Дома и стены убивают: Как архитектура становится хоррором

Убивающий модернизм

Все мы обустраиваем жилище сообразно своему характеру. Психолог смог бы многое рассказать о вашей личности, если бы вы пригласили его в гости. Впрочем, не нужно быть психологом, чтобы почувствовать прикосновение безумия в интерьерах квартиры американского психопата Патрика Бэйтмена или отчаянное одиночество в пустом белом пространстве пляжного домика Нила Макколи (Роберт Де Ниро) из «Схватки» Майкла Манна.

Но вернемся к злодею Бэйтмену. Он жил в квартире, обставленной в стиле модернизма 1980-х. Предпочитал белые стены с контрастирующими черными деталями и стальной фурнитурой. «Мы пытались создать интерьер, от которого теряешь рассудок, — объяснял художник фильма Гидеон Понте. — Апартаменты Бэйтмена были стерильно белыми. Но обычно в фильмах не используют чистый белый. Его делают на пару тонов темнее, чтобы оттенки кожи выделялись на фоне. Поэтому от вида квартиры рябит в глазах, на нее физически тяжело смотреть».

Понте хотел, чтобы зритель сразу понял: с владельцем жилья что-то не так. Чтобы сделать намек еще более явным, Понте повесил на стены произведения современного искусства, которые так или иначе поднимают тему психопатологии или ложных личностей. Например, автопортрет Синди Шерман, которая фотографировала себя в самых неожиданных амплуа (как Влад Мамышев-Монро, только без веселого угара, а с тревожным феминистским подтекстом; у Бэйтмена висит ее совершенно хичкоковский автопортрет перед зеркалом из серии Untitled Film Stills). Работы Роберта Лонго из серии «Люди в городах» (экспрессивные фотопортреты мужчин и женщин в строгой деловой одежде, словно бьющихся в агонии). Или копии «Гипсовых суррогатов» Аллана МакКоллума, серию безликих черных прямоугольников в деревянных рамках. Находиться в такой квартире неуютно, как и в обществе Патрика Бэйтмена (вот и разрубленный на части герой Джареда Лето подтвердит).

Рациональный, безэмоциональный, холодный — такие эпитеты можно найти в историях болезни психопатов. Но ровно этими же словами часто описывают современную модернистскую архитектуру. Неудивительно, что хоррор часто помещает своих героев в дома с большими витражными окнами, открытыми пространствами, монохромным декором и базовым набором мебели. Коварное свойство подобного интерьера в том, что попавшая в него жертва прекрасно видит, куда нужно бежать, но вырваться не в состоянии.

В ловушку такого прозрачного дома угодила, например, героиня ремейка «Когда звонит незнакомец» (2006). Трехэтажное здание (стопроцентная декорация) с прямыми линиями, видом на реку и стеклянными стенами стало для нее клеткой. Дом играл отражениями и тенями и превратился в своеобразный пыточный инструмент, нагнетая у жертвы ощущение паранойи. Примерно в таком же доме (а вот это уже реальное здание — летний домик Överby на одном из многочисленных островов рядом со Стокгольмом) герой Стеллана Скарсгарда держал пленниц в «Девушке с татуировкой дракона».

Справедливости ради отметим, что в стеклянных домах живут не только маньяки, а иногда и просто замкнутые эксцентрики. Оскар Айзек поселился отшельником в прозрачном коттедже на берегу (это норвежский отель Juvet) и выращивал там робота в фильме «Из машины».

Викторианский кошмар

Другой тип постройки, часто выступающий в роли сцены для хоррора, — особняк в викторианском стиле. Его главная особенность, помимо вездесущей лепнины, — большое разнообразие форм и функций. В Англии викторианский стиль обычно ассоциируется с жилищами высшего класса, дворцами и аббатствами, украшенными башнями, многочисленными балконами и богато декорированными лепниной и резьбой. А в США — с деревянными домами среднего класса, в которых приметы стиля сведены до базового набора деталей: высокое крыльцо, колонны, резной карниз, черепица.

Вы видели такие дома в «Психо», «Не бойся темноты», «Перебежчике», «Логове Дьявола», «Техасской резне бензопилой». Чтобы напугать викторианским зданием, достаточно показать его фасад под зловещую музыку. Дело в том, что обилие вытянутых по вертикали деталей — двери, окна, карнизы — делает его похожим на жуткую маску с открытым в крике ртом и широко распахнутыми глазами. Викторианские дома вопят еще до того, как зритель с героями войдут внутрь. За дверью тоже лабиринт ужасов: крутые лестницы, темные узкие коридоры, неприятно вытянутые окна, из которых со свистом сквозит.

