Майкл Пенья: «Я вырос в чикагском гетто, и мне пришлось нелегко»

Джейк, по-моему, действительно блестяще справился со своей задачей. И, я скажу тебе, задача у него была сложная. Не так-то просто быть одному среди латиносов. Мы с ним много об этом говорили, и он на удивление довольно легко вписался в нашу среду. У нас там была своего рода большая мексиканская семья. (Смеется.) Очень много актеров-латиносов, совсем как в латинос-фильме.

Да? Здорово! А ты бывала в гетто?

В гетто обстановка немного другая, чем в обычных районах городов. Ты, наверное, дружишь с соседями, нормальными людьми, у которых есть работа, дом, машины и так далее. В гетто живут другие люди, там другой уровень.

И так, и не так. (Майкл качает головой.) Иногда жизнь складывается так, что тебе сложно выбраться из условий, в которые ты попал просто по факту рождения. Я вырос в мексикано-латиноамериканском гетто в Чикаго, и мне пришлось довольно нелегко. Очень трудно в гетто избежать участия в какой-либо банде. Там все в бандах. Это помогает выжить, как многие считают. В гетто постоянно идет какая-то война, хотя есть и там, конечно, нормальные люди, желающие жить мирно, пусть и бедно. Многим парням, чтобы вырваться из гетто, нужно приложить усилия в школе: спорт, реже академические успехи. Но в целом это очень трудно. Забавно, что именно Джейк напомнил мне о вещах, которые присущи гетто и про которые я почти забыл. Мы ведь много патрулировали с ним, когда шла подготовка к фильму. В основном мы сопровождали полицейский патруль в юго-восточную часть Лос-Анджелеса, что и есть гетто по большому счету. За 15 лет я полностью забыл, что потенциальная опасность в таком месте практически везде. Но в то же время в этом районе есть и своя субкультура. Джейку очень нравилась мексиканская кухня именно там, в гетто. (Смеется.) Джейк мне указал и на то, насколько люди там преданы семье и какие большие семьи у них. Я все это забыл, поверишь ли?

Да, это было интенсивное патрулирование. Мы побывали более чем в тридцати патрульных рейдах по двум самых опасным районам Лос-Анджелеса. Ты знаешь, никто в тех местах не хочет видеть полицейский патруль — это понятно. А с другой стороны, многие понимают, зачем он там. Полицейский патруль там не только для того, чтобы искать гангстеров и торговцев наркотиками. Они там прежде всего для защиты обычного населения — владельца магазинчика на углу, людей, идущих в церковь. Как-то, я помню, мы остановились, вышли из машины, подошли к группе парней на улице. Офицер спросил одного из них, лет семнадцати, как у того дела. Мальчишка сказал, что поступил в городской колледж. Другой парнишка сказал, что собирается тоже поступить туда же, учиться на техника рентгеновского кабинета. Как потом оказалось, этот офицер знает тех парней с тех пор, как им было по шесть-семь лет. Ты понимаешь, жизнь этих людей проходит на глазах офицера полиции, и в чем-то он влияет на эту жизнь, охраняя ее. Это во многом изменило мое собственное отношение к полиции, и я понимаю их вмешательство в дела людей. Прежде мне казалось, что полиция на то и существует, чтобы искать какие-то сложные ситуации и разруливать их. А она, оказывается, порой просто своим присутствием, одобрительным разговором поддерживает и защищает людей.

Конечно, каждый фильм как-то влияет на тебя, каждая новая роль. Но «Патруль» оказался сложнее тем, что заставил меня как бы взглянуть в глаза моему прошлому. Дело в том, что некоторые вещи, увиденные когда-то, мы стараемся вычеркнуть из памяти, похоронить, потому что вспоминать об этом больно. Я помню, как в свое время в школе многие из моих друзей были избиты до полусмерти за нежелание вступать в банды и за желание заниматься спортом в школе. Мой лучший друг был избит столько раз, что в итоге не выдержал и при первой же возможности записался в армию вместо колледжа, куда сначала планировал. Только в армии они не смогут тебя достать. Я живу в другом мире вот уже 15 лет и вижу мир в совершенно ином свете. Эта роль выволокла наружу то, что я не хотел вспоминать, но в какой-то степени это хорошо, я думаю. Зная плохое, проще с благодарностью воспринимать хорошее. Я считаю, что мне, конечно, здорово повезло, что мои родители в свое время помогли мне удержаться в школе. Да и у самого у меня не было особенного интереса к романтике банд, но полицию я всегда боялся или относился к ней с настороженностью. Увидев вещи, которые я увидел во время патрульных поездок и съемок, я стал иначе относиться к полиции. Совершенно иначе, с большим пониманием и благодарностью. Ты знаешь, взгляд в прошлое полезен еще и тем, что ты начинаешь ценить свое настоящее. Ты осознаешь, как много усилий требуется для того, чтобы быть нормальным человеком, вырастить и воспитать другого человека. Мы ведь редко задумываемся, насколько хрупка жизнь, правильно? Только когда видишь тело в луже крови, пулевое отверстие, то думаешь: а ведь это чей-то сын, у меня тоже есть сын… Мир воспринимается немного иначе.

