Довольно глубокомысленную ленту представляет нам сценарист «Таксиста» Пол Шредер. И вновь, как и в «Таксисте», перед нами предстаёт очередная вариация психа-одиночки, разрушающего своё существование. Но если в «Таксисте» перед нами был покалеченный войной маргинал-мизантроп — способный хотя бы на что-то, то в «Скорби» мы видим типичную жертву детских домашних неурядиц, затаившую из-за оных великую обиду нас весь Мир и бесхребетную до мозга костей.
«Незакрытый гештальт» в виде желания отомстить своему отцу (моральному ублюдку) не отпускает главного героя на протяжении всей его «жизни», которую он своей жалостью к себе превращает в ад. Он застрял в том моменте, который предстаёт перед его внутренним взором раз за разом. И это не даёт ему «жить как все нормальные люди». Вероятно, он также напичкан разнородными комплексами, связанными с дефективностью своих родителей и проблемами в детстве.
Постоянная обида на окружающий мир, оформившаяся в детстве, сжирает его и он сам, не желая её преодолевать, продолжает тихо ненавидеть своего нерадивого отца. Но есть ли смысл в этой ненависти, изменила ли она что-либо в его отце? Как нам показывает лента ненависть «блудного» сына ни на йоту не изменила дуралея, поклоняющегося культу «звенящей бутылки».
Что мешало нашему ГГ понять, что его отец — неисправимый имбецил и забыть его, а не терзать себя всю жизнь, свисая с креста своих обид на мир, обвинений отца и других «нехороших» людей, себяжаления, позиции «бедной жертвы злых негодяев»?
Мешало сладкое ощущение униженности и оскорблённости, которое давало ему возможность влачить своё жалкое существование и дальше, не меняя ничего в себе. Ведь сосать сижку и посасывать бутылки легче, чем взять себя в руки, стукнуть рукой по столу и, подойдя к зеркалу, сказать: «да сколько можно то?».
Но увы: таков выбор нашего главного героя ленты, который решил тащить за собой эти не переосмысленные переживания и травмы детства. Его выбор — оставаться униженным и оскорблённым, сгорбатившимся «побитым псом, который мечтает зарычать и покусать кого-то» (цитата из фильма).
Этим он разрушил жизнь сначала себе. Этим он заработал дурную репутацию дряхлеющего ворчуна, от появления которого у всех портится настроение. Этим он запустил в своей голове варево из несметного количества домыслов и лживых подозрений, которое привело его к закономерному итогу.
Наш главный герой выполнил свою заветную цель: он отомстил своему отцу, покусал всех окружающих и пустился куда глаза глядят как настоящий бродячий пёс, поджав хвост. «Закрыл гештальт», так сказать…
Быть может, некоторые «гештальты» не стоит «закрывать»? Для своего же блага. Быть может, меняя отношение к чему-либо, мы выбираемся из зацикленных воспоминаний и «травм» прошлого, снимая с себя груз «незакрытости» чего-либо?
Быть может! Однако для этого нужна ВОЛЯ, а не постоянные сопли униженного и оскорблённого самим собою.
Сколько напастей готов выдержать один человек, прежде чем просто выйти на улице и начать спонтанно кричать во все горло. В жизни любого из нас может наступить самая настоящая черная полоса, когда несчастье приходит одно за другим. Мы пытаемся с ним справиться, а вместо заслуженного облегчения происходит что-то еще хуже. Неизвестно, к чему все это может привести и на что побудить. В такой ситуации оказался главный герой психологической драмы «Скорбь».
Синопсис В жизни 45-летнего полицейского Уэйда Уайтхауса начинается самая настоящая черная полоса. После развода с женой Уэйд никак не может наладить отношения со своей дочерью. Его отец-алкоголик, избивавший его в детстве, после смерти матери уходит в очередной запой. К тому же после подозрительной смерти председателя профсоюзов Уэйд подозревает местную власть. Предпринимая попытку одновременно справиться со всеми проблемами, герой получает мощный отпор, который постепенно сводит его с ума.
Фильм, на самом деле, привлекателен хотя бы своим шикарным актёрским составом, который уже обусловил отличное исполнение главных ролей. В первую очередь, хотелось бы отметить великолепную игру Ника Нолти, исполнившего роль Уэйда Уайтхауса, чья жизнь постепенно разваливается на куски, но он оставляет попыток вновь собрать эти руины воедино. Безумно понравилась игра Джеймса Коберна, сыгравшего роль отца Уэйда, циничного, аморального типа, который не знает ни сострадания, ни любви, заменяя светлые чувства бесперебойным употреблением алкоголя.
