Режиссер «28 панфиловцев»: «Меньше всего я хотел споров»

Обсудить0

Режиссер одной из самых обсуждаемых премьер осени Андрей Шальопа — о работе над 250 сериями мыльной оперы, помощи Мединского и спорах вокруг подвига панфиловцев.

Сценарий фильма о подвиге 28 бойцов 316-й стрелковой дивизии под командованием генерала И. В. Панфилова, осенью 1941 года вставших на пути у немецкого танкового батальона, Андрей Шальопа начал писать в 2009 году, но широкая общественность о проекте узнала в 2013-м, когда на краудфандинговой платформе «Бумстартер» картина собрала более 3 млн рублей. На «Панфиловцев» тогда обратил внимание Дмитрий Гоблин Пучков, а затем и министр культуры Владимир Мединский. Рекордные для истории отечественного краудфандинга сборы 2013-го Шальопа вместе с командой конвертировал в небольшой фрагмент фильма и продолжил сбор средств среди обычных зрителей. Те проголосовали рублем, скинув на создание фильма о героях, оборонявших Москву, уже более 34 млн рублей.

Министерство культуры не осталось в стороне, тоже выделив создателям патриотичной ленты грант, а также защищая (порой слишком яростно) историю панфиловцев от тех, кто подвиг называл исторической фальсификацией: мол, не было никаких 28 героев, остановивших собой немецкие танки. Несмотря на все споры относительно исторической достоверности и трудности с поисками финансирования, спустя семь лет после начала работы картина вышла на экраны, причем прокатчиком в России стала компания Universal. Кинокритик и редактор сайта Geek TV Егор Москвитин поговорил со сценаристом и сорежиссером фильма Андреем Шальопой.

Полную видеоверсию интервью можно посмотреть на Geek TV.

Мне показалось, что ваш фильм — это такой кинематографический аналог «Бессмертного полка» — народной акции с важной этической составляющей, которая возникла снизу, а государство ее поддержало, когда ее уже невозможно было игнорировать. То же самое произошло с вашим фильмом: большая часть средств была собрана с помощью краудфандинга, и только потом подключилось министерство культуры. Какие цели вы ставили перед собой семь лет назад? Сейчас, накануне премьеры, насколько достижимыми они вам кажутся?

Мы ставили исключительно творческие цели. Нам хотелось снять кино про подвиг 28 панфиловцев. Нам нравилась эта легенда, и фильма такого нет, что очень здорово. Свято место не бывает пусто; кто-то должен был это сделать рано или поздно. Мы решили, что это будем мы. Когда мы только начинали работу над проектом, я писал сценарий и мы с Кимом (Ким Дружинин, сорежиссер — Прим. КиноПоиска) делали первые шаги по его проработке, мы, конечно, понятия не имели, во что это превратится. Мы думали, что в идеальном варианте мы сможем найти какие-то деньги и снять свое кино. После того как начался сбор добровольных пожертвований, оказалось, что возможно собрать большую сумму таким путем, и это, с одной стороны, было невероятно трогательно, с другой — мы понимали, что чем больше денег мы собираем, тем больший груз ответственности на нас ложится, тем выше ожидания. Мы понимали, что это уже принадлежит не нам, это принадлежит людям, и мы должны быть очень внимательны.

У нас всегда была высокая планка качества, но это отношение общественности к проекту подняло вообще на другой уровень все, что мы делаем. Если посмотреть на результат оттуда, из 2009 года, скажу за себя: я более чем удовлетворен результатом. На мой вкус, получилось здорово, даже интереснее, чем я себе представлял. Но окончательно я буду удовлетворен, когда закончится прокат и когда станет понятно, полюбился ли наш фильм зрителю. Если фильм понравится нашему зрителю, а я в это очень верю, тогда я скажу: я счастлив.

Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»

Насколько сильно менялся сценарий по мере того, как вы понимали, что вы получаете дополнительное финансирование и ваши возможности растут? Ведь в 2009 году в нашем кино было немного постмодернистское отношение к войне. Вышло аниме «Первый отряд» — что-то вроде «Ночного дозора» про Великую Отечественную войну. Когда появились первые тизеры вашего фильма, были аналогии с «300 спартанцами» — и визуальные, и по построению кадра. Казалось, что это будет тоже миф-миф. Однако в результате фильм получился более историческим, чем постмодернистским. Вы сделали то, что хотели, или переписывали сценарий?

Сценарий я не переписывал. Движение от постмодернизма к советской киноповести случилось на этапе написания сценария. Мне нравится эстетика комикса; это определенное культурное явление, и иногда оно бывает очень уместным. Для того чтобы рассказать эту историю, есть разные пути, разная эстетика, в том числе и такая, постмодернистская. Но, когда я начал заниматься сценарием, начал находить информацию и воплощать ее в текст, чем дальше я продвигался, тем больше постмодернизм уходил, его место занимала советская эстетика военной киноповести. Под конец я понял, что вообще не хочу, чтобы это и близко был кинокомикс. А поскольку это героика, конфликт очень простой: герои защищают родину от врагов, в нашем случае Москву. Простая драматургия героики подразумевала монументальность.

