'Приход к власти Людовика ХIV' выдающегося режиссера Роберто Росселлини по каким-то неведомым мне причинам остался скрытым в тени, от зрителя. 'Приход к власти' это скорее кинохроника, репортаж, чем исторический или тем более костюмированный фильм. Он живо отличается от классического, костюмного кино, в нем отсутствуют классические для жанра 'плаща и шпаги', динамичность и зрелищность вычеркнуты из фильма пером мастера.
Имея сравнительно небольшой бюджет режиссеру удалось убедительно изобразить на экране формирование фигуры будущего Короля-Солнце, Людовика XIV. Почти двадцатилетний процесс установления во Франции, абсолютизма как формы правления, воплощены через отдельные сценки из повседневной жизни двора и венценосной особы.
Создателей не столь увлекают ключевые события эпохи, скорее они простой фон для пышных обрядов и доведенных до абсурдности ритуалов, наподобие театрального спектакля, за которыми как ширмой скрывается полное одиночество власти. Людовик и его двор методично, шаг за шагом отгораживаются от внешнего мира с его кошмарами, возводя роскошные декорации Версаля.
Камера оператора неподвижна, целые фрагменты фильма больше походят на ожившие полотна великих художников, изучаемые под микроскопом, то увеличивая, то уменьшая.
Создатели картины, как будто нарочно выбрали на роль Людовика, не высокого и в целом ничем не примечательного внешне, Жана-Мари Патта, офисного работника. Его боязливость камеры, превосходно передает психологическое состояние молодого, амбиционного монарха еще не оправившегося от ужасов Фронды, однако делающего первые, неуверенные шаги на пути покорения собственного государства.
Историко-документальный фильм Росселлини, не стал бы шедевром без историков-консультантов Жана Доминика де Ларошфуко и Филиппа Эрланжера, а также герцога де Коссе-Бриссака специалиста по охоте. Это поистине шедевр, забытый, ждущий своего зрителя, он поражает реализмом происходящего.
Перевод названия фильма «La prise de pouvoir par Louis XIV» как «Захват власти Людовиком ХIV» представляется не совсем уместным. Слово «захват» все-таки подразумевает «взятие чего-то силой», а словосочетание «захват власти» и вовсе говорит о том, что некто стремится к узурпации. Никто из современников Людовика ХIV не мог рассматривать исполнение им властных обязательств как противозаконное присвоение себе чужих прав. Нет подобного рода риторики и в фильме Роберто Росселлини.
В нем речь идет не столько о «захвате власти», сколько о разных актах демонстрации воли монарха. События от смерти Мазарини 9 марта 1661 года до 5 сентября того же года, когда Людовик расправился с неугодным ему Николя Фуке, занимают всего 20 минут экранного времени. Большая часть фильма посвящена тому, как Людовик являет всем, что он монарх. Каждый его жест, каждое слово, каждое действие обязано подчеркнуть значимость и значительность происходящего.
Утрирование театральности в поведении героев, неторопливый ритм всех событий помогают режиссеру проявить театральную природу власти как таковой. Чтобы иметь простор для реализации своих амбиций, Людовик старательно меняет фокус восприятия своих подданных. Он смещает акцент внимания с внутренних конфликтов (кто с кем, за кого и против кого) на внешнее соответствие вкусам двора. Покрой платья, вопросы использования столовых приборов, смена блюд королевского меню становятся ведущими темами для разговоров придворных.
Людовик предстает перед зрителем как дальновидный политик, тонкий дипломат и великий актер. Его разговоры с Мазарини и Кольбером длятся не более 3-5 минут. Именно в них предельно деликатно и абсолютно ненавязчиво он прорабатывает свои стратегии «милостивого государя» и «единоличного правителя». За этой примеркой «нового платья короля» следуют размеренные и педантичные шаги в реализации идеи абсолютизма.
Мне не очень нравится выбор актера на роль короля. Жан-Мари Патт несколько тяжеловат для балета (любимого увлечения Людовика) и не умеет величественно гарцевать на лошади (участие в конном балете 1662 года послужило отправной точкой для рождения культа Короля-Солнца). Но в его манере ходить чувствуется «поступить командора». Такой Людовик действительно готов на все, чтобы культивировать свое превосходство над другими и в будни, и в праздники, и на людях, и один на один с самим собой. Выходит, что «La prise de pouvoir» – это прежде всего «образец могущества».
