Русские в Торонто: Денис Шведов — о «Заводе» и слепоте

На фестивале в Торонто показали «Завод» Юрия Быкова — историю о группе рабочих градообразующего предприятия в провинциальном городе. Владелец завода, олигарх Калугин (Андрей Смоляков), банкротит свое предприятие, из-за чего несколько тысяч работников остаются на улице. Пятеро отчаянных мужиков во главе с Седым (Денис Шведов) отказываются мириться с такой участью и берут Калугина в заложники, вступая в открытый конфликт с «опричником» олигарха Туманом (Владислав Абашин) и его бойцами. Исход схватки решит, кто победил — богачи или бедняки.

КиноПоиск побывал на съемках фильма и поговорил с Денисом Шведовым, исполнителем главной роли — ветерана Седого, потерявшего на службе глаз.

В декабре 2017 года в Москве стояла теплая и сырая зима, больше похожая на осень. На востоке Москвы, за станцией Черкизовская, на заводе железобетонных изделий, за одними из множества глухих металлических ворот шли последние съемочные дни нового фильма. В наполненном дымом воздухе, пронизанном бирюзовыми и фиолетовыми лучами, под брезентами громоздились сложенные штабелями бетонные панели и полусферы, а в дальнем углу, путь к которому лежал через сваленные в горки дощечки, куски арматуры, оставленные рабочими желтые каски и зловещие плакаты со схемами строповки, примостилось несколько мониторов плейбека и камеры. Понять, что происходит в практически сплошной темноте, было решительно невозможно. Актеры репетировали одну из финальных сцен — перестрелку, но без оружия. Юрий Быков — бодрый и активный, как будто и не собирался еще в октябре уходить из профессии — зорко следил за процессом.

— Когда ты впервые услышал о «Заводе»? Юрий Быков писал роль специально для тебя, как это было в «Жить» и «Майоре»?

— О самой идее фильма Юра рассказывал еще два года назад. Говорил, что хочет снять такую социальную историю: рабочие захватывают (в заложники) владельца завода. Конкретно моего персонажа Юра, как он говорит, писал специально для меня. Кастингов и проб никаких не было, были репетиции, читки и общение с другими исполнителями основных ролей. Обычно происходит так: Юра, если он планирует меня к себе заполучить, мне и рассказывает про проект. А если он снимать меня не собирается, то обычно и не рассказывает. Если уж он обмолвился, что затевает новый проект, значит, welcome.

— Расскажи про Седого.

— Это человек с военным прошлым. Страна не выполнила перед ним обещаний, он отслужил, но не получил того, чего ждал. Вернулся, а его никто не ждет, никому он не нужен, еще и инвалид. Чтобы не умереть с голоду, пошел работать на завод. К началу истории это уже человек, доведенный до крайней точки, а когда забирают последнее — работу на заводе, — он решается на отчаянный шаг. Организуя похищение владельца завода, подбивая на это других работяг, он не просто добивается справедливости — он мстит за всю ту боль и страдания, которые ему пришлось испытать, за все невыполненные обещания.

— Ты как-то готовился специально к этой роли? Говорил с людьми, которые пережили подобное?

— Ты просто живешь в этой стране, пользуешься соцсетями, смотришь YouTube — это уже своего рода подготовка. А еще профессия позволяет знакомиться с большим количеством самых разных людей из самых отдаленных городов и губерний. Невольно этот опыт сам к тебе стекается. Если ты открыт миру, общаешься с людьми, смотришь по сторонам, не надо искать каких-то прототипов или аномальных историй. Достаточно зайти на завод, где мы снимаем, в Москве в 2017 году — и, простите, ****** (очень удивиться — Прим. ред.). Как тут можно работать всю жизнь и не начать накатывать по вечерам горькую, я не понимаю. Все очень печально. Атмосфера завода очень угнетает, но люди при этом все очень милые и отзывчивые. Я уточнял некоторые реплики, фразы, прописанные Юрой в сценарии и относившиеся к военной службе или конкретным вещам, просто для себя, чтобы понимать, о чем я говорю.

— Левая часть твоего лица выглядит устрашающе. Как ты привыкал к физическим особенностям твоего персонажа?