Вот лестницы — страсть Альфреда Хичкок (в интервью Трюффо Хич упоминал особую фотогению лестничных проемов). Они играют важную роль в «Психо», «Подозрении», «Тени сомнения» и, конечно, «39 ступенях». Ведь ступени — это прежде всего преграда. Они замедляют движение и нагнетают саспенс. Лестница — аналог чеховского ружья, только оно не стреляет, а обязательно заставляет кого-то падать. А темнота коридора наверху (или подвала) предоставляет укрытие злоумышленнику. Да что мы рассказываем? Вот посмотрите прекрасное видео на тему хичкоковских лестниц.

Лестницы саспенса в фильмах Хичкока

Окна — уязвимые места в конструкции стены, здесь прочный кирпич прерывается хрупким стеклом. Стекло может отражать блики и силуэты, разбиваться на мелкие осколки. Из окна можно выпасть (как в «Ночи страха» или «Ключе от всех дверей»), или, наоборот, через него в дом может влезть злодей (как случалось в «Тишине», «Крике», «Суспирии» или «Соломенные псах»).

Смерть входит сквозь окно в «Суспирии»

Коридор — это вообще часто самое страшное в фильме. Например, в «Багровом пике» дель Торо это точно самая жуткая часть особняка Томаса Шарпа. «Готический коридор был самой страшной частью дома, — вспоминает Том Хиддлстон. — Его арки были усеяны маленькими игловидными зубцами. Казалось, будто тени стали пиками, зубами, которые смыкаются над каждым проходящим. Получилась одновременно и камера пыток, и выдающееся произведение архитектурного искусства». Гильермо дель Торо специально проектировал коридор особняка так, чтобы в нем было трудно сохранять спокойствие. Во-первых, он сделал его узким, таким, чтобы по нему едва могла пройти Миа Васиковска. Во-вторых, колонны с идентичной резьбой поставили слишком близко друг за другом. Когда на них попадает свет, хочется прищуриться и всмотреться вглубь коридора.

«Я хотел создать эффект дезориентации. Ты теряешься, но не знаешь почему», — объяснял дель Торо. Особняк в целом тоже создает очень гнетущее впечатление: все три этажа видны из прихожей. Они угрожающе нависают над посетителем дома с той самой минуты, когда он переступит его порог.

Типовой ужас

Похожего эффекта добивался и Стэнли Кубрик в «Сиянии», построивший интерьеры проклятого отеля «Оверлук» на британской студии Elstree. Но «Сияние» решительно отказалось от архитектурного штампа жуткого, пыльного и темного отеля из заурядных хорроров. Тут нет ощущения клаустрофобии: бесконечные коридоры с гипнотическим узором на ковре, светлые двери, большие окна, широкие и опять же светлые лестницы, огромные люстры из стали и оленьих рогов в холле, контрастные цвета. При этом все интерьеры комнат, залов и технических помещений в «Сиянии» были позаимствованы из реальной жизни, каждый имел свой прототип в какой-нибудь из американских гостиниц. «Мы хотели, чтобы отель выглядел аутентично и не был похож на традиционную пыльную гостиницу из страшного фильма. Это лабиринт с огромными комнатами», — рассказывал Кубрик.

В качестве ориентира режиссер взял прозу Кафки — тот тоже добивался у читателя ирреального ощущения, используя предельно простую, бытовую лексику.

Долгое время никто и не представлял, насколько все запутанно и нереально в отеле «Оверлук». Но фанаты «Сияния» решили забавы ради создать компьютерную 3D-модель здания, и тут выяснилось, что планировке гостиницы позавидовал бы сам Мауриц Эшер, автор картин с оптическими парадоксами. Оказалось, что в отеле полно окон там, где они физически не могут выходить на улицу, дверей в никуда и просторных апартаментов, на месте которых настоящий архитектор едва ли смог бы уместить и скромную однушку.

