мотив окраины, этакой обочинности русского народного бытия был близок им, творцам постперестроечной эпохи, так и не перешагнувшим рубеж нового тысячелетия. Их «потерянное время» кричит рассерженными голосами героев, потерявших не только веру, но и правду, ведь даже до звёзд ближе, чем до бесчестной и бестолковой власти. Режиссёр Калатозишвили смягчил эту болезненно-едкую горечь до медитативной тоски нулевых, но и у него постреформенная страна похожа на постапокалиптическую и – одновременно – на страшненькую сказку дремучей древности, но с железным привкусом ордынского владычества. Азиатский пейзаж, полукочевой уклад, раскосые глаза девушки, которой босиком ходить привычнее, чем на каблуках вызывающе-красных туфель… Не на Запад, а на Восток бредёт Россия, а то и затравленно бежит от правительства воров к племенным союзам разбойников. Если что и держит ещё этих людей вместе, то кровь, земля и упрямая воля к жизни.
Однако есть ли в ней смысл? Скорее б война началась, всё б веселее – рассуждает то ли пациент, то ли кто-то из создателей; и чудится в этой беглой фразе глубинная правда о сути национального характера. А что за жизнь для русского человека – без великой идеи, без радости общего преодоления трудностей, без выстраданных кровью и потом побед? Просто существование – скучное, рутинное, пустое. Оттого и не по сердцу нам хроническое межсезонье общества, потому и сытость не приносит счастья, что утеряно это смыслообразующее начало, без которого всего-то и остаётся, что пить от тоски сорок дней, как герою Ильина, стрелять в белый свет, как в копеечку, и бесконечно жаловаться. Не потому, что раньше было лучше, а потому, что раньше было для чего страдать. Хорошо Мите, сбежавшему от покупных благ цивилизации в первозданный простор – у него занятие есть, дело чуть ли не безнадёжное, но сама значимость его искупает все тяготы неприкаянного быта, бегство невесты и лекарственную недостаточность. Вот в чём сила, брат. Ничего не тяготит более, чем угрюмая предопределённость грядущих лет: родиться, прожить, умереть, удобрить собой дикое поле, на котором от тебя и следов-то не останется.
По Луцику и Саморядову Россия умерла и отправлена в языческий ад, где правит хаос, а тусклая навь пустынна и беспросветна. «Дикое поле» Калатозишвили попытками пусть вяло, но всё-таки достучаться до господа, больше напоминает чистилище, и в такой трактовке нам способна помочь искупительная жертва. Финальным аккордом истории он эту жертву приносит, ударом скальпеля вместо иудина поцелуя, с зелёным воскрешением безрадостных холмов в долине смертной тени. Забери меня домой, просит человек, обращённый лицом к небу. Нет правды на земле.
Не понимаю, почему в описании фильма написано про казахстанскую степь. Интересно, знают ли создатели фильма о такой нелепости.. Фильм был снят в предгорьях, неподалёку от Алма-аты, но лишь потому, что там нашли идеальный ландшафт для воплощения идеи сценаристов. А фильм про народ матушки-России. Монолог врача, гениально исполненный Юрием Степановым, является твёрдым тому подтверждением. Этот монолог, кстати, считаю ядром, центром картины, который тяготит на себя основное внимание зрителя и смысл фильма. На это и была рассчитана роль врача, как явление. И Юрий Степанов справился с этой миссией на двести процентов.
Глубокое погружение в фильм позволяет поверить сценаристам и режиссёру. А некоторая затянутость даёт возможность прокрутить в голове увиденное и осознать суть. И от этой задержки только комфортней смотреть фильм. И не надо придумывать высоких замыслов и тяжёлых для мозга аллегорий. Весь смысл подаётся зрителю развёрнутым, без ненужной кожуры из странностей. Но сами странности всё же присутствуют. Но они играют отдельную роль, как актёр. И местами вовсе рассыпаются на детали. Странно появление загадочного 'ангела' на холме. И даже не сам факт его настоящей сути, а просто многократное появление и исчезание. Нелепо слышать звуки современной радиостанции из радиоприёмника, ведь время показано, на мой взгляд, девяностых годов. Ведь сценарий написан, примерно, полтора десятка лет назад. А Михаил Калатозишвили очень скрупулёзно придерживался сценария при создании картины.