У фильма весьма специфическая режиссура, поскольку Пол Шредер объединил в «Скорби» сразу несколько направлений, включая психологическую драму, детективный триллер и мелодраму. Такое перескакивание с одного жанра на другой дало разные эмоции. Однако все же основная цель фильма – показать, сколько готов выдержать человек, когда против него ополчается весь мир, и на что он готов пойти. Режиссер подчеркивает, что фатальную роль в неудачах Уэйда сыграл его отец. Особенно понравилось, что флэшбеки были сняты на 8-милимитровую камеру, что только подчеркнуло значение воспоминаний о прошлом. Герой больше всего боится стать похожим на своего отца и, чтобы избежать этого, сбегает от всего мира.
Сценарий фильма повествуется от лица младшего брата Уэйда Рольфа (в исполнении Уильяма Дэфо), который в самом начале фильма говорит, что Уэйд совершил како-то страшное преступление, шокировавшее жителей всего города, а что именно спровоцировало его на это, является основным сюжетом фильма. Дабы повторно не вдаваться в детали сюжета, т. к. все необходимое для зрительского знакомства была описано выше, подчеркну, что замысел фильма, скорее всего, заключался в подчеркивании того, как прошлое может существенно повлиять на нашу жизнь. По сути дела, главного героя добил не развод, не плохие отношения с дочерь, не городской заговор и убийство, а именно его отец-алкоголик, на которого он невольно стал походить.
Итог «Скорбь» - конечно, сложная картина. Ее нужно внимательно смотреть и нужно просто почувствовать, чтобы понять и осознать, о чем она и какой смысл в себе несет. Лично я рекомендую ее к просмотру хотя бы из-за игры неподражаемых актеров, чей талант затмевает все недостатки и непонятности. Так или иначе, моя оценка:
Тяжелый для просмотра фильм. Тягучая атмосфера безысходности, холода и одиночества, буквально просачивается сквозь экран, показывая нам историю потерянного человека. Тихий и маленький американский городок, в котором ничего не происходит. И его слегка всколыхнула смерть. Все это напоминает 'Фарго' братьев Коэн. Но если там все это подается с небольшой долей юмора, то здесь такого нет и в помине. Нас сразу затягивают в воронку полной пустоты, которую чувствует и наш герой.
Уэйд Уайтхаус - полицейский. Но фактически даже не имеет власти в своих руках. Даже обычный штраф за неправильное вождение ему не удается вручить. Его просто неуважают. Жена давно от него ушла, дочь так и вовсе не хочет находиться с ним. И лишь тот самый случай на охоте буквально встряхивает Уэйда. Он словно находит в себе силы, просыпается после долгой спячки. И пытаясь расследовать это дело, только сильнее опускается на самое дно своей жизни. Уэйда безусловно жалко: трудное детство, под началом отца-тирана и алкоголика, повлияло на всю его судьбу. Неудачный брак, работа, которая скорее в тягость. Но он пытается бороться за свою дочь, он хочет семьи, у него есть любимая женщина, только его действия с каждым разом усугубляют положение. Но в тоже время Уайд вызывает некое отвращение. И к концу фильма оно нарастает, что и приводит к печальным последствиям.
Ник Нолти прекрасно сыграл этого героя, похожего на старого пса, все еще надеющийся кого-то укусить. Великолепный Джеймс Кобурн, который в каждом фильме выглядит харизматично, получил Оскар за свою роль. Старик, по своему понимающий, что значит 'быть мужчиной', испортивший жизнь своим детям и жене, не отрывая рта от бутылки.Уиллем Дефо появился буквально в паре эпизодов, и сыграл как всегда у него получается здорово.
История Уайтхауса не может закончиться на мажорной ноте. Он слишком потерян, а скорбь будет длиться очень долго.
Человек с именем «переправляться вброд» и фамилией «белый дом» разрывается между желанием отсудить у бывшей жены дочь, последствиями дурного воспитания и самодеятельным расследованием загадочного случая на охоте. У него маловыразительное лицо Ника Нолти, подруга с грустной улыбкой Сисси Спейсек и папаша-алкоголик с фактурной внешностью Джеймса Коберна. Его существование – нечто среднее между тем самым бродом, который никак не прощупывается под ногами в поисках переправы на противоположный берег, где ждут гармония и счастье; и перманентным бредом, в котором звучат голоса, плодятся версии, шумят метели тридцатилетней давности, а тень отца Уэйда демонически нависает над его загубленным детством, плавно переходящим в никчемную зрелость. Да, во всём виноват белый родительский домик с облупленными стенами, этакая ось зла этого маленького мирка, где герой бесконечно блуждает в поисках правды и никак не может найти. Снег падает на всех, все падают на снег – такой вот круговорот бессмысленного в природе.