Архитектурные парадоксы в «Сиянии»

Другой известный пример превращения самой обычной квартиры в пространство кошмара — «Отвращение» Романа Полански. Героиня Денёв там испытывает отвращение к сексу, к мужчинам и их прикосновениям. Оставшись на несколько дней в богемно-обшарпанной лондонской квартире наедине с мертвым кроликом, она сходит с ума. В безумии ей кажется, что стены идут стремительными трещинами или, наоборот, становятся мягкими, как пластилин, а то и вовсе стремятся прикоснуться к ней, буквально не давая прохода, как мерзкие поклонники-мужчины. С «Отвращения» началась квартирная хоррор-трилогия Полански, продолженная «Ребенком Розмари» и «Жильцом».

Нехорошая квартира из «Отвращения»

Еще в золотые 1950-е американские населенные пункты начали прирастать пригородами, где под копирку строились жилые дома. Одинаковые дома, одинаковые цвета, одинаковые лужайки перед крыльцом, одинаковые кусты, разделяющие участки. К середине 1970-х, когда страна стала сползать в экономический кризис, это упорядоченное однообразие стало нарушаться (в кино) зловещей фигурой в кожаной маске. В некогда райские районы для среднего класса начали наведываться маньяки, призраки и зомби. Для таких фильмов даже придуман специальный поджанр — ужас пригородов (horror of suburbia): «Хэллоуин», «Полтергейст» или «Кэрри». Жанр процветает до сих пор (вспомните хотя бы «Оно»).

«Пригородные дома постройки середины века обычно довольно закрыты со стороны фасада. На задний двор при этом выходят огромные панорамные окна. Такие окна создают у жильцов ощущение беззащитности, им кажется, что в любой момент кто-то может наблюдать за ними через это окно», — рассказывала Кэндис Биллингсли, менеджер по локациям, поселившая в похожий дом героев фильма Джоэла Эдгертона «Подарок».

Торговые моллы, которые начали плодиться в те же 1970-е, тоже стали излюбленной декорацией для фильмов ужасов. Самый известный пример — это, конечно, «Рассвет мертвецов» Джорджа Ромеро, в котором архитектура торгового центра исследуется очень подробно. Смешная деталь: зомби осаждают торговый центр не потому, что они специально явились за спрятавшимися тут живыми, они идут шопиться по старой прижизненной привычке!

Дома-монстры

Очевидно, что при таком богатстве макабрических деталей и пугающих возможностей архитектура в фильмах ужасов рано или поздно должна была заменить собой злодея. Страшный дом должен был зажить своей жизнью, как и произошло в «Призраке дома на холме», мультфильме «Дом-монстр» или телефильме «Дом по соседству», поставленном по книге Энн Риверз Сиддонс. Сиддонс писала, что это здание отличалось от других на улице: «Оно помыкало тобой, каким-то образом высасывало энергию. Дом вырастал из грифельной земли, будто сакральный дух, который тянулся к свету, изголодался по нему и запирал этот свет в себе».

В культовом «Логове дьявола» (1963) Роберта Уайза страшный дом — поместье Эттингтон Парк — и был духом. Он говорил с жильцами, менял свою планировку, самовольно закрывал двери и ставни, хотя последними двумя навыками он едва ли кого удивит. Уайз (помимо хоррора про дом, он еще поставил два классических мюзикла — «Звуки музыки» и «Вестсайдскую историю») вспоминал, что некоторым актерам было неуютно находиться на съемочной площадке. Еще бы! По указанию режиссера потолки в декорациях были сделаны гораздо ниже, чем обычно. Кроме того, Уайз долго экспериментировал с освещением и камерой и в итоге догадался надеть на объектив инфракрасный фильтр — фокус удался.

И, наконец, нельзя не упомянуть об одном реальном здании, ставшем жутковатой декорацией во множестве фильмов — Эннис-Хаус, построенном в Лос-Анджелесе по проекту Фрэнка Ллойда Райта. Впервые здание появилось на экране еще в 1933-м, но местом нечистой силы оно стало после «Дома ночных призраков» (1959), хоррора категории Б, в котором миллионер (Винсент Прайс) устраивал вечеринку в доме с привидениями. Фасад этого вымышленного дома как раз и изображал особняк Эннисов. После этого фасад здания появлялся в десятке разных картин, в том числе в «Бегущем по лезвию» Ридли Скотта, а интерьеры активно использовались под декорации в фильме Джона Шлезингера «День Саранчи» — тоже, в общем, невеселом кино о нравственном упадке богемы во время Великой депрессии.

Эннис-Хаус в «Доме ночных призраков» и в «Бегущем по лезвию»