Сам сценарий был написан очень интересными людьми. Одними из революционеров Российского кино. Пётр Луцик и Алексей Саморядов оставили неизгладимый след на постсоветском кинематографе. И за это низкий поклон их творчеству. К сожалению, они покинули этот мир. Мир, который создавали заново в своих картинах, после надлома и раскола начала 90-х. Вечная им память. Налёт специфики авторов передаётся зрителю и в этом фильме. Необъяснимая таинственность и даже что-то малозаметное, похожее на мистику или фантазию для улыбки, или для серьёзного осмысления своей собственной жизни.. каждому зрителю явится по-разному.
Что касается актёрского состава, тут есть на чём заострить внимание; Модянов - его герой, скорее всего, пьяница и бездарность. Но так сложилось, что он - единственная власть в этих диких местах, где сложный контингент. И хоть как-то управлять этим тихим хаосом у него получается, как это ни странно. Роман вложил в этого растрёпанного, пузатого разгильдяя-милиционера всё своё мастерство. Героиня Ирины Бутанаевой, как пронзительный крик какой-то странной надежды в этом сумраке. У неё 'богатый' отец. Она чище и веселее, она глупенькая, но хитрей грязных дикарей, которые олицетворяют забытых, заброшенных и ненужных никому граждан этого безнадежного места на карте России. Роль не сложная, но Ирина сыграла её больше чем на отлично. Главный герой - Митя. Странноватый для местного населения, добродушный и простой парень, приехавший, как видно, издалека. Он явился для хуторян глотком свежего воздуха, спасителем и необъяснимым инопланетным существом в этой сломанной реальности, которую каждый пытается доломать до самого основания. От скуки и безысходности люди желают войны. Они хотят войны! Это ли не предел разрушения самих себя.. Олег Долин в этой роли ничего сверхгениального не сделал, но весь фильм прошёл в рамках смотрибельности картины. Можно похвалить за то, что ни один фрагмент фильма не провален им. Но в этом, естественно, и заслуга режиссёра есть.
Многие нападки на фильм сводятся к обсуждению нелепости концовки. Но тут уж сценарий ныне покойных Луцика и Саморядова. Спросить некого. Режиссёр сделал так, как написано и не шагнул за грань, хотя смелое решение о пересмотре событий завершающего фрагмента могло принести положительные плоды.
Зрителю: Не надо искать в этом фильме себя или ставить свою драгоценную личность на место героев. Просто вдумайтесь в слова и поступки. Сочувствуйте героям, и станет интереснее жить в нашем безнравственном и ожиревающем обществе. Ничего сверхъестественного не ждите от просмотра. Фильм предельно реалистичен, но не банален. Нужно понимать, что прицел на разношерстные фестивали был, и создатели фильма гнули мягкие формы жанра под возможное получение премий. Но это не мешает смотреть фильм естественно, без ухмылок и сарказма в голове. Это честное и чистое в нравственном аспекте кино, которое заставляет ждать чего-нибудь подобного в отечественном киноискусстве.
Молодой врач Митя живет и работает в небольшом ветхом строении, заброшенном в бескрайних степях (фильм снимался в 300 км. от Алматы). Быт его прост, условия жизни аскетичны. К нему со своими болезнями и проблемами приходят жители окрестных селений (самих селений в фильме мы не увидим, только дом Мити, бесконечная степь вокруг и люди, возникающие будто из ниоткуда). Митя лечит их, помогает, чем может и говорит с ними. К главному герою должна приехать невеста, которая вскоре действительно приезжает…
Сценарий был написан в начале 90х. В 94-м умирает Саморядов, в 2000-м Луцик. В 2008-м режиссер Калатозишвили снимает фильм и умирает в 2009 году, вскоре после премьеры.
«Дикое поле», это своего рода «Мертвец» Джармуша, есть даже сходство в некоторых сценах-кадрах. Но если герой Джонни Деппа прошел путь от маленького беспомощного человека, боящегося жизни, до состояния Духа, принимающего смерть, то герой «Дикого поля» другой. Он с самого начала истории находится в некоем промежуточном мире. Его одинокий полуразрушенный дом в степи, как аллегория места, где проходит граница между жизнью и смертью (жилище Харона), куда с завидным постоянством приводят, привозят, приносят людей на грани. Там где-то есть жизнь, там где-то любовь и там где-то смерть. Но главный герой не мифический Харон. Он человек, человек, который начинает принимать-понимать смерть. Научные знания и применение медицинских навыков начинают терять значение, или как минимум требуется их переосмысление, ведь «Люди здесь не умирают». Проведение операций и лечение больных ритуализируется, не случайно операционный стол во дворе дома выглядит как каменный алтарь. Привязанности, — любовь, как желание другого человека, стремление к отношениям, к удержанию объекта любви, — отпускаются, а ангелы-двойники ждут своего времени. Для меня центральная мысль фильма в Принятии смерти.