Как и большинство замкнутых систем, мирок сей подчинён собственным законам, и даже физика здесь своя, особая. Кадр завораживает абстрактным холодом нескончаемых белых улиц, музыка обволакивает тягучим гитарным эхом, всё сказанное весит не больше, чем пар изо рта, люди пребывают в двух агрегатных состояниях – колючей ледышки или снежка разной степени рыхлости, но иногда довольно метко попадающего в цель. Действие то и дело вязнет в метафорическом снегу, пробуксовывая на поворотах и застывая символическим айсбергом, постоянно намекая, что смысл повествования куда больше и глубже, чем кажется на первый взгляд. И вся эта тягостно-зимняя атмосфера помечена ярким ярлыком непраздничности, пусть сюжет и стартует в канун Хэллоуина. Зима не близко, она уже пришла и она повсюду: в погоде, в отношениях, в диалогах; и в сердце Уайтхауза, надо полагать, тоже намело немало сугробов. Даже в объятиях условно любимой он никак не может морально согреться, а проклятая зубная боль олицетворяет, конечно же, неизбывную боль душевную. Всем остро не хватает тепла, и вот уже мать замерзает в доме без отопления, поскольку отец озабочен лишь наличием в буфете спиртного; брат прохладно рассуждает об общей тоскливой биографии, только усугубляя подчёркнутое одиночество героя; женщины уходят, оставляя глубокие, словно раны, цепочки следов; да ещё эта несносная девчонка постоянно ноет и хочет домой. Долгий ледниковый период, вечная мировая скорбь.
Англо-русский словарь утверждает, что у слова «Affliction» значений куда больше одного: помимо скорби, ещё и несчастье, печаль, болезнь и прочие малопозитивные вещи. Но если в начале фильма есть желание эмпатично поскорбеть вместе с героями о пустынной беспросветности бытия, то позже вся эта хроническая грусть-печаль-огорчение от безвыходности сюжетных ходов потихоньку начинает вязнуть на зубах. Не нужно быть практикующим фрейдом, чтобы понять, что Уэйд попросту болен, и засасывающая реальность полусна-полуяви, в которой он существует, лишь симптом пограничного состояния его психики, виной чему застарелая пуэрильная травма. Ох уж эти безответственные пьянчуги-родители, вечно они распускают руки, а потом их здоровенные детины-сыновья всю жизнь мучительно маются недугами неблагополучного детства, по любому поводу впадая в прострацию, полную экзистенциальной тоски и томительной неопределённости. Отец, безусловно, виновен, казнить, нельзя помиловать; вот только образ страдающего сына не вяжется с видом крупногабаритного мужчины среднего возраста с полицейским значком в кармане. Аки заяц, попавший в свет автомобильных фар, Уэйд никак не может вырваться из порочного круга своей судьбы, вновь и вновь рискуя попасть под те же колёса. Безжалостная логика сценаристов почему-то напрочь лишила героя возможностей изменить заданный ход вещей, уехать на край света, уйти в монастырь или, на худой конец, просто сходить к врачу. Хотя, возможно, средний Запад – просто такая метафизическая трясина, в которой тонут воля и разум, вдохновляя на описания бытовой жестокости стивенов кингов, инфернальный ужас локальных сайлент-хиллов и аморфно скорбящих уэйдов уайтхаузов.
Жизнь – снежное поле, которое не то, что не перейти, но и на полицейском джипе не переехать, остаётся только стоять у кромки и вяло наблюдать, как в белом мареве тают мечты, путаются воспоминания, теряются люди. Уэйд будто корабль Галилея в арктических льдах: куда он плывёт, да и плывёт ли – неизвестно, ведь выглянуть в иллюминатор не хватает силы воли. Идеальное путешествие бессознательного, без руля и без ветрил, по инерции. Но даже алогичность главного персонажа – не основная проблема фильма: начинаясь потенциальным детективом с интригующими приметами психоделической драмы, картина постепенно скатывается к навязчивой психоаналитике и финиширует совсем уж скучной морализаторской декламацией. Как порой у Солженицина: мало рассказать красочную историю, нужно ещё разжевать, в рот положить и проверить, проглотили или нет. Месседж ленты настолько прост, что даже неинтересно: нельзя бить детей, они потом всю жизнь страдают и – о ужас – могут избить уже собственных детей. Нравоучительная толерантность снова торжествует, Оскары падают в копилку остросоциальной проблематики, идеи кочуют из фильма в фильм, а снег всё идёт и идёт. Круговорот.
Весь фильм- это одно большое путешествие от печали и до скорби по гнетущему пути безысходности. Все как в жизни, ровно и размеренно, без лишней спешки и суеты, все приходит к своему закономерному финалу, в котором есть место всему, что бы сделать его жизненным, от того в чем то и неправильным. Послевкусие- как после сурового жизненного урока, жесткого и горького, который может как закалить характер, так и заставить уйти в себя.