— Я провел эксперимент: как человек живет с одним глазом? Ты же по-другому смотришь, по-другому поворачиваешь голову, тебе сложнее брать в руки какие-то вещи. Нужно привыкать к этому состоянию. А мой герой ведь еще и стреляет! Когда мы попробовали и утвердили грим, я попросил нашего художника по гриму Марию Новикову: давай я приеду к тебе, сделаем грим, а потом я на три часа отъеду в город — посмотреть, как люди будут реагировать. Я был одет обычно, даже специально надел пальто, чтобы мой внешний вид чуть сильнее контрастировал с увечьем на лице.

Сел в кафе, стал смотреть. Мне нужно было, во-первых, самому понять, как жить обычной жизнью, а во-вторых, посмотреть, как реагируют люди. У нас, конечно, странное отношение [к людям с физическими особенностями]. Наверное, это исконно русское: к тебе относятся как к юродивому. Не насмехаются, нет, наоборот, жалеют, стараются приголубить. Официантка постоянно ко мне подходила, следила, чтобы у меня всегда был горячий чай, спрашивала, не нужно ли мне чего-то, вытирала усердно стол два раза. Хотя в основном, конечно, людям на улице наплевать на тебя.

— У тебя еще и выразительных средств меньше — без одного глаза-то.

— А мы еще полфильма в масках проводим, представляешь? Вообще можно было другого артиста снимать спокойно, все равно не видно ничего! С другой стороны, это даже помогало. Легче было вникнуть в персонажа. Как говорил Станиславский, ограничение рождает творчество. Из-за того, что я технически не мог сделать того, что я делаю обычно, приходилось подключаться полностью, всей душой, задействовать весь организм. Может, убедительность каких-то сцен от этого возросла.

— Чему тебя научил твой полевой эксперимент?

— Я ведь решил продолжить эксперимент тогда. Попробую, думаю, провести какое-то время совсем без зрения. Я купил белую трость, которую используют слабовидящие, надел темные очки и решил преодолеть небольшое расстояние — от кафе, где я сидел с гримом, до входа в парк Сокольники. Это оказалось невероятно сложно. Как, например, слабовидящему понять, где переход через дорогу? Я с грехом пополам доковылял до парка, посидел на лавочке. Кстати, все сразу предлагают помощь, переводят через дорогу. Когда я пошел обратно, мне навстречу шла компания молодых ребят, лет двадцать с небольшим. Я их спросил, в какой стороне выход, а они вызвались меня проводить. Вот они почти меня раскусили. Видимо, узнали, но стали сомневаться. Наконец, сказали: «Вы очень похожи на актера Дениса Шведова и не очень похожи на слепого». Я что-то пробурчал, пытался не выходить из образа, но понял, что фиаско.

В итоге путь от сквера перед парком до места, где у меня была спрятана машина, занял вместо десяти минут целый час. Я боялся, что ребята меня увидят (я слышал, что они собираются сесть в кафе где-то рядом, а сам попросил их оставить меня в месте, где меня якобы должна была забрать машина). Кругом сновали люди, и не снимешь же очки, не уберешь трость и не пойдешь бодрым шагом к машине! Конечно, можно было бы, но актерское желание довести историю до победного конца, соблюсти правила игры тоже не отпускало. А еще начало смеркаться, я в своих темных очках и правда перестал что-либо видеть, а в кармане разрывался телефон. Маша переживала, куда я пропал в гриме на целых три часа.

— Рабочие завода, на котором вы снимаете, как-то участвуют в съемках?

— У нас есть два человека, которые нам помогают. Один управляет краном, другой помогает нам правильно обращаться со станками. Если у меня совсем не заладится актерская карьера, на заводе я уже точно смогу работать!

— Как они реагируют на съемки? Узнают в ваших персонажах себя?

Мне кажется, когда они столкнулись с российским кинопроизводством, они про себя подумали, что зря они в это ввязались. (Смеется.) Нет, конечно, им интересно, все-таки кино впервые пришло к ним на завод. Кажется ли достоверной им сама история? Не знаю. Все-таки, это не тот же случай, как, например, с сериалом «Доктор Преображенский», где я играю пластического хирурга и за каждым моим движением следит специалист, чтобы все было правдоподобно и точно. Здесь же непосредственно работа не требует такой глубины.

Из всех Юриных фильмов у «Завода», кажется, самый точный кастинг. Я не про себя. Тут надо судить со стороны, но про остальной актерский состав. Это очень точные попадания — фактурно. в атмосферу и героев, истории этих рабочих. Буквально вижу, что Пыж — его играет Александр Воробьев — на этом заводе работал с юных лет. Саня Бухаров, Сергей Сосновский — да все очень точно попадают в своих героев! Я и как зритель, и как профессионал верю им безоговорочно.