Когда исполнитель главной роли Олег Долин читал сценарий, у него возникло ощущение, что его герой старше, и он не совсем подходит на эту роль.
*Олег Долин — «Мы не были знакомы с Михаилом Калатозишвили, у меня это была первая большая роль. При этом герой был сильно старше. Когда я прочел сценарий, мне казалось, что речь идет о каком-то сорокалетнем дядьке, который уже что-то в жизни видел и такой вот жизнью живет. Надо было что-то в себе находить».
Поначалу мне тоже показалось, что Дмитрий Васильевич должен быть старше. Но после просмотра я пришел к выводу, что полностью согласен с выбором актера на главную роль. Митя — не телесная оболочка, он «душа, не имеющая возраста». На экране мы видим состояние «мятущегося» духа, постепенно принимающего неизбежное и отпускающего свои привязанности. Случай, когда за ролью «не видно актера» — герой получился «вневозрастным», эмоционально сдержанным в тревожном и одновременно медитативном пространстве дикого поля. Красивый, отстраненный и визуально статичный персонаж.
*Олег Долин — «Я видел, что режиссер на меня посматривает и сомневается, я ли это, смогу ли я угадать, что он хочет от этой истории. Он очень мало делал замечаний, просто подзывал, молчал, а потом говорил: «Понимаешь?» Я отвечал: «Да, понимаю». Надеюсь, что я и правда все правильно понимал».
В сценарии Луцика и Саморядова изначально была более точная привязка к месту действия и времени (смутные 90-е, кризис, Россия на распутье, неуверенность в будущем) и судя по всему иной месседж — больше про страну, про ее путь, про усталость от хаоса и безнадеги. Калатозишвили, снимая фильм, почти построчно перенёс сценарий на пленку, но вынул из текста привязку к месту и времени, что абсолютно поменяло основную идею картины.
Полночный звон степной пустыни,
Покой небес, тепло земли,
И горький мед сухой полыни,
И бледность звездная вдали.
(Иван Бунин)
Степь - это совершенно особое пространство, по степени необъятности, дикости и непохожести ни на что другое, сравнимое разве что с Сибирью, поэтому нет ничего удивительного в том, что во время просмотра этой картины я мысленно возвращался к работе Вячеслава Росса 'Сибирь. Монамур'. И, наверное, с десяток раз 108 минут экранного времени я успел мысленно порадоваться тому, что кино наше живо, что оно не в конец поросло бурьяном, как об этом любят рассказывать западники. Оно живо, просто к нему нужно чуть трепетнее относиться - нужно вот такие фильмы шире прокатывать в кинотеатрах, выпускать на DVD, крутить по ТВ. Такие, а не глянец и попсу.
Молодой врач Дмитрий Васильевич (Олег Долин) волею судьбы оказывается в Богом забытом месте. Обычная, в общем-то, история (можно вспомнить хотя бы 'Записки юного доктора' Булгакова), но поданная не так как обычно, щедро сдобренная мыслью, чувством, вечным криком души русского человека о том, почему мы живем так, а не иначе, и что со всем этим делать.
Это кино о том, как не потерять себя в бескрайнем и беззаконном мире степи, где жизнь после распада Великой Империи замерла словно бы на век. Однако впечатление это обманчиво - жизнь здесь, да и во многих, подобных этому, уголках бывших Советов, не замерла - она продолжает идти своим чередом, но уже ничего не созидая, а лишь распадаясь на куски, превращаясь в пыль, в тлен...
Безусловно, 'Дикое поле' - лучший фильм Михаила Калатозишвили. Он хорош еще не только тем, что глубок и нетороплив, что улавливает это умонастроение ветшающей русской интеллигенции о тоске по Великой Империи (и тут уже речь не о Советах), но и тем, что режиссеру как будто и не пришлось выстраивать специальных декораций, нанимать актеров, что-то разъяснять и отснимать дубли - Калатозишвили просто зашел во двор молодого врача, включил камеру и принялся наблюдать за степной жизнью, ничего не придумывая и не искажая, передавая всю Степь в ее размахе, в ее невероятной жестокости и загадочности, с ее мифами (ангел-хранитль), верованиями и обычаями (история с человеком, в которого попала молния).
Интересна и мысль об Ангеле-хранителе. Интересна, и вместе с тем до кома в горле трагична. Как жить в мире, в котором не только вся жизнь устроена криво, но и ангел-хранитель, который призван тебя оберегать, способен причинять нестерпимую боль?