Наверное, во мне просто никогда не было тяги ни к чему подобному. Кроме того, я всегда был себе на уме, у меня не было желания никому подчиняться, выполнять чьи-то поручения или, что хуже того, команды. По-моему, у меня всегда был довольно независимый ум, я никогда не следовал ничьим советам и не просил их. Меня сложно было заставить делать то, что я не хочу. Я всегда предпочитал заниматься тем, что было интересно и нужно мне. Мои родители воспитывали во мне и моем брате ощущение индивидуальности. Поэтому идея подчинения кому-то в банде никогда меня не привлекала.

Частично потому, что я был в футбольной команде в школе, а к футболу у многих отношение уважительное. Частично потому, что в той части района, когда я жил с родителями, не было какой-то конкретный банды. Они гнездились чуть дальше, охватывая другие районы. Частично и потому, что моя мама тогда работала в администрации района и была инспекторам по разным социальным делам. Люди на таких должностях часто по работе контактируют с полицией, поэтому с ними никто особо не хотел связываться.

Я помню, что моя подружка в то время помогла мне найти работу в банке. Я какое-то время работал там клерком. Потом кто-то мне посоветовал сходить на отбор актеров для массовки. Я пошел, и меня взяли! Я был счастлив безмерно! У меня получилось! Я понятия не имел, что это было и как на самом деле люди становятся актерами. Мне казалось, что я уже актер, раз меня взяли в массовку. Я был редким идиотом! Я сказал родителям, что бросаю работу в банке и буду актером. У меня было накоплено немного денег, и я решил, что мне хватит до первой хорошей роли, а там все пойдет само собой. (Смеется, ударяя себя ладонью по колену.) Я сказал родителям, что у меня есть достаточно денег на три месяца, на жилье и на еду, а потом я стану зарабатывать как актер. Я понятия не имел, что мне предстояло. Меня взяли в массовку в какой-то телефильм. И я оказался самым худшим из массовки. Я у всех путался под ногами, требовал снять меня тут и там, объяснял, что «камера меня любит», что у меня «хорошее лицо». Я думаю, что по большому счету мне все-таки повезло, что я таки стал актером. Хотя из того фильма меня выперли. Потом я попал на два открытых набора в фильм. На второстепенные роли. И получил роль. Видишь, везение чистой воды! В мои самые первые фильмы я попал без агента.

Да, это был мой самый первый фильм фактически. И, что самое смешное, я понятия не имел, кто все эти люди! Этот мужик подошел ко мне и представился: «Меня зовут Джек Леммон. Как дела?» Я протягиваю руку и не моргая говорю: «Очень приятно познакомиться, Джек. Я — Майкл Пенья, у меня все нормально. А как ты?» Представляешь? Полный идиот! Потом эта женщина проходит мимо — с такой прямой спиной, поднятым подбородком… Я к ней: «Привет! Меня зовут Майкл Пенья. Я буду играть в этом фильме». Она коротко так взглянула на меня через плечо и бросила: «Хелло, дарлинг! Я — Лоурен Бэколл, и я тоже играю в этом фильме». И я восклицаю радостно, как полный идиот: «Здорово!» Она только брови вскинула на меня удивленно. (Хохочет.) А остальные на меня смотрели так, словно перед ними был неандерталец какой-нибудь. Да, я не знал ни Джека Леммона, ни Лоурен Бэколл, ни Джеймса Гарнера! Я был молодой дурак и предпочитал смотреть футбол.

Не сразу. Я понимаю, что времена меняются, но не так быстро, как хотелось бы. Все мои роли очень специфичны и всегда второстепенные. У меня не было ни одного центрального образа, кроме этого фильма. Впервые я получил как бы главную роль наравне с белым актером. Эта роль была написана для латиноса. Никто другой на нее не предполагался. Может быть, вся моя карьера в кино будет заполнена небольшими ролями в больших фильмах, но я не в претензии. Я надеюсь, что будут и большие роли для меня. Тут ведь многое еще зависит от того, как ты себя зарекомендовал как актер, как личность. Мир меняется, вместе с ним меняется и Голливуд. (Смеется.) Будут и для меня главные роли. Но я не жалуюсь и сейчас. В «Охотниках на гангстеров» я в таком актерском ансамбле, что можно только мечтать!

М-м-м, да, наверное. Сразу после тех трех месяцев, что мы провели вместе в полицейских машинах. (Смеется.) Кроме шуток, когда читаешь сценарий и понимаешь, что тебе нужно играть в паре и играть отношения почти братские, невольно чешешь затылок: «Черт! Ну и задачка!» Необходимость играть очень близкие отношения оказывает серьезное давление на актеров. Ты начинаешь думать: а вдруг человек окажется просто неприятным как личность? Я с Джейком не был знаком, мы как-то в разных кругах вращались до этого, не пересекаясь нигде. Это нормально, когда первая пара встреч проходит в некоторой неловкости. К моему счастью, Джейк оказался классным парнем. Мы много времени провели вместе до съемок. Как я уже говорил, мы провели три месяца в патрульных машинах, параллельно мы тренировались в использовании тактического оружия, репетировали диалоги, ходили на занятия борьбой. То есть мы виделись каждый день по 9—10 часов. Трудно при таких условиях не подружиться с хорошим человеком. Мы много говорили не только о наших ролях и о работе, мы говорили о наших семьях, о жизни, о наших взглядах на разные вещи. Такое общение не могло не отразиться на экране. Мы стали очень близкими друзьями за это время, а внутренняя связь возникает на основе взаимопонимания между людьми. Так что нам обоим очень повезло.