Первый тизерный ролик мы делали, когда у нас вообще не было никаких средств. Мы делали его своими силами, снимая на разные камеры — на обычный Handycam, на фотоаппарат. Первые танки мы снимали на RED. Все это дело мы смонтировали, покрасили, добавили какие-то эффекты. На тот момент это все было еще на любительском уровне. Хотя мы очень старались. Главный месседж того тизера: это фильм о героях, о подвиге, и ничего лишнего в нем не было. Мы не обманули ожидания, мне кажется, но эстетика поменялась, да. Что касается сходства с «300 спартанцами», то оно неизбежно: это похожая история. Бой малого числа против большого числа в узкой горловине. Время от времени такие события в истории случаются, когда перед небольшим количеством воинов встает задача сражаться с большим количеством. Когда они себя ведут так, как вели себя спартанцы или панфиловцы, об этом потом слагают легенды. Эта аллюзия неизбежна. В этом нет ничего плохо. Язык-то другой совсем.

Отношение зрителя во многом определяется тем, какая у него изначально установка относительно истории о 28 панфиловцах, считает он ее достоверной или нет. Мне ближе всего слова командира Капрова, которые часто перевирают: сражалась целая рота, а не один взвод, но все сражались геройски. Его версия не отрицает героизма всей роты, но позволяет сконцентрироваться на 28 героях.

Меньше всего я хотел споров на эту тему. И не думал, что стану их неизбежным участником. Самое неприятное, что в «Википедии» — а молодые люди, впервые услышав сочетание «28 панфиловцев», сначала обращаются к интернету и попадают по первой ссылке именно туда — перевраны цитаты, можно прочитать, что подвига не было. Прочитав целую статью в «Википедии», эти люди закрывают ее и могут, например, написать письмо мне: а зачем вы снимаете фильм по пропагандистской сказке? Самый большой вред в том, что утверждение «Подвиг 28 панфиловцев — это неправда» превратилось в мем. Как и любой мем, он тиражируется с бешеной скоростью и дико устойчив. Вирус такой.

Это расстраивает, потому все было не так. Подвиг никто никогда не развенчивал. То, что 4-я рота 2-го батальона сражалась у Дубосеково, что 28 фамилий, высеченных на памятнике, — это фамилии настоящих воинов, которые там сражались, и большинство из них погибли, ни у кого не вызывает сомнений. Это настоящий подвиг времен войны. Как и любой подвиг, который превращается в легенду. От него отпадает все лишнее, остается голая суть. Живые люди превращаются в монументы — это естественный процесс, который в любой национальной культуре происходит. Я надеюсь, что наш фильм, если его посмотрит большое количество людей, в какой-то степени расставит точки в этом споре. 28 панфиловцев (при всей конкретике места боя, фамилий, дат) — символ этих боев, и в этом их основная функция. Это символ битвы за Москву. Как символ, он должен существовать и будет существовать всегда.

Кадр из фильма «28 панфиловцев»Кадр из фильма «28 панфиловцев»

Есть вполне научное объяснение, почему нам легче сопереживать 28 панфиловцам или 300 спартанцам, хотя со спартанцами вместе было несколько тысяч крестьян. Есть число Данбара, которое обозначает количество людей, с которыми мы в принципе можем поддерживать эмоциональную близость. Ничего страшного в индивидуализации истории нет, особенно когда речь идет о художественных произведениях. Насколько искусство вправе мифологизировать историю, если речь идет о сравнительно недавней истории, а не о такой далекой, как 300 спартанцев?

Насколько позволительно искусству что-то менять? Не знаю, позволительно или нет, но меняется всегда. Я не знаю ни одного байопика, где не была бы переврана биография того, о ком рассказывают. Далеко за примером ходить не надо. «Легенда № 17» — в ней мало общего с реальной жизнью Харламова, хотя он совсем недавно жил среди нас, а игроки, которые с ним играли, живы и здоровы, можно было спросить любого. История Хью Гласса («Выживший») вообще ничего общего не имеет с правдой.

Другое дело, когда ты рассказываешь историю о ком бы то ни было, ты вычленяешь в ней для себя самое важное и об этом рассказываешь. Разные рассказчики вычленяют разное. Это историки могут размахивать друг перед другом документами, которые они вынули из архивов, и говорить: вот здесь же русским языком написано. Или твердить: а у меня вот немецкий документ, и здесь по-немецки написано. Они могут спорить, и это тоже нормально. Но они говорят об однозначных фактах. Культура устроена по-другому. Художник берет что-то его волнующее и передает это своим языком.