Тем, кто привык на экране к более пышным историческим зрелищам, в том числе из эпохи французского короля Людовика XIV, телевизионный фильм «Захват власти Людовиком XIV» итальянского режиссёра Роберто Росселини, созданный им во Франции, может показаться скромным по затратам и лаконичным по воплощению. Кто-то вообще скажет, что это вроде как телеспектакль, снятый довольно длинными планами, причём камера не столь уж часто движется в интерьерных сценах, а наличие натурных эпизодов тоже невелико, хотя принципиально, как правило. Особенно следует отметить начало картины вполне в духе простонародных исторических комедий или же в стиле итальянского неореализма, одним из родоначальников которого как раз являлся Росселлини.
В поздний период творчества его стали порою упрекать в явном отходе от неореалистических традиций и излишнем увлечении телевизионными историческими постановками (далее последовали «Сократ», «Блез Паскаль» и «Мессия»). Однако при внимательном просмотре и тщательном анализе даже мельчайших деталей повествования не столь уж трудно заметить, что Роберто Росселлини оставался до конца жизни вдумчивым и социально-политически мыслящим художником, пусть не всегда является модным (особенно у нас после распада СССР) вполне ангажированный идеологический подход при трактовке событий далёкой истории или же настоящего и злободневного.
Кстати, эта лента была снята в 1966 году, когда ситуация в V Республике вроде бы стабилизировалась - и казалось, что ничего не предвещало студенческие волнения в мае 68-го, которые привели в конечном итоге к утрате доверия французов к администрации Де Голля, вынужденного почти год спустя уйти в отставку с поста президента. И Росселлини в «Захвате власти Людовиком XIV» (между прочим, более дипломатичный вариант перевода названия «Взятие власти Людовиком XIV» всё-таки не передает дополнительных нюансов того, как будущий «король-солнце» узурпировал единоличную власть в стране) показывает умно, тонко и ненавязчиво, как исподволь и не всегда очевидно для постороннего взгляда происходит смена властной вертикали, когда вместо кардинала Мазарини, фактически правившего Францией, присваивает себе все полномочия в любых сферах без исключения тот, кто потом скажет: «Государство - это я».
Режиссёр мастерски выстраивает внутреннюю композицию данной исторической кинохроники, которая знаменательно начинается словно в отсутствие главного героя (сам Людовик XIV появляется на экране лишь на двадцатой минуте!), производящего, скорее, впечатление недалёкой по уму марионетки, да и внешне он выглядит… почти как Каспар Хаузер, знаменитый найдёныш, кое-кем объявленный наследным принцем баденского престола. Вот и 24-летнего французского короля одевают, будто покорную и бездушную куклу, и продолжают воспринимать в качестве давно уже заигравшегося ребёнка, который никак не повзрослеет. Но когда он вдруг выказывает характер и нрав, ставя на место прежних фаворитов и собственную мамашу Анну Австрийскую, и постепенно подчиняет себе весь двор, лично вмешиваясь даже в смехотворные дела типа введения в обиход пышных париков или же обсуждения формы кружевных манжет, пока в финале не восходит через толпу приближённых по ступеням Версальского дворца, чтобы остаться в своих покоях на целых три минуты экранного времени (а это запечатлено одним планом, без монтажных склеек) в полном одиночестве, раздевшись без чьей-либо помощи и пытаясь вникнуть в дважды повторенную мудрую мысль, почерпнутую из книги. Захват власти завершился - теперь он один-единственный на её вершине!
К сожалению, об этом творении великого итальянского режиссера в России знают не многое. Лишь благодаря каналу 'Культура' русский зритель знаком с этим фильмом. Замечательное кинопроизведение в жанре художественного реализма с прекрасными сценами, передающими для нас реалии жизни Людовика XIV и его окружения в несколько непривычном ракурсе. С 'Вателем' и 'Король танцует' мы привыкли ассоциировать жизнь в Великом веке с придворными праздниками и величественными театральными постановками. Но так же это и время формирования классического придворного общества, с его этикетом и ритуалами, которые современному человеку могут показаться незначительными и даже монотонными. так вот именно эту сторону и показал нам Росселлини. Недаром полноту власти, обретенную Людовиком Великим к концу картины, режиссер выразил через сцену королевского обеда. В чем здесь связь? Да очень просто -- при Людовике XIV обеды и ужины превратились в часть придворного ритуала, и более того, в самый настоящий политический акт.
Хорошего всем просмотра. Сами французы называют этот фильм 'уроком истории'.
