Рецепт этого фильма выводится из опереточно-водевильной эстетики. Не надо обладать тонким нюхом, чтобы почувствовать, что перед нами непритязательная история, полностью опирающаяся на сюжет недоразумений, перемен ролей и одежд, непринужденных перемещений из грязи в князи да и просто самих сцеплений самых-самых верхних, аристократических кругов общества с самыми-самыми непритязательными героями 'толпы'.

Рецепт, подобный этому, не раз приносил успех такому такому опытному кулинару, как Эрнст Любич. Его фильмы можно смаковать на декоративном уровне. Действительно, интерьеры, бутафория, костюмы и все то, что составляет 'вещный' уровень кинотекста, безупречны. Режиссер изобретателен в том, как можно с помощью той или иной детали подчеркнуть семантику социально-культурного перемещения героя из одной среды в другую. По крайней мере, возникает смутное подозрение, что это фильм скорее не о героях, а их нарядах.

А вот психологическая сторона фильма откровенно подвела. Странно, что всего через год Любич снимет не менее авантюрно-декоративные 'Неприятности в раю', что на фоне 'Улыбающегося лейтенанта' выглядят едва ли не шедевром за счет легкости и обязательного чувства вкуса и меры, которыми поверяются авантюры очаровательных главных героев. Но в данном фильме столкновение условной естественности, свойственной 'низам', и чопорной, застегнутой на все пуговицы этикетности 'верхов' не приносит желанного эффекта. Психологизм (даже с учетом того, что водевильная эстетика никаких особо глубоких его форм и не предполагает) мизерен и второсортен. Предсказуемая 'победа' точки зрения демократических героев выглядит не торжеством естественного начала, а скорее синонимом того, что Набоков назвал словом poshlost'.

При этом надо отметить ряд удачных сцен при не всегда безупречной игре актеров. Несколько шуток, действительно, могут порадовать любителей великосветской комедии как жанра. Можно считать этот фильм промежуточным, Любич как бы копит силы перед броском к 'Неприятностям в раю', что удались во всех отношениях.