Мне понравилось, как на пресс-показе вы объяснили сцену, в которой герои перед боем обсуждают реально существовавшую легенду о семи самураях. Потом там есть переход к ковбоям из «Великолепной семерки», а завершается все 300 спартанцами. Вы сказали, что смысл в том, чтобы объяснить отношение к подвигу и смерти у разных этносов.

Это разговор людей перед боем. Они неминуемо в бой вступят, и в бою им придется совершить выбор, им придется жить в этом бою. С чем в душе они будут жить? Вполне естественно поговорить о том, что либо придаст силы, либо наоборот. Отсюда разговор об известных легендах. История о семи самураях — о том, как семь доблестных воинов сражались с большим количеством врагов, почти все выжили, победив своих врагов — совпадает с тем отношением, которое мы пытаемся донести в нашей картине. Потери неизбежны, но надо жить. Нужно стремиться к победе и к жизни. История 300 спартанцев выглядит в этом смысле менее привлекательной, потому что они погибают, а кто будет сеять хлеб? Кто будет биться в следующем бою? Хотя доблесть спартанцев никто не осуждает. 28 панфиловцев в нашей культуре — это герои легенды, и они вправе знать героев других легенд, потому что они принадлежат одному миру. Это уместно.

Кадр из фильма «28 панфиловцев»Кадр из фильма «28 панфиловцев»

Эта сцена создает такую общую Вальхаллу, в которую попадают все герои.

Вы это очень хорошо прочитали. Многие сочли это неуместным постмодернизмом, что не может меня не огорчать, но задумка была именно такая.

Каждый сценарист, работая с историческим материалом, выражает себя через детали. У вас герои взаимодействуют с землей на физическом уровне. Даже не как с родиной, а как с почвой. Откуда рождаются такие идеи, какую мысль вы хотели донести акцентами, которые не встретишь в современном российском военном кино?

Как создается сценарий? В нем описываются действие, пространство и с помощью диалогов то, что герои говорят. Диалог, как и действие, не может быть пустым, ради заполнения пространства. Как не может герой просто переставлять коробочки, просто чтобы было какое-то действие в кадре. Действием и диалогом ты рассказываешь какую-то историю. У нас в фильме плотность смыслов в диалогах очень велика. Отношение к тому, что мы физически чувствуем, как ранят землю, на которой мы живем, очень важно. Лично я это чувствую. Природу ранят. Леса горят, траншеи как раны, воронки как раны — это очень важно. Это наше отношение к нашей земле, ведь мы воюем на своей территории. Когда солдаты воюют на других территориях, они этого не испытывают, им не страшно, что сгорит лишняя деревня. Это не у них дома — это у нас дома. А вторая мысль, которая лейтмотивом идет через весь фильм: мы должны жить. Для многого. И для победы, и для жизни после победы. Это очень простые и понятные символы.

В военных фильмах часто после того, как дым боя рассеивается, показывают зеленые поля. У вас в финале все остается серым. С одной стороны, это дизайнерское решение, чтобы потом написать красным на сером фоне «28 панфиловцев». Есть за этим какая-то идея, может, ваше отношение к современности?

В чем метафора? Мы только что прожили с этим людьми в настоящем. Они становятся черно-белыми, уходя в прошлое. Но преемственность между прошлым и настоящим остается. Наше настоящее совсем недалеко от прошлого. Черно-белая фотография с панфиловцами, которые стоят и смотрят на закат, и черно-белый памятник — это та самая преемственность. На самом деле это было совсем недавно. Я привык, что война — это давным-давно, в прошлом. Но я родился в 1972 году, и, когда мне было пять лет, к моей бабушке в гости приходили ее друзья-однополчане. Это были молодые мужики, все в медалях, они пили водку, о чем-то разговаривали, шутили — и так каждый год. В школе было полно воевавших учителей, на День Победы они надевали кители с медалями.

Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»

Хотели бы снять свой фильм без поддержки министерства культуры? Ограничилось ли вмешательство министерства финансированием?

У нас в народном сборе средств приняли участие 34 тысячи человек. На самом деле чуть меньше, потому что многие жертвовали деньги не один раз, а несколько. В финальных титрах указаны все в хронологическом порядке, и если Иван Петров внес деньги пять раз, то его фамилия там указана пять раз. Если бы в сборе приняли участие 100 тысяч человек, то я вижу в этом только плюс. Это объединило бы больше людей, как созидательное народное движение. Министерство же помогло нам не только деньгами, но и как информационный ресурс. Мединский очень нам помогал. Он с самого начала хотел помогать и, когда мог, всегда это делал, за что ему спасибо. Не было такого, чтобы министр что-то пообещал и не сделал. Министерство обратило внимание на наш проект, хотя мы буквально вышли из леса. У меня нет даже сценарного и режиссерского образования, у Кима — актерское образование. Мы начинали как энтузиасты. То, что в нас поверили и дали нам государственное финансирование, — это очень здорово. И это прецедент, который должен был состояться.