В этой ленте, как в любом действительно хорошем фильме о России, о русских, большое внимание уделено духовности, пусть и выражена она здесь через некоторый антагонизм по отношению к Богу. Я, подобно герою Юрия Степанова, задал бы при встрече Богу ровно те же вопросы: 'Почему он отвернулся, а если не отвернулся, то почему сделался глух, а если не глух, то почему молчит?'
'Жизнь прожить - не поле перейти'. Эта бессмертная строчка принадлежит перу Пастернака. 'Дикое поле' - творение не бессмертное, но, что называется, выполненное на ту же заданную тему - оно о судьбе человека, о тяготах и испытаниях жизни, о разговоре с Богом.
10 из 10
P.S. Ставлю это кино на свою 'золотую полочку современного отечественного кино' - к 'Острову' Лунгина и 'Сибирь. Монамур' Росса. Крайне советую всем.
Как в открытом поле можно было создать столько жизни?
Когда я начал смотреть фильм подумал, что это очередной 'глубокомысленный' и поэтичный фестивальный фильм. Но, во-первых, мне сразу понравились диалоги и, во-вторых, я сразу влюбился в пейзаж.
По-моему этот фильм очень наполненный, тут есть все - драма, комедия, экшн (неожиданные для меня сцены со стрельбой), мистика, триллер. Событие за событием! И каждое новое событие - маленькая история, которая учит и показывает что-то новое. И все это прекрасно передают актеры через персонажей. Самое интересное, что в фильме актеры очень здорово играют обычных русских мужиков с их проблемами, говором, алкоголизмом. Но мне чего-то не хватило в игре главного героя. Он, будто, что-то недосказал. Хотя врач, который живет один в степи, наверно и должен быть таким. Расчетливым, педантичным, молчаливым.
Отличная операторская работа.. Замечательные картины и тонкие крупные планы... И все же, прекрасный сюжет, яркие диалоги, которых не так много, разноплановые интереснейшие события, которые заставляют подумать. Для меня это поле представляется каким-то бесконечным жизненным циклом ('здесь люди не умирают'). И еще этот дико-странный конец. Вообще никак не ожидал увидеть такого странного, но, вместе с тем, символичного конца.
Новое российское кино не часто балует талантливыми некоммерческими проектами, лично я определил бы процент 'настоящего' кино в мутном потоке ширпотреба в 5%. Поэтому от 'Дикого Поля' ничего особого не ждал, тем более что этот фильм никто мне не рекомендовал, наткнулся на него случайно. Что же я там увидел? А вот слушайте...
... Степь, бескрайняя степь где-то на задворках бывшей Советской Империи. Брошенная, забытая земля и люди живущие на ней сами по себе, без Бога и царя. Власть присутствует только в лице участкового носящего форму прямо на голое тело. Тоска и пьянство.
Хороша картинка? Но это всего лишь декорации, на фоне которых выходит на сцену главный герой - Врач. Молодой парень, явно образованный, явно достойный лучшего места чем продуваемая всеми ветрами хибара. Лекарств почти нет, инструментов тоже, но лечить - то людей надо, правда? Вот он и лечит, не ропща и не жалуясь на жизнь, помогает чем может. И как ни странно это для городского жителя, он там... счастлив! Счастлив этой тишиной, этими просторами и тем что он нужен людям.
Экшена в фильме практически нет, я бы определил жанр как психологическая, философская драма. Любителям интеллектуального кино решительно рекомендую к просмотру.
Сложно писать рецензию на такого рода фильм. Ну там боевичок какой, триллер - это проще. Почти всегда найдётся за что зацепиться, какой-нибудь кочующий от фильма к фильму штамп, стереотип восприятия. Если есть что то оригинальное, то оно тут же бросается в глаза.
А вот с 'Диким полем' сложнее. Ведь это по сути притча. А смысл таких произведений не в том что бы растолковать публике кто тут злодей, а кто герой, но в том что бы подтолкнуть каждого индивидуума к самостоятельному размышлению. Не прокручивать в голове выверенные штампы, а придумывать что то своё. Перестать банально потреблять, но заняться творчеством, хотя бы в рамках своего сознания, своей идеи.
Не может не радовать тот факт, что все мои знакомые, смотревшие 'Дикое поле', после просмотра толковали смысловой посыл фильма по своему. Это не стандартное 'нравится - не нравится', тут уже на уровне восприятия противоречия вырисовываться начинали. Нет и двух человек которые бы после просмотра пришли к однозначному пониманию того, что заложено в картине. Ну а так как спорить смысла нет попытаюсь рассказать, отчего считаю 'Дикое Поле' одним из лучших отечественных фильмов.
