«Молодой Папа» глазами пожилого отца: Дмитрий Быков о сериале Соррентино

В лектории «Прямая речь» проходит курс лекций, посвященных сериалу Паоло Соррентино «Молодой Папа». 15 февраля очередную лекцию под названием «„Молодой Папа“ глазами пожилого отца» прочел писатель, журналист и кинокритик Дмитрий Быков. КиноПоиск публикует ее содержание в сокращенном виде.

Эпоха Юлиана Отступника

По своей обычной учительской привычке я бы выделил пять возможных подходов к трактовке этого сериала.

Первая позиция, на мой взгляд, очевидная: этот сериал высказывается на тему консервативной революции. Мы привыкли уже, что тренд глобализации не то чтобы переломлен, но на короткое время оставлен. История человечества ведь развивается вовсе не обязательно по кругу, как в России, не обязательно по спирали, как во всем остальном мире, и не обязательно остается без развития, как на исламском Востоке. Главный модус ее развития точно обозначил Ленин: «Шаг вперед — два шага назад».

Сначала происходит крупный прорыв, например античность. Потом Темные века, после которых наступает Возрождение. После Возрождения — очередной период реакции. После этого периода реакции — Просвещение. А после него — Наполеон, опять прорыв и эпоха европейских революций, снова реакция. То есть без Юлиана Отступника история не делается.

Вот мы живем в эпоху Юлиана Отступника. Причем не только нашего, российского. А в эпоху коллективного, мирового отступничества. В эпоху, когда распадается ЕС, а Брекзит становится знаком этого кризиса. В этом фильме мы как раз видим реакцию тонко мыслящего, хорошо чувствующего художника на мировой вызов: а как же быть нам все-таки с консерватизмом?

Очень многие — и таких людей миллионы — считают, что христианство не выиграет у ислама, если не обретет его черты, что в наше время нужен папа римский, который бы напомнил, что христианство [тоже] пассионарно. Вот вызов, на который отвечает «Молодой Папа».

В каком-то смысле, конечно, это очень половинчатый ответ, потому что привести в Ватикан пассионария — это никоим образом не значит привести туда консерватора. Пий XIII, каким мы его видим, — великий путаник. Он совершенно непредсказуем, у него нет четкой программы, он не знает, чего он хочет. В общем, получается довольно парадоксальный и странный ответ, которого, я уверен, Соррентино не хотел. Читается он очень просто: ответом на вызовы консерватизма может быть только шоумен на троне. Человека тоталитарного, действительно принципиального, огненного, который ненавидит аборты, будет бичевать гомосексуалистов и закроет Ватиканскую пинакотеку, — такого человека современное общество не выдержит. Оно его хочет, но не выдержит. Соррентино это довольно точно почувствовал.

Вместо сильной руки всем теперь нужен шоумен. Самый простой ответ — это, конечно, Трамп. Он никакой не диктатор, потому что он гедонист, любитель молодого женского тела, вкусной еды и питья. В общем, человек без каких-либо принципов, хотя с очень точным чутьем. Естественно, этот человек не является никакой сильной рукой. Сегодня он обещает построить стену. Завтра выясняется, что он не может построить стену. Начинает ее строить — бросает. Обещает ограничивать въезд мигрантов — идет на попятный. Он шоумен, который отвечает на запрос толпы. Толпа хочет неистовствовать, как в Колизее. А в Колизее неистовствуют при виде шоуменства.

Эта поразительная догадка — шоумен вместо тирана — есть и в «Молодом Папе». Джуд Лоу играет, безусловно, шоумена. Сам он далеко не Савонарола, не инквизитор, не фанат веры. Более того, у него с верой серьезные проблемы, что в фильме очень видно. Он постоянно сомневается, у него есть только вера в свое предназначение. Он прав в одном: сегодня единственным ответом любой христианской веры может быть только оглушительный пиар. Поэтому единственным ответом на террор «Исламского государства» (организация, запрещенная в России — Прим. ред.), увы, становится появление такого продвинутого сериала. Это очень горько, но никакого другого ответа современная белая цивилизация предложить не может. Иначе она утратит себя.

Фильм об Антихристе

Есть второй подход к этой картине, который мне представлялся поначалу наиболее убедительным. Это фильм об Антихристе. Я понимаю, как больно и горько об этом говорить, особенно если учесть, что Джуд Лоу такая обаяха. Он курит, любит вишневую колу, ему доставляет физическое наслаждение одеваться в сафьяновые тапки. Но все, что он говорит и делает, абсолютно точно укладывается в так называемую «Краткую повесть об Антихристе», написанную писателем и философом [второй половины XIX века] Владимиром Соловьевым.

Появляется человек 33 лет (ну, здесь ему 47), который обладает удивительной способностью притягивать сердца, прекрасно говорит. Он эрудирован, талантлив, даже гуманен, если угодно. Проблема у него одна: он себя любит больше, чем Христа. И, больше того, он считает, что Христос ошибался. Потому что Христос проповедовал нищету, а надо проповедовать комфорт. «Я, — говорит он, — настоящий сын Бога. Этот был побочный. А вот я — будущее!» И он дает миру такое потребительское, гедонистическое, эгоистическое, удобное христианство. С одними он консерватор, с другими — пассионарий, с третьими — абсолютно плюшевый. Он такой, какого хотят массы. Кумир миллионов.

Я отнюдь не исключаю того, что «Молодой Папа» задумывался Соррентино как легенда о князе мира сего. Тот папа, которого сыграл Джуд Лоу, вполне годится в мировые лидеры по трем параметрам: он хорошенький, радикальный и непредсказуемый. Тут христианством, кстати говоря, не пахнет, потому что здесь человек упивается своей властью и запретительством. А христианство — оно же, в общем-то говоря, другое. Персонаж Джуда Лоу никогда не подставляется. Он все время заботится о том, чтобы выглядеть превосходно. Христос может позволить себе сорваться, может позволить себе раздражение. Герой Джуда Лоу — никогда. И если он его себе позволяет, то позирует в это время, он всегда монументален. Кстати, камера часто показывает его с нижних ракурсов.

Надо быть радикальным, громким и абсолютно бессодержательным. Зададимся вопросом: вот Пий XIII, его концепция в чем заключается? А у него нет концепции. Точнее, у него она одна: сделать так, чтобы церковь вызывала всемерный интерес, а для этого все средства хороши. Пий XIII гениально, упрямо, постоянно создает информационные поводы и больше не делает ничего. Да, это Антихрист. И когда в финале он начинает помирать, то это можно воспринять, между прочим, и как кару Божью. Это папа-шоумен, выхолостивший христианство, лишивший его содержания. При этом он мучается, но мучается от точного понимания своего несоответствия эпохе.

Есть третий возможный подход — политический, который мне представляется универсальным. Есть такой феномен: большинство крупных, великих артистов начинают свою карьеру с того, что их случайно, например из-за болезни коллеги, выводят на главную роль. Вот ему повезло, вот он сыграл Гамлета один раз на замене, и все увидели, что прежний Гамлет перестал существовать. Наш герой начинает забирать всю власть и сжирает все предоставленное ему пространство. Это такая особенность людей театра.

Люди, случайно попавшие во власть, поставленные туда в порядке компромисса и с твердым обещанием, что они не наломают дров, остаются там навеки. Нет ничего более закономерного, чем случайность, и ничего более вечного, чем кратковременный дождь. Совершенно очевидно, что этот персонаж пришел всерьез и надолго. Соррентино сделал чрезвычайно жестокий шарж, применив политический подход к самому новому типажу, случайно получившему власть и начавшему ею распоряжаться.

Пий XIII — католический «Гарри Поттер»

Четвертый возможный подход — самый сложный и самый важный. Мне много приходилось говорить о том, что мы живем во время реанимации христологического мифа. И, конечно, этот персонаж обладает всеми пятью чертами устойчивого героя плутовского романа (а первым таким романом, как известно, было Евангелие). Давайте найдем пять черт, пять сходств с «Гарри Поттером» — главным христологическим мифом нашего времени.

«Молодой Папа» копирует сценарий «Гарри Поттера» по всем параметрам абсолютно.

Нет родителей. Причем у меня есть сильное подозрение, что продолжение сериала будет не столько сиквелом, сколько приквелом. Мы узнаем о его семейной тайне. Какая черта его матери запомнилась больше всего его другу? Какие глаза у нее были? Равнодушные. Она равнодушно на него смотрела, понимаете? Он подброшен как Антихрист, как девочка Самара в фильме «Звонок». Он что-то такое в себе несет, что родители знали, а мы не знаем.

Вторая черта сходства: он избранный, пусть и без шрама. Он умер и воскрес — это важнейшая черта христологического мифа. В финале сериала главный герой умер, и мы уже видим, что душа отлетает, но тут нам говорят: ничего-ничего, будет второй сезон.