Как в проекте участвовали разработчики онлайн-игр Gaijin?

Без них проект не состоялся бы. Основатели Gaijin Entertainment, братья Антон и Кирилл Юдинцевы, пришли раньше гранта от министерства культуры, летом 2014 года. Мы начали сотрудничество с того, что у себя в игре они сделали продвинутый пакет «Танки-34», который стоил очень недорого относительно того, что получал игрок. Стоил он 1000 рублей, и 500 рублей из этой суммы переводились нам. Онлайн-игра Gaijin «Гром войны» популярна по всему миру, поэтому сумма была ощутимая. Потом ребята решили, что они готовы войти как партнеры целиком. В итоге большую часть проекта финансировала Gaijin. У нас немного компьютерной графики, но она есть, и с ней помогала тоже компания Gaijin. Они помогли с экспертизой, оборудованием, со звуковой библиотекой. Не говоря уж о рекламном, юридическом, административном ресурсе.

Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»Фото со съемок фильма «28 панфиловцев»

Наверное, многих вдохновит ваш пример, многие захотят заниматься производством кино. Расскажите, как вы стали сценаристом?

Я не учился на сценариста. Первый фильм, который мы сняли с Кимом, назывался «Поймать ведьму». Его легко найти в интернете. Это был самый первый сценарий, который я написал. Он в огромной степени строился на диалогах. Хотя это мокьюментари-хоррор. Мой друг Денис Елеонский, режиссер, тогда сказал, прочитав сценарий: слушай, отличные диалоги; давай я познакомлю тебя с людьми; это очень часто нужно в кино. Благодаря ему я попал на конкурс, который был создан, чтобы набрать сценарную группу для мыльной оперы. Я никогда не писал сценарии под заказ. Я этот конкурс прошел, попал в группу, и дальше мы два года писали сценарий мыльной оперы, 250 с лишним серий. Это было жутко здорово, очень интересно и полезно. Пока я работал над этим проектом, я для себя сформулировал концепцию, как писать диалоги, что в них быть должно, чего быть не должно.

Это мой подход. Совсем не значит, что все кино должно быть таким. Можно сделать кино вообще без диалогов, и это будет круто. Но я это люблю, это та форма языка, которая мне нравится. В работе над сценарием «28 панфиловцев» меня никто не ограничивал во времени, и у меня была возможность вылизывать эти диалоги многократно; каждое слово, каждый знак препинания взвешивать, чтобы получился хороший текст. Но потом этот текст обрел вторую жизнь, после того как его произнесли актеры. Это очень круто. Когда актер по-настоящему понимает, о чем текст, и играет это, иной раз испытываешь такое чувство: неужели это я написал?

Обаятельные плуты в поисках острых ощущений. Новый сезон самой популярной комедии на Кинопоиске
В главных ролях:Павел Деревянко, Аглая Тарасова, Павел Табаков, Милош Бикович, Ирина Пегова, Александр Балуев
Режиссер:Роман Прыгунов
Смотрите по подписке

Смотрите также

16 ноября 20233
15 июля 20221
6 мая 20220
27 июля 202151

Главное сегодня

Вчера3
Сегодня, 11:003
Сегодня5
Сегодня7
Сегодня0
Сегодня10
Сегодня10
Комментарии
Чтобы оставить комментарий, войдите на сайт. Возможность голосовать за комментарии станет доступна через 8 дней после регистрации

фильм на 100%, на много отличается от сегодняшнего 'кала', фильмов про ВОВ хороших сегодня мало снимают. Слава богу нет мяса, злых НКВД, срущих нацистов из самолётов (Михалкову привет), палок против танков, пьяных выродков командиров и т.п., без всей этой грязи и мразотности. Да печально смотреть, что танки останавливают живой силой, но это страна у нас такая, не путать с Родиной, людей не жалеют, кидают в огонь битвы на смерть. Фильм хорош с уклоном на доброе советское кино, актёрам веришь, но с современными техническими релями, поэтому батальные 'экшон для попкорноедов' сцены смотришь не моргая, всё бахает как надо. Очень мало сейчас такого кино. Жаль жаль жаль Ох да чуть не забыл сцена преддверия рукопашного боя, такой накал, ерзал на кресле от волнения, огромное большое спасибо!!! Давно меня так Отечественный кинематограф не удивлял.

14

Там не живой силой останавливали, а артиллерией. Как вы себе представляете 'живой силой', если даже противотанковое ружьё не всегда броню пробивает? Почитайте, на 'Лайфе' про то сражение неплохая статья была.

-1