Фильм является своего рода нуаром, но пусть никого не обманывает сюжетная фабула: обычно в детективах первостепенное значение имеет само расследование, в то самое время как обыденная жизнь персонажей задвинута на второй план, тут же наоборот, само расследование второстепенно, и то, не более чем иллюзия некой абстрагированной несправедливости, которую главный герой хочет переделать под свое усмотрение. Он не вызывает особых симпатий, впрочем, как и отторжения, однако тем не менее он выглядит живым, настоящим, ты веришь ему и понимаешь, почему он такой, почему он падает даже тогда, когда падать, казалось бы, уже некуда, когда достигнут предел всех возможных неудач. Его жизнь- это образ и подобие того, кем может стать любой из нас. Его история не выглядит вымученной попыткой создания искусственной драмы для претенциозной зрительской публики, нет, она так же честна и горька, как сама жизнь. Его регресс прослеживается на глазах, а постепенное безумие не кажется чем то искусственным. Сломить можно любого, а кто думает иначе, либо в лучшем случае наивен, либо ничего не знает о боли. Обстоятельства ли делают человека, человек ли делает их, неважно- важно понять, что человек в этом мире слаб и изначальный расклад всегда будет против него, без надежды на успех или свои силы. Такова истинна, горькая и без претенциозностей, с которой не хочешь оставаться наедине и отправиться от нее подальше на поиски призрачной мечты, иллюзий, в крайнем случае, на поиски некого зла, которое в чем то должно быть виновато. В конце концов, поиски правды могут быть изначально загубленными неверным толкованием происходящего, а уж когда их истинный мотив это фанатичная попытка добиться в поломанной жизни хоть какой то справедливости, то и последствия могут быть самыми губительными.
Вместо послесловия. Говорят, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Иногда это просто не так. Иногда единственное, что есть- это скорбь.
Пальцы онемели от мороза. Раздирает боль зубная проклятая. Сознание заполняет властный человек-гора – с ожесточенностью во взгляде смотрит он на тебя, пугая ухмылкой недоброй. Что может ребёнок против отца?
После просмотра неизбывно горькой картины Пола Шредера хочется посидеть немного в темноте, наблюдая за прощальным танцем солнечных лучей на стене квартиры. Вслушиваясь в собственное молчание, держать в руке чашку горячего кофе, ощущая уходящее тепло. И корить себя за жестокость былую.
Усталый полицейский Уэйд Уайтхаус, измученный воспоминаниями о тяжёлом детстве, пытается избавиться от болезни, вернуть доброе расположение дочери и обрести покой рядом с милосердной официанткой. Разве его лицо отражается в зеркале? Сбитый с толку, он цепляется за телефонные разговоры с братом, который всё же успел смыться из провинциальной ловушки, пока отвернулась на мгновение судьба-стерва. Разве не бесит несправедливость? Всем всё ясно – на охоте произошёл несчастный случай. Но панически настроенный Уэйд, вконец запутавшись в проблемах, начинает путанное расследование, обвиняя в убийстве своего коллегу…
Вязкая обыденность истории воздействует гипнотически, погружая в безрадостный мир Уайтхауса, которому не преодолеть уроки пагубного воспитания. Герой бежит от наследственности, но с каждым разом всё больше приобретает сходство с деспотичным отцом, прикладывающимся к бутылке. Взрослый с детским упрямством требует справедливости в странном, странном обществе, где не дозволено штрафовать богачей, где убивают с целью создания курортного посёлка людей, где отец, оставаясь безнаказанным, бьёт сына по голове. Мерзнет, умирая медленно, Уайтхаус, в бессловесном отчаянии застыв посреди дороги перед школьным автобусом. Бессилен гнев, насаждаемый с детства. Молчи, слабак. Терпи, слабак. Отец любит тебя. Отец знает тебя. Не хами ему.
Фильм производит противоречивое впечатление. Вроде бы избитая тема. Но есть что-то в нём, вынуждающее после неожиданной концовки простить себя за неправильные поступки по отношению к любимым, дорогим, важным людям. Прекрасно печален Ник Нолти, выдирающий чёртов зуб перед зеркалом. Невыразимо мила в хрупкости своей Сисси Спейсек. Пронзительно обаятелен эпизодический Уиллем Дэфо. Джеймс Кобурн же прокрадывается в душу ярчайшей ролью тиранствующего отца. Он грандиозен даже сидя в кресле спиной к зрителю, даже не произнося монологов. А редкие фразы его подобны гвоздям, заколачивающим наш гроб. И, наверное, если фильм помогает раскаяться, рождён он был не напрасно.
Здесь скорбят не по ушедшим. Скорбят по совести успокоенной.