Третье. Что еще характеризует Гарри Поттера как человека? Крайняя степень сомнения в себе. Гарри Поттер, который для всех Мальчик-который-выжил, все время занимается страшным самоедством. Он дико не уверен в себе, и понятно почему: он не знает, дотягивает ли он до уровня ожиданий окружающих.

Какая еще важная черта? Чудаковатый рыжий друг, который прекрасно его оттеняет. Наличие этого друга — это очень важная системная черта. У Пия XIII, правда, нет своей Гермионы, но с ее функциями справляется сестра Мэри.

Пятая системная черта — пародийность. Евангелие — это высокая пародия в лучшем смысле на Ветхий Завет, конечно. «Гамлет» — на «Хроники» Саксона Грамматика, «Дон Кихот» — на рыцарские романы, «Гарри Поттер» — на все английские романы воспитания. И «Молодой Папа» — это пародия. Это задано в первом же эпизоде, в том сне, когда он говорит свою знаменитую речь про мастурбацию и — жух! — падают три кардинала в обморок. Это сразу делает «Молодого Папу» пародией на огромный пласт католического кино.

Ключевой момент картины — когда этот герой произносит речь перед кардиналами. Он, безусловно, прав: церкви надо перестать быть элементом общественного устройства, надо стать чем-то очень закрытым, чем-то элитным, чем-то отдельным. «Мы должны перестать к себе пускать, и тогда к нам устремятся».

Правда, в ответ ему Войелло произносит великие слова: «С тех пор как мы перестали к себе пускать, площадь Святого Петра опустела». Но вот закройте Сикстинскую капеллу для посетителей. Что вы думаете, они маршировать будут у Сикстинской капеллы? Ничего подобного. Они смирятся. Сегодня мир очень... какой-то жидкий. Социопсихолог Борис Кочубей как-то заметил: можно сжать в кулаке твердую картошку, но гнилую сжать нельзя — она протекает между пальцев. В сегодняшнем мире тоталитаризм невозможен — он протекает между пальцев.

Трагедия этого молодого папы римского очень проста. Церковь совершенно отчетливо стала секулярной, массовой, в каком-то смысле масскультовой. Что можно с этим сделать? Запретить людям веровать, создать опять вокруг веры такой режим ограниченного доступа? Ничего не получится. Люди переместятся в интернет. У нас щелястый мир, мы все время уходим от столкновения. Попробовать опять мучеников веры разрывать львами? Люди с удовольствием пойдут на это смотреть, они любят зрелища. Но это не послужит славе христианства. Это послужит популярности львов. Как же сделать так, чтобы сегодня христианство стало, как когда-то, достоянием масс?

Мне всегда, кстати, очень трудно объяснить, почему я верю в Бога. «Почему вы верите? Вы же вроде умный человек...» — меня спросила недавно одна замечательная слушательница. Что мне говорить? Потому что он есть. Поэтому и верю. И для меня это очевидно. Как сказал [писатель Фазиль] Искандер, вера в Бога сегодня — это как музыкальный слух. Это с моралью никак не связано. Либо слышит человек Бога, либо нет. Я знаю, что во мне есть бессмертная душа, и знаю, откуда она есть. Но как объяснить это чувство, как сделать его общедоступным? И хочу ли я, чтобы оно было общедоступным?

Поэтому я не знаю того ответа, который должен знать для себя персонаж Джуда Лоу. Он отвечает на него очень просто. Он думает, что если он будет пить вишневую колу, курить, непредсказуемо исчезать, непредсказуемо появляться и в разное время острить, то внушит таким образом мысль о бытие Божьем. Может быть, это так. Может, если я буду верить именно в абсурдного папу, в подобного человека, это намекнет мне, что воля Божья исполнилась в мире. Но весь этот дзен никак не связан с жизненной христианской практикой. Он не заставит никого умереть, не заставит никого пожертвовать собой, не вдохновит и по большому счету не породит великое искусство. Это трикстер, а не Бог. А вот как заставить сегодня миллионы поверить в Бога, я не знаю.

Боюсь, что есть только один вариант, и ответ этот мы узнаем очень скоро. В окопах атеистов не бывает. Когда люди забывают Бога и простейшую мораль, он быстро подбрасывает им великую войну. Боюсь, что мы находимся на этой грани. И сериал «Молодой Папа», даже вторая его часть, нам об этом не расскажет. Когда Бог обретается очень страшной ценой, то поневоле подумаешь: может быть, лучше людям еще немного побыть агностиками, но по крайней мере сохранить себя?