— Последний раз ты снимался у Быкова в «Дураке», но у тебя была небольшая роль, и ее вырезали на монтаже. По сути, последний раз полноценно вы работали вместе над «Майором». Как он изменился за это время?

— Юра стал более зрелым, но это понятно. Впрочем, это не та зрелость, когда «у меня было тогда три женщины, а теперь — сорок пять», а интеллектуальная зрелость, еще большая глубина. Очевидно, что он много смотрел, читал, накапливал эти знания, присваивал и перерабатывал. Я восхищаюсь тем, как Юра научился справляться с большим количеством актеров на площадке, причем не просто актеров — матерых артистов, у которых есть свой вес. Он умудряется их направлять и получать от них то, что ему нужно. Мне нравится, как к нему, несмотря на его молодость, относятся люди, как его слушают и, несмотря на переработки и усталость, воплощают его идеи.

— «Завод» похож на его предыдущие фильмы? Это больше боевик, триллер или драма?

— Похож, наверное, тем, что это Юрин текст: он у него всегда густой. Так люди в жизни не говорят, мы говорим обрывками, стараясь глубину, наоборот, скрыть. У Юры персонажи всегда говорят весомо, густо, проникновенно — это точно осталось. Зрители это любят и ценят в его фильмах, мне кажется. При этом есть простота: герой сказал много и глубоко, но как-то так просто. Юра умеет находить золотую середину. При этом «Завод», конечно, скорее напряженная драма, чем триллер, хотя присутствует постоянный саспенс. Кажется, вот-вот ворвутся бандиты и начнут героев убивать. Поэтому ты постоянно должен быть начеку.

— Незадолго до съемок «Завода» Юрий Быков попал под обстрел критики из-за «Спящих» и даже сделал заявление, что уйдет из кино. Это как-то сказалось на атмосфере на площадке?

— Никуда он не уйдет, он будет снимать, конечно. Это была эмоциональная реакция на критику, которой, видимо, было столько, что невозможно было не среагировать. На площадке это вообще не ощущалось. Он не сидел грустный с бутылкой водки и не жаловался на жизнь. Наоборот, он был погружен в работу и старался всю группу расшевелить. Хорошо, что мы начали снимать, потому что, если внутри него какие-то процессы и происходили, забота о фильме наверняка убрала лишние мысли.

— У тебя в этом году в фильмографии вдруг появилось несколько короткометражек. Это студенческие проекты?

— Не только студенческие, самые разные. Если присылают хороший сценарий и есть время, то я соглашаюсь. Почему не помочь? Понятно, что когда от задумки переходит к воплощению, то все становится немного проще. Не все получается, но без этого в российском кинопроизводстве вообще редко обходится. Очень понравилось работать у Анастасии Нечаевой в короткометражке «Новые чувства». Надеюсь, она повезет ее на следующий «Кинотавр». Очень профессиональный подход был, несмотря на то что это короткий метр.

— Что это за история?

— Там легкая научная фантастика: в недалеком будущем появилась технология, благодаря которой можно заменять воспоминания и регулировать свои чувства. В сердце вставляется специальное устройство, которое позволяет тебе оставаться счастливым и забыть о пережитых травмах и трагедиях. И вот к моему герою — доктору, который вживляет эти устройства — приходит его бывшая жена, от которой он ушел, причинив ей страдания. Теперь он должен ее прооперировать, чтобы она могла быть счастливой с другим. А в нем вдруг вновь просыпаются чувства. Там в конце еще есть красивая сцена танца, правда не знаю, что в итоге получилось. Танцую я, по-моему, как пень. Я могу танцевать на сцене в спектакле, потому что нас учили это делать, но в кадре или где-нибудь в клубе, на дискотеке я двигаюсь ужасно. Если хотите увидеть мой позор, попросите меня станцевать!

— Кстати, о клубах и свободном времени. Ты сейчас постоянно занят на съемках. Когда выдается пара свободных часов, как ты их проводишь?

— Если дочь не спит, то с ней. Жизнь после рождения ребенка, конечно, меняется на до и после. А так в свободное время хожу в кино, на спорт. Все как у всех. Но и не без компьютерных игр, конечно.