Ну собственно говоря, что такое Дикое поле? Исторически - это наиболее близкая Руси часть Великой степи, которая долгое время никому не была подконтрольна. Это была территория даже не свободы, а Воли. Причём Воли абсолютной, когда между тобой и высшими силами нет посредников. Ведь где образовывались первые казачьи вольницы? В степи. На семи ветрах. Сам степной ландшафт благоволит этому. Когда ты кидаешь взгляд в любую из сторон света, а края не видишь. Горы, леса, болото - ограничивают человеческое сознание, оно опасается того что спрятано за привычными глазу склонами и лесной чащей. Потому там люди кучкуются, сбиваются в общины. А степь - безгранична, малозаселена, это вечный путь без ограничений.
Под воздействием этой безграничности восприятия мира у жителей степи фомировался свой менталитет, свои ценности. Для степного жителя отправиться на поиски нового места под солнцем, на войну или ещё какую авантюру - это способ развеять скуку. Сколько было кочевых народов, которые выходили из степей и проносились вихрем по европейским и азиатским царствам. Все эти бесконечные киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, половцы, печенеги, авары. Конечно для мирных обывателей, у которых кругозор был ограничен своим двором, деревней, городом, подобные нашествия были сродни концу света, им непонятны причины этого. А в фильме ответ раскрывается в диалоге врача с местным 'пациентом' : 'Быстрей бы война началась - С кем? Почему? - Да всё равно с кем. Тоска.'
Вот так, рискнуть своей жизнью и чужими жизнями непонятно ради чего, кого, ради игры которая скорее всего не будет стоить свеч. Да даже и не на войне, а просто закатив грандиозную пьянку, переросшую в чудовищный запой, когда одной ногой в ином мире был, а потом, после мучительного возвращения, спустя минуту, покатываться со смеху от одной только фразы врача: 'Бросай пить, а?'. Откуда это берётся? Почему они такие?
И до самого конца фильма, доктор, городской человек с высшим образованием пытается ответить на эти вопросы. Но САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВОПРОС фильма стоящий перед главгероем (и зрителем тоже) следующий:' Почему люди здесь не умирают?'. Вот ударила молния, человек по всем показателям мёртв, врачу нужно лишь констатировать смерть, а на утро он оживает. Доктор делает операцию в чистом поле, практически безнадёжной пациентке, и успешно. Так что защищает этих вольных 'диких' людей от смерти? Вот тут уже каждый зритель, если досмотрит фильм до конца конечно решит для себя сам.
Энергетика там что ли такая, действие высших сил или что то ещё. Кому что ближе. Есть теория, что предки современных европейцев в стародавние времена пришли из тех же самых степей. То есть Дикое поле - это колыбель цивилизации. Там жизнь берёт начало. Потому над теми кого эта стихия посчитает своим, возьмёт под опеку, смерть утрачивает свою власть. Нужно только испытание пройти, и врач его в конце концов проходит. Само Дикое Поле признаёт в нём своего родича. Выходит не зря мучился человек. Такой вот посыл фильма (ИМХО).
Завершая рецензию тем не менее воздержусь от рекомендаций. Тут всё сложнее чем просто 'смотри' или 'не смотри'. По моему мнению - это один из лучших наших фильмов. Причём не отношу себя к любителям арт-хаусного кино, большинство таких творений навевают скуку. Но вот Поле запало в душу. Кино на любителя нашло одного из любителей в моём лице. Может оттого что это совсем не артхаус. Скорее уж 'кино-притча' более в тему.
Правда находящаяся за границей кишащих людьми городов. Там где новое мироустройство не нашло для себя благодатной почвы. Перед нашими глазами предстаёт вымирающий, деградировавший мир держащийся на шатких столпах прошлой эпохи. Печальные картины удаляющихся в даль, крестов по которым когда-то тёк ток, покосившийся с заколоченными окнами госпиталь и люди, люди затерявшиеся в этом пространстве.
Главному герою кажется, что время здесь попросту остановилось и он в какой-то степени прав, ведь всё вокруг застыло где-то в прошлом и потихоньку ветшает, не оставляя ничего после себя. Символичны диалоги и события происходящие с Дмитрием Васильевичем, он собственно и сам является символом вместе с рядом других персонажей, которые на контрасте показывают всю тоскливость существующего положения вещей. Каждый отдельный эпизод фильма несёт в себе сильную смысловую нагрузку, раскрывающиеся в аллегории на настоящее. И всё бы сильно походило на некий авторский вымышленный мир, если бы на самом деле этот мир не был